вверх по лестнице в спальню, где мои жена и дочь умудрились расставить мебель и повесить шторы и тюль. Красивая комната получилась. Розочки везде, зеркала. Живи я один, все бы в серых и шоколадных тонах обустроил. Однако Ларе захотелось дизайна в английском стиле. Два вида портьер. Гладкие и в розы. Подушечки и прочая девчачья ерунда.
Но жене нравится, и это главное, а лично мне пофиг.
Хватаю айфон. А на экране морда Фея высвечивается.
Интересно, как друг звонит, или как мэр? Тут ведь не разберешь с наскока.
— Сарычев, — выдыхаю в трубку.
— Рыча, пошептаться бы, — глухо роняет Морозов. — Я сейчас к лодкам пойду. Мимо тебя проходить буду. Выйди на пять минут.
— Что-то случилось? — спрашиваю на всякий случай.
И сам понимаю, что ничего страшного не произошло. Просто какие-то Тимины размышления и хотелки. Поболтать, конечно, прикольно. Но мне в Агдальск надо за приданым для детей ехать. Лара полмагазина скупила. Придется два раза мотаться. В машину все не поместится. У родителей часть оставлю, а на следующей неделе заберу. Или они к нам приедут с Ларой знакомиться и захватят.
— Сейчас выйду, — соглашаюсь лениво и быстро спускаюсь вниз. — Я к реке выйду, Лара, — окликаю жену. Придержав ногой Чапу, прикрываю дверь и выхожу во двор. Вдыхаю свежий воздух. Быстрым шагом направляюсь к реке.
«Хорошо-то как, господи!» — поднимаю глаза к небу.
А там уже по пляжику Морозов разгуливает с собакой дворянской породы. Кидает псу палку, тот приносит, к удовольствию хозяина.
— Привет, — подхожу поближе. — Что стряслось, Тима? — вглядываюсь в серьезное лицо друга. Просто так он бы меня воскресным утром на бережок не вытащил.
— Читал уже? — протягивает мне свой айфон Морозов и смотрит хмуро.
— Нет, — беру в руки его телефон.
— Твою ж мать! Бл. дь, — рычу, не сдерживаясь. — Откуда у них инфа?
И снова перечитываю заметку.
«Согласно нашим данным, все руководство Шанска связано с криминалом. Вглядитесь в праведные лица нашего мэра Морозова, прокурора Сарычева, бывшего главного врача роддома Торганова. Повстречали старого друга и безумно радуются. А друг у нас знаете кто? Уголовник Федя Ант. Он же Федор Николаевич Анквист — известный криминальный авторитет и дядюшка нашей Валерии Васильевны…»
— Не знал, — поднимаю изумленный взгляд на Морозова.
— Зато твоя жена в курсе, — морщится от негодования Фей. — Поговори с ней. Пусть вспомнит, с кем делилась информацией…
— Да ни с кем, — мотаю головой. — Лариса почти ни с кем не общается из местных…
— Но утечка произошла сейчас, когда моя Лера ей наболтала. Пять лет никто даже не догадывался. Не то чтобы мы скрывали…
— Это все? — цежу мрачно. — Мне в Агдальск ехать надо…
— Нет, — нехотя тянет Фей. — Ты бы проверил, бро… А то мы ищем Шансоньетку с Канарейками. А она может свить гнездо под боком.
— Ты на что намекаешь? — вскидываюсь инстинктивно.
— Все эти гонки на тебя начались после приезда Лары. Раньше наши паблики были беззубыми и ленивыми… Старого прокурора никто не трогал. А вот за тебя взялись сразу.
— Бред какой-то! — роняю на ходу. Возвращаюсь домой, и свет меркнет. Будто кто-то проткнул осколком стекла мой серебристый воздушный шарик. Выкачал всю радость и счастье.
— Лара, — зову войдя в дом. — Ты мне нужна…
— Что там? — выглядывает она из кухни.
Поднимаю глаза к верху лестницы. Алиска еще не встала. Вот и хорошо. Можно поговорить спокойно.
— Признавайся, ты в Шансоньетку и Канарейку пишешь? Зачем ты про Анквиста инфу слила? У Тимы могут быть неприятности.
— Что? Я? — смотрит на меня обескураженно и вся заливается румянцем. — Феликс. Я? Да ни за что! — на глазах появляются слезы. — Я никому не говорила.
— Попытайся вспомнить, с кем болтала о Морозовых, — цежу я недовольно. — Тимофей Сергеевич специально приходил. Тебя подозревают в сливе.
— Но я… я ни с кем… — всхлипывая, всплескивает руками.
— Послушай меня внимательно, — нависаю скалой. — Лучше признайся. Это очень важно. Пока главная подозреваемая — ты!
— Феликс! — ойкает она и смотрит жалко. — Да как ты можешь…
— Я прокурор, милая. Работаю с фактами, — отрезаю, забирая с холодильника распечатанный заказ для детского магазина. — Вечером поговорим, — выхожу из кухни и сразу из дома. Не даю ни единого шанса на перемирие.
И сам себя чувствую сиротливо без прощальных поцелуев и обнимашек. Привык уже, идиот.
Настроение падает ниже плинтуса.
И когда на выезде из города звонит бывший тесть, особо не церемонюсь. Да мне пофиг, на ком сейчас выместить настроение. За неимением под рукой исполнителей и генерал подойдет.
— У нас Лида пропала, — пыхтит он в трубку. — Вышла за ворота больницы и не вернулась.
— А я тут при чем? — бурчу недовольно. — Мне интересна только ее согласие в суде. Остальное — ваши проблемы.
— Она тебе жена все-таки, — печально замечает Климов.
— У меня уже другая жена, Николай Иванович, — терпеливо объясняю бательнику. — У нас двойня скоро родится. Сами понимаете…
— Да ты ж сам понимаешь, Феликс, — вздыхает тяжко тесть, — бабы как кошки. Сегодня с животом ходит, а завтра все сорвалось… — замечает он философски. И меня накрывает от бешенства.
— Тогда я тоже церемониться не буду, — рявкаю в трубку. — Если с головы моей женщины хоть один волосок упадет, я уже не говорю о наших детях, то пойдет такая волна! На хрен смоет со всеми орденами и медалями. Я ясно выражаюсь? — сворачиваю на трассу и от души жму педаль газа.
— Ты мне угрожаешь, Феликс? — тянет изумленно Климов. — Не ожидал. Небось компромат на меня все эти годы собирал. Да, прокурор? — добавляет с обидой.
Естественно, у меня есть некая папочка. И там матерьяльчик — закачаешься! Любой суд примет. И хранится папка в надежном месте. У первой тещи. Мой первый тесть был известным ювелиром. Так там по всему дому сейфов и тайников понатыкано, заблудиться можно. Никто не найдет никогда. Ну и умная Роза у нас кремень. Даже Катьке никогда не обмолвилась.
— Да какой компромат, Николай Иваныч, помилуйте, Христа ради. Ничего у меня нет, — заверяю сладенько и добавляю со сталью в голосе. — А факты я за день соберу. Или не я. А мои доверенные лица. Многое не спрячешь, правда?
— Ты на что намекаешь? — рычит как медведь генерал.
— Лидкины переговоры с младшим Криницким все на виду. Как говорится, из песни слов не выкинешь. Доказать ее причастность к утечке информации о процессуальных действиях и материалах следствия — как два пальца об асфальт. А за ней прицепом и вы с Саввой пойдете. Всех медным тазом накроет.
— Что ты хочешь? — бубнит тесть, понимая, что я в теме, и злить меня
