и лоханулся, не поверив Маше.
— Знал бы я, что у меня есть дети… Давно пришел бы за вами.
— Почему маму не нашел? — первый вопрос, который застаёт меня врасплох.
Как ребенку объяснить, что Маша фамилию поменяла и найти ее стало нереально. Ведь для них все просто… И если бы не та случайная встреча ребят с Машей, то я до сих пор карабкался бы на месте. Именно в этой ситуации я был бессилен. За что проклинаю себя каждый божий день.
— Не смог, — сглатываю тяжело. — Я хотел, но не получилось.
— А ты любишь маму?
— Конечно люблю, Саш. Как и вас с сестрой. Я жизнь свою без вас не представляю. Вы же моя семья.
Сводит брови к переносице. Смотрит так, что я машинально свое детство вспоминаю. Аж сердце разрывается от мысли, что я собственноручно все просрал. Сын так похож на меня… Словами не передать. А мог бы все те годы, что мы были вдали друг от друга, находиться рядом. Однако я не оставил ни единого шанса на прощение со стороны Маши.
— Тогда почему ссоритесь?
— Я не ссорюсь. И мама тоже. Ну, это выходит как-то нечаянно. Можем чуточку поспорить. У тебя ведь тоже так бывает. Ты же врезал тому мальчишке во дворе. Забыл?
Хмурится. Переваривает мои слова. А потом снова кивает. Мол, понял.
— Не забыл. Он заслужил, — отвечает твердо. — А мама — нет. Она хорошая.
— Она самая лучшая, — улыбаюсь. На что снова получаю удивленный взгляд сына. — Саш, если бы у меня была возможность прокрутить время назад, клянусь, я бы это сделал и все изменил. Хотел бы быть рядом с вами все те годы, которые вы росли без меня. Пытаюсь все наладить, — развожу руками. — Пытаюсь доказать, что вы мне очень нужны. Если ты думаешь, что я могу когда-то снова уйти, то ты ошибаешься. Никогда не уйду, не оставлю вас. Честное слово.
— Маму любишь? — повторяет свой вопрос. Я же выдыхаю.
— Люблю.
Кивает. Не знаю, что он хочет услышать. Но опять хмурится, глядя мне в глаза. Хоть что-то… Раньше вообще не смотрел.
— Машину мамы починил? — вдруг вспоминает, спрашивает совсем тихо, будто Маша может услышать. Даже вперёд подаётся.
— Конечно. Она уже во дворе.
Улыбается одобрительно.
— Класс. Мама будет рада.
Я бы поспорил. Будет ругаться, что без ее согласия все сделал.
— Саш…
— Да, — поднимает глаза. На меня смотрит.
— Мир? — протягиваю ладонь. Сын поджимает губы, а потом сглатывает. Не знаю, пожал бы он мне руку или нет… И не узнаю. Потому что именно в этот момент в помещение заходит Дашка.
— Саш, пойдем играть! — восклицает она громко.
Машка так и стоит на пороге, смотрит на нас такими глазами… Они сверкают, наверное, от счастья. Ведь Саша сидит рядом, нет в его взгляде недовольства.
— Пойдем, — соглашается он, напоследок посмотрев на меня. Уходят в соседнее помещение, я же хлопаю ладонью на диван рядом с собой, глядя на Машу. Она опускается и, повернув ко мне голову, вопросительно выгибает бровь.
— Надеюсь, все окей? — спрашивает тихо.
— Вроде, — пожимаю плечами. — Маша, сын хочет, чтобы мы помирились. Он видит напряжение между нами. Так что… — Наклоняюсь к ней, но она, уперевшись руками мне в грудь, не позволяет.
— Не испытывай удачу, Виктор.
— Знаешь, как будут рады дети, если я тебя сейчас поцелую?
— А мне будет в кайф, если я тебе сейчас врежу пощечину, — ворчит недовольно. — Хватит меня бесить. Понял?
— Ну и ладно, — сжав ее запястье, подношу к губам. Целую тыльную сторону. Не сопротивляется. Но и эмоций никаких нет. Лицо у Маши каменное.
Улыбаюсь и, повернув голову, смотрю на детей. Между помещениями стеклянная стена. И едва нахожу взглядом Сашу, вижу, что он наблюдает за нами.
— Он невероятен, — хрипло шепчу.
— Он, в отличии от своего отца, умный и рассудительный мальчик. Должен сто раз в чем-то убедиться, в противном случае не сделает категорический шаг. И ему всего пять лет, Виктор. Интересно, в кого он пошел такой… Варианты есть? Уж точно не в тебя… Ты из тех, кто срубает с плеча, не разобравшись. А потом жалеет как собака. Да только поздно становится!
Даже возразить нечего. Дерзости Маши нет предела. Но она права. Поэтому я затыкаю свой рот и не лезу к ней. Сын почти смягчился. Да, ещё не полностью, но чувствую, что осталось совсем чуть-чуть. А вот с Машей все будет куда сложнее. Она же не ребенок. Мои слова вряд ли ее убедят. Потому что я ещё в прошлом два раза разочаровал ее. Ещё один шанс она мне не даст. Без сомнений. Но надежда умирает последней, как говорится.
Около часа дети не появляются. Решаю обсудить с Машей работу. Благо, на вопросы отвечает, даже подкидывает идеи. Я же который раз убеждаюсь, что она очень внимательная, рассудительная девушка, которой нет замены. Никого, кроме нее, не хочу в своей жизни. Она единственная, рядом с которой я думаю о будущем. О совместном будущем, конечно.
— Миша сказал, что возвращается в Москву, — говорит она, забирая бокал виноградного сока. Делает глоток, глядя на меня исподлобья. — Сначала Антон, а теперь он…
— Если есть вопросы, задавай их прямо, Маш. Скрывать мне нечего. На что ты намекаешь?
— Просто рассуждаю вслух.
— Между нами ничего не произошло, если ты об этом. Просто… У каждого своя жизнь. У Миши жена, у Антона…
— Настя, — договаривает вместо меня. — Заждалась, девочка?
— Наверное, — хмыкаю. — У них сложные отношения, Маш. А точнее, я даже не знаю, есть ли они вообще. Антон ее уже который год взаперти держит.
Маша хмурится. Взгляд ее становится тяжёлым, задумчивым.
— В каком мы веке живём, Виктор?
— Я к ним просто не лезу. Без понятия, что творят. Не хочется обсуждать эту тему, если что. А насчёт Миши без проблем, — выдыхаю.
— Я заметила, что Миша постоянно думает о чем-то своем. До него не всегда доходит, о чем вообще речь. Часто приходится повторять свой вопрос.
— Проблемы с личной жизнью. Но мне кажется, что он преувеличивает.
— В плане?
Выдыхаю очередной раз.
— Он хочет отцом стать. А жена… Забеременеть не может.
— Единственное, что ему остаётся, так это терпеливо ждать и не наезжать на жену, если она просто не может, как ты сказал. А если не хочет, то это уже другое дело. Ладно… Действительно, надо поменять тему. Все-таки это их личная жизнь и лезть нам туда точно не стоит.
— Как
