должен постоянно волноваться?!
— Ты прав! — соглашаюсь, — стоит тебе появиться в моей жизни, как все начинает идти наперекосяк! Я не знаю, почему так, честно. Но уже заметила.
Данил смеется, я же продолжаю возмущаться:
— Не знаю, как это связано, но это правда.
— Тогда хватит валять дурака, — говорит очень серьезно, — короче. Переезжай ко мне в Москву! Теперь будем вместе. Всегда. По-взрослому.
— Дань, — перебиваю с досадой, — эээ… это все хорошо, конечно! Но не так просто! Давай не будет торопить события. И, насчет Мискарьянца…
Делаю маленькую паузу. Я, конечно, хочу переключить его немного с темы переезда, да и все равно же этот вопрос возникнет. Только теперь он перебивает меня:
— Тонь, плевать я хотел на Мискарьянца! Ты не поняла! Я предлагаю тебе не просто переехать. Выходи за меня замуж.
Замираю.
Данил
Она молчит, я улыбаюсь, а бесконечная вторая линия на моем телефоне мигает как обычно.
Но сегодня все не как обычно! Поэтому никуда не тороплюсь, наслаждаясь моментом. И все же, не сдержавшись, шутливо предупреждаю:
— Только в этот раз меня так просто не кинуть. Если откажешь, я подготовлю такое похищение, что тебе уже не спастись… але!
— Да, я слушаю, — отзывается потрясенно.
— Да, это в смысле да?!
В ответ Антонина Брежнева только смеется.
— Помучить меня решила? Как всегда? — ненадолго решаю прикинуться обиженным. Потом нежно добавляю, — подожди же, придет и мое время…
Но она вздыхает, и я начинаю всерьез беспокоиться.
— Тонь, ну хватит! — тихо прошу ее, — так что?!
— Ответ тебе нужен прямо сейчас?
— Нет. Через пять лет, — начинаю злиться.
— Да, наверное. Да! — произносит, наконец, взволнованно.
Бешусь. С трудом обуздав себя, перевожу дыхание. Вообще, стараюсь говорить спокойно:
— Что значит «наверное»?
— Нет, я, — она снова запинается. Слушаю, почти не дыша, — люблю тебя, конечно, Данил. Но просто не знаю, стоит ли нам так торопиться?!
— Да мне все равно, я не настаиваю, — легко соглашаюсь.
— В смысле? — настораживается.
— Для меня ведь неважен именно брак, — признаюсь ей абсолютно честно, — для меня главное, это быть вместе. Переезжай ко мне, а все остальное разрулим. Ну, так как, переезжаешь?
Тонечка расстраивается — слышу по голосу.
— Мне это очень приятно слышать, спасибо, — бубнит, — но что ты предлагаешь, жить гражданским браком?! У тебя, в Москве?
— Да, ты все правильно поняла, — улыбаюсь.
Вот что им нужно, этим женщинам?
Замуж? Нет. Жить вместе? Тоже не очень. При этом говорят о любви! Неужели просто поддакивают?
Но ездить на свидания, раз в полгода, хер знает куда, чтобы просто посидеть и попить чаю вместе, не устаивает уже меня!
Ладно, пусть подумает, переварит это. Все равно ей уже никуда от меня не деться. Так или иначе.
Терпеливо предлагаю:
— Тонь, мне тут продюсер уже телефон обрывает, я перезвоню позже, можно? Где-то через минут двадцать.
— Хорошо, — отвечает взволнованно, и грустно.
Я чувствую, как Тоню раздирают какие-то вопросы, сомнения, но решаю отложить все на потом.
Мне действительно нужно перезвонить Вирмантасу, а остальные сто неотвеченных пока подождут. Усмехнувшись, бесцельно глазею в окно автобуса, на котором мы прямо сейчас добираемся из национального аэропорта Белоруссии в Минск.
