- Культурная программа, значит? - нависает он надо мной мрачной тучей.
- Салат из морепродуктов, запеченные в фольге рыба и картофель, - трепещу ресницами, забавляюсь, глядя на тридцать три несчастья в образе одного злющего миллионера.
Не знаю, светит ли мне когда-нибудь затянуть своего зайку в постель, но сейчас я рискую стать персональной рабыней. И штурм ЗАГСа, как штурм Зимнего дворца в лихие революционные годы, - может стать не сказкой, а реальностью.
Но главное - весело-то как!
42. Точки соприкосновения
Я солдат, донна Роза, и не знаю слов любви.
Но когда я увидел вас, донна Роза, то почувствовал себя утомлённым путником...
Почти народное творчество[1]
Владимир
Мы поругались. В пух и перья, в клочья и ошмётки. Мне не понравилось, что Настя издевается и хихикает. Ей не понравилось, что я рычу и огрызаюсь. Слово за слово - и вот наговорили мы на смертельную обиду. Одну на двоих.
- Знаешь что, Орловский? - сказала она мне под занавес нашей эпической словесной битвы.
- Ты не просто зануда. Ты шуток не понимаешь - раз, бесчувственная скотина - два. И если ты думаешь, что достаточно пальчиком поманить и все за тобой вслед кинутся, то ошибаешься! Я не побегу - так и знай. Может, у нас с тобой вообще физическая несовместимость!
- Что?! - я вообще не помню, чтобы я так орал. Метёлкина меня вывела, довела до неистовства.
- То! Что слышал. И вообще - пока. Я ухожу. А ты оставайся и подумай над своим поведением! И - да! Не смей под окнами моими шляться. А то букет достанется твоей голове.
В общем, она собрала вещички и ушла, фыркая, возмущаясь, что-то бормоча себе под нос. И я не остановил её, о чём сразу же пожалел. Хорошо. Не сразу, но через полчаса - точно. Когда отошёл от нашей ругни.
Ладно. Она молодая и зажигалистая. Вспыхивает, как порох. Спорит, не глядя ни на что. Но я-то, я-то хорош! И старше, и опытнее, и умнее, чёрт побери! Хотя о последнем лучше никому не говорить. Но, судя по тому, как я поступал и что творил, Настя на меня как-то странно влияла.
Я переставал быть взрослым. Сравнивался с ней и по поступкам, и по выходкам. Становился младше, терял хватку, опыт, умение командовать. Она перехватывала инициативу и верховодила.
Прислушиваясь к себе, я понимаю: а меня это и не раздражает. Ещё бы немного притереться, но, как говорят, сексуальная неудовлетворённость на лицо. И на лице. И вообще. И я бы плюнул, но не могу. Принципы - штука злобная и жестокая.
Букет она мне на голову выкинет. Смотри какая деловая! А мозг тут же рисует и Стасика, и Каменева. Но я это уже проходил. По кругу ада повторно ходить не желаю. Мужик я или где?
Я звоню ей и - о счастье! - она берёт трубку.
- Насть...
- Чего тебе, старче?
Вот же язва!
- Ты нормально добралась?
- Представь себе: кирпич на голову не свалился, машина не сбила, Каменев не напал, Стас не соблазнил!
Встретимся - прибью. Или зацелую. А лучше - в ЗАГС, в ЗАГС, сразу, пока опомниться не успела!
- Ну и хорошо. Ты дверь закрой, ладно? А то знаю я ваши общежитские замашки.
- Орловский, у тебя паранойя. Но двери я закрыла. И дважды провернула ключ. Я молодец?
- Ты - лучшая, - говорю искренне. - До завтра?
- До завтра, Вов, - вздыхает она. Уже не сердится - я слышу.
А так хотелось побыть с ней наедине. Погулять. Поговорить. Но, кажется, опять я что-то не так сделал. А самое паршивое - голодная ушла. Мы столько всего купили, она приготовила, и вот я сижу один. Ио не в счёт. И тоска вселенская затопила разум.
Ну нет, нет у меня опыта ухаживания! Не пришлось как-то. А сейчас я словно щенок во тьме тычусь и ничего у меня не получается. Срочно нужна помощь друга.
- Маня, - вздыхаю я, как только мне отвечают.
- А мамы нет! - радостно заявляет Белка. - Она занимается новомодной системой омолаживания!
Не было печали. Ну, да. Ей нужно соответствовать. Хотя при её данных и харизме можно и пальцем не шевелить. Пабло никуда не сбежит. Он же как пёс у её ног.
