заяц.
Папа откупился. Невольно улыбаюсь. Поищем зайца для Машки. Ребёнок заслужил, а я должна как-то восстановить рухнувшее доверие.
Котя меня ждал. Сидел за отдельным столиком. Безупречный, с иголочки одетый. Впрочем, он не выбивался из образа. Именно таким я видела его каждый вечер, когда мне приходилось работать.
Он лет на десять меня старше. И я вдруг понимаю, что ничего о нём не знаю. Даже фамилию, сколько ни силюсь, вспомнить не могу. Несвойственная мне беспечность. Обычно я очень настороженно к людям отношусь, а уж о том, чтобы довериться, речи вообще не идёт.
Впрочем, я рискнула деньгами, но ничем другим.
Он смотрит на меня с прищуром. Разглядывает слишком явно, отчего становится неуютно. Нет, не раздевает взглядом, а словно оглаживает. И неизменная улыбка на губах.
– Рад тебя видеть, – склоняет он голову, приветствуя меня, – выглядишь потрясающе, красивая девочка Алла.
Он меня смущает. Я чувствую себя неуютно. Киваю ему, краснею, злюсь сама на себя. Не хочется в Котиных глазах выглядеть дурочкой, но именно сейчас я ощущаю себя поглупевшей гусыней, что переваливается с лапы на лапу, с трудом удерживая толстый зад.
Котя, не спрашивая, заказывает что-то. Он привык распоряжаться. Всегда. Часто я думала, что он, наверное, и есть тот самый хозяин заведения – так уверенно он себя всегда вёл.
– Сразу к делу, – достаёт он телефон. – Будь добра, номер своей карточки скажи.
– З-зачем? – моргаю от неожиданности. Котя иронично ломает тёмную бровь.
– Деньги перевести. Или ты думала, что я, как в гангстерских фильмах, явлюсь сюда с чемоданом или мешком, где лежат пачки купюр?
Ну, я как-то не думала о мешке. А о наличности – вполне.
– Что, я заработала целый чемодан денег? – спрашиваю вежливо, и Костя смеётся.
– Не так много, но вполне хорошая сумма.
Вся операция по переводу денег занимает пять минут. Сумма и правда неплохая, но недостаточная. Её не хватит на лечение и восстановительный период. Я это понимаю, поэтому сижу, притихнув. В голове моей бешено крутятся колёсики. Котя в это время что-то говорит, но я его не слушаю, выпала из разговора и реальности.
– Алла? – вежливая холодность приводит меня в чувство. Мучительно краснею. Мне стыдно. Я даже «спасибо» ему не сказала, а ведь он охотно и встретился со мной, и деньги отдал, и процент не забыл насчитать.
Наверное, ему что-то нужно взамен, – догадываюсь. Иначе не стал бы он по первому щелчку лететь на встречу со мной.
– Да-да, извини, пожалуйста, – лепечу, судорожно сжимая пальцы. – Мне стыдно, но я задумалась и ничего не слышала.
– Не страшно. Я повторю, – лицо у него немного расслабляется. – Я предлагал тебе работу. Судя по всему, тебе нужны деньги.
Я горько усмехаюсь. Да, нужны, но вряд ли мне столько заработать. А если и да, то не санитаркой в больнице – точно.
– Ты прости. Мне, наверное, сейчас не до работы, – вздыхаю, прикидывая, как объять необъятное. Я не могу находиться в двух местах сразу. Чем-то придётся жертвовать. И, скорее всего, это будет учёба.
– Ты подумай. Есть время, – настаивает Котя. – Я предлагаю хорошо оплачиваемую работу сиделки. Ты ведь медик, если я не ошибаюсь?
Смотрю на него с удивлением.
– У меня даже нет возможности медсестрой работать. Зачем тебе студентка, когда можно нанять хорошего квалифицированного специалиста, тем более, что оплачивать собираешься хорошо?
Котя морщится, словно у него зубки режутся. Лицо на мгновение становится страдальческим. Котя и страдания? Это что-то новое.
– Я уже сменил пять хороших и очень хороших специалистов. Ничего не помогает. Не то. Тут такое дело…
Он умолкает, словно с духом собирается. Я вижу, как крепко он сцепляет пальцы.
– Я могу быть с тобой откровенен? Это… достаточно личная информация.
О, да. Котя, как и я, далеко в себя не впускал никого. Не зря я фамилии его не помню. Вероятно, я её и не знала никогда.
– Тут либо доверяешь, либо нет, – ковыряюсь я в тарелке с салатом. Я настолько измучена, что тайны Коти не будят любопытства. Правда, я и раньше не стремилась влезать в чьё-то пространство. Предпочитала жить под девизом: «меньше знаешь – спокойней спишь».
– Она моя тётка. Не самое лучшее создание на этой планете, но очень дорогой мне человек. Можно сказать, она меня вырастила, помогла на ноги встать. У Лики нет детей. Полгода назад умер муж. И покатилось. Ей поставили неутешительный диагноз. Она перенесла операцию и прошла курс химиотерапии. Прогнозы хорошие. Есть все шансы ей жить дальше. Плохо лишь одно: она не хочет жить. Ей больше друг нужен, чем медик. Я… не хочу сдаваться. Понимаешь?
Я его хорошо понимала.
– Почему я? – всё равно не понимала странности его выбора.
– Потому что у тебя получится, – слишком уверенно и самонадеянно. Но Костик как раз не страдал лишними сомнениями. – Я ведь наблюдал за тобой. Неконфликтная. Терпеливая. Скрупулёзная. Замкнутая, но умеющая ладить и располагать к себе. По тебе скучают и жалеют, что ты ушла.
Допустим, не ушла, а «ушли», но всё остальное звучало откровением. Вроде бы всё правильно рассказывал бармен Котя, но как-то я за собой такую кучу достоинств не замечала. А может, не задумывалась никогда.
– Я не знаю, что будет завтра, – говорю ему честно. – У меня всё сложно.
Я не собираюсь с ним делиться. Этого достаточно, но Котя и не требует. Кивает в ответ.
– Понимаю. Время терпит. Мой телефон у тебя есть. И если вдруг твои обстоятельства изменятся, я всегда готов обговорить детали нашего сотрудничества.
Мы расстаёмся немного сковано, но это нормально. Никогда не были друзьями, хоть многие и считали, что с Котей нас связывает нечто большее, чем рабочие отношения.
Я выхожу на улицу. В лицо мне бросается ветер. Треплет куртку, пытается сорвать с головы капюшон. Я бреду к остановке и собираюсь позвонить Арку. Нам нужно поговорить. Пока я не знаю, что скажу, но всё же пытаюсь выстроить диалог. Я не хочу говорить ему правду. Не сейчас. Но видеть и слышать его – всё равно что