Сегодня здесь запланировано проведение сборного концерта российских звёзд в рамках одного известного музыкального фестиваля, сразу после чего мы с командой возвращаемся в Москву.
Я выжат как лимон от вечной дорожной тряски. На подъезде к парковке Дворца культуры наш автобус сразу с двух сторон зажимает безликая фанатская толпа. Раскачивает его.
Это очень напоминает мне нашествие зомби. Визжа как умалишённые, люди пытаются разглядеть хоть что-то сквозь стекла автобуса, не зная даже толком, какую конкретно «звезду» или звезд автобус везет на фестиваль.
Похоже, им все равно. Я смотрю в пустые и мутные, горящие охотничьим азартом глаза через защитную темную пленку на окнах, и вместо тщеславного удовлетворения испытываю жуть.
Я так устал от них от всех, мне нужно только творчество! Хотя, само собой, понимаю, что «зомбики» его неотъемлемая часть.
Более того, без них нет и меня как творческой единицы. Знаю, на что подписался, и знаю, что далеко не все из поклонников нашего творчества такие.
Но, как раз в эту самую минуту, автобус, накренившись, грозит перевернуться. Даже с конца его салона слышно, как истошно ругается водитель.
Еще, страшно хочется пить. Я ищу и никак не могу найти бутылку с водой, удивляясь Тохе, который, надвинув на лицо бейсболку, умудряется дрыхнуть посреди всего этого хаоса.
Попутно звоню продюсеру, и почему-то долго слушаю гудки. «Воспитывает», наверное. Где-то с десятого поднимает.
— Да, Юрий Шмильевич? — весело рапортую.
Предчувствие грозы
Данил
— Даник, дорогой, — нестандартно начинает продюсер, и это как-то сразу напрягает.
Вначале просто интересуется, на месте ли мы. Я отвечаю, но Юрия Шмильевича уже как будто всего изнутри распирает важная информация, которой ему не терпится поделиться.
Еле дослушивает меня, чтобы затем продолжить с пафосом:
— Хорошо. Ты не зря трудился все эти годы и твоя карьера, наконец, делает новый виток! Кажется, мои молитвы услышаны.
Че он несет? Где Вирмантас и где молитвы, какой еще виток?!
— Вы о новом сотрудничестве, или что имеется в виду? — неподдельно заинтересовываюсь.
— Ты самородок, мой мальчик! И поверь, еще станешь звездой номер один в руках настоящих профессионалов. А мне, увы, больше нечего тебе дать. Ты перерос наш скромный лейбл, признаю. Я передаю тебя «Graffit star»…
Тут Юрий Шмильевич выдерживает драматическую паузу. Ненавижу этот театр, но как продюсер он и вправду гениален.
Если не считать того, что мой мозг сейчас просто отказывается, мягко говоря, принимать озвученную действительность.
— Не благодари, — усмехается.
— И в мыслях не было! — дерзко отзываюсь, — меня вполне устраивает и наш скромный лейбл.
Он, похоже, даже на какую-то секунду теряется. Потому что просто замолкает. Не ожидал? Или все уже решил, без меня?!
— Не горячись так, Данил, — в его тоне ощутимо сквозят стальные нотки, — ты должен быть благодарен, а что я слышу вместо этого? Документально, если хочешь знать, ты уже там, в их главном московском офисе! Тебе уже даже к нам заезжать без надобности…
Меня передёргивает. Я перебиваю его:
— Юрий Шмильевич, давайте обсудим это по приезду в Москву!
Мой голос звучит жалко, паника захлестывает меня.
— Да что тут обсуждать, Дань? — произносит недовольно. И я, не ожидавший такого предательства от него, почти теряю всякую надежду, — ты не понимаешь, какой уровень работы тебя ждет?! Не дури. Это ж не сравнить…
— Подождите! То есть, как передаете… Как вещь, по телефону?!
В моей груди давит и жжёт не выраженными чувствами.