И тут меня прошибает: кажется, я к Настьке точно так отношусь. Тапки ей готов в зубах носить, что ли. Лишь бы она улыбалась. Лишь бы смотрела на меня влюблёнными глазами. У неё такие бывают, когда мы целуемся.
- Вова! - Белка, кажется, о чём-то спрашивает, а я и не слышу - в себя погрузился. - А Маня тебе зачем?
- Да так. Посоветоваться хотел, - ещё раз тяжело вздыхаю, понимая, что если процедуры -это надолго. Маня любит себя часами ублажать. Маски, массажи и всякое такое. Видимо, хирург её опять трудится. У таких, как Пабло, выходные - понятие очень условное.
- Ну так посоветуйся со мной, - многозначительно предлагает Изабель. Мне только осталось с младшей сестрой поплакать - и можно объявление на каждом заборе вывешивать, что я не умею ладить с женщинами. - Небось опять с Настей поругался?
Прозорливая моя сестра. Откуда в десять лет такие тонкие наблюдения?
- Мн-н-н... - мычу я невразумительно.
Белка сокрушённо вздыхает:
- Всё с тобой ясно. Тут видишь ли в чём дело, брат мой старший. Надо жениться тебе. И всё встанет на свои места.
И эта туда же. У неё даже Манины интонации. Наслушалась её бредней и сидит, как попугайчик, повторяет.
- Не идёт она за меня замуж, - зачем я это сказал? Пожаловался, получается.
- А ты на колено вставал? Кольцо дарил? В любви признавался?
О, мать моя женщина. Откуда у прогрессивного ребёнка подобная дичь в голове?
- Видишь ли, Белка. Мы живём в современном мире. И все эти атавизмы - вчерашний день. Это в фильмах так делают. В жизни всё намного проще.
- Ну и дурак, - награждает меня «медалью» сестра. Да какой там медалью - «орден» приложила на грудь. И кирпичом прибила для верности. А то отпадёт ненароком. - Мы, девочки, любим красиво! И чтобы чувства! А не ваши эти бриллианты или «я на тебе женюсь». Можно подумать, осчастливил. А вот если бы ты сказал: «Настя, я так тебя люблю, будь моей женой!», - она бы растаяла, и мы наконец-то тебя бы замуж выдали.
- Женили, - поправляю, вздрогнув. Меня только замуж ещё не выдали на радостях.
- Ну, какая разница? Замуж, женили - это мелочи.
- Думаешь? - сомневаюсь в её компетентности, но уже её слова мне бредом не кажутся. Как там?.. Устами младенца глаголет истина?
- Знаю! Ты всё запомнил? На колено, кольцо, люблю, выходи за меня!
Прям алгоритм прописала, маленькая бестия.
- Ну, не совсем же я у вас тупой.
- Ты острый, острый! Только делаешь всё шиворот-навыворот, когда дело любви касается.
Далась ей эта любовь. Я никогда не задумывался. Мне некогда было. А тут - любовь. Маню - люблю. Белку - люблю. Настя?.. - прислушиваюсь к себе. Но то, что я к ней чувствую, не похоже на любовь к маме или Белке. Это что-то такое побольше, и клубок потуже - противоречивый, горячий, с искрами.
- Ладно, я подумаю, - кручу я так и эдак мысли и чувства.
- Только думай быстрее, а то уведут. Какие вы, мужчины, беспомощные, - снова сквозят в её интонациях и словах Манины мотивы, - ничего толком сами сделать не можете. Ты даже поцеловал её только после того, как я подсказала!
А ведь точно. Так и было. Ну, я и сам хотел, мечтал. Но поцеловал после того, как Белка намекнула. Вот же маленькая сводня!
- Хорошо. Передавай привет Мане и Цири, - кланяюсь перед телефоном и отключаюсь.
Нет, женский взгляд на некоторые проблемы всё же полезная и нужная в хозяйстве вещь. Осталось только разобраться: люблю или не люблю?..
[1] Перевранная цитата из фильма «Здравствуйте, я ваша тётя!»
43. Долгие сборы - лишние слёзы
Мы едем, едем, едем, в далёкие края!
Долой всех посторонних! Лишь только ты да я! Желаемое за действительное. Настя Метёлкина и детская песенка.
Понедельник начался ударно. Во-первых, прямо с утра Каменева вызвали на «ковёр». О чём Владимир Алексеевич ему толковал, мне подслушать не дали: заставили срочно отнести документы в бухгалтерию. А это на другом конце коридора. Ослушаться злого Орловского я не посмела. Ну его. И так без конца ругаемся, зачем ещё и усугублять?
