Но судьба предлагала мне нечто иное.
В одной руке незнакомец держал бокал мартини с базиликом, в другой – портфель и выпуск «Гардиан». Я бы не дала ему больше тридцати, несмотря на костюм и галстук, которые бы стоили мне целой месячной зарплаты. Начищенные до блеска туфли. Очки в проволочной оправе, как у Ника. И еще он был красив, словно кинозвезда: высокий, с волевым подбородком и решительной улыбкой.
А судя по тому, как незнакомец бросил портфель на стойку и сел рядом со мной, даже не спросив разрешения, он и сам прекрасно знал, что неотразим.
– Уверена, мне понравится то, что мне принесут, – ответила я. – Но все равно спасибо.
Вернулась официантка, неся в руке бокал с ярко-оранжевой жидкостью, из которого торчал еще более яркий желтый зонтик. Мой новый знакомый небрежно пододвинул ко мне свой мартини и сделал знак официантке принести еще один.
– Попробуйте, – сказал он. – Я к нему даже не притрагивался. Пусть это будет платой за аренду.
– За аренду?
– Табурета, – пояснил он.
Я улыбнулась и взяла бокал, а официантка уже несла ему второй.
– Спасибо, очень мило с вашей стороны, – сказала я.
Он чокнулся со мной:
– Ваше здоровье.
Незнакомец развернул «Гардиан», и я решила, что с ритуальными танцами покончено и можно вернуться к чтению, но он заговорил снова, не отрывая взгляда от газеты:
– Давно уехали из Америки?
– Недавно.
– Насколько недавно?
Я посмотрела на него, пытаясь решить, как лучше прервать разговор: пересесть на другое место или просто ответить что-нибудь односложное. Неужели мои стразы сигнализируют о том, что я расположена к общению?
– Чуть меньше месяца назад.
– А что привело вас сюда?
Он поднял глаза от газеты и посмотрел прямо на меня. Я пригубила мартини и попыталась ответить немного дружелюбнее. В конце концов, напомнила я себе, я теперь здесь живу.
– Работа. А вас?
– На сорок два процента – работа, на пятьдесят восемь – личные обстоятельства. Если примерно.
– Только примерно?
– Когда надо высчитать процентное соотношение, мне равных нет.
Я улыбнулась и открыла страницу с местными новостями.
– Получается, когда я видел вас на вечеринке у Мелинды, – он поднял палец, словно и тут высчитывал проценты, – вы только приехали?
Я растерянно взглянула на него:
– Простите, что вы сказали?
– Мелинда Мартин. Я так понимаю, вы работаете у нее в газете. – Он указал на мой номер «Гардиан». – Я никому не скажу – обещаю.
– А вы, собственно, кто?
Мужчина протянул мне руку:
– Друзья зовут меня Эли. Я хотел познакомиться еще тем вечером, но вы разговаривали по телефону. Вид у вас был довольно несчастный – даже несчастнее, чем теперь.
– Значит, я все-таки совершенствуюсь.
– Вот именно.
Я пожала ему руку:
– А чем вы занимаетесь в газете?
– Ничем. Я юрист по вопросам окружающей среды. Борюсь за правое дело – представляю интересы несправедливо обиженных корпораций.
Я рассмеялась и взяла со стойки бокал:
– Пытаетесь сделать мир лучше?
– Вношу свою скромную лепту.
– А как вы оказались на вечеринке у Мелинды?
– Моя жена работает в газете. – Эли немного замялся. – Вернее, бывшая жена.
Я с любопытством взглянула на него:
– Извините за нескромный вопрос, но зачем вы пошли на вечеринку с бывшей женой?
Эли сделал большой глоток, обдумывая ответ.
– Жизнь – сложная штука, – сказал он наконец.
– Это что, слоган вашей зловредной адвокатской конторы?
– Он бы вполне подошел. А как насчет вас? Были когда-нибудь замужем?
Я кивнула и, заметив, что Эли смотрит на мой безымянный палец, пояснила:
– Мы расстались. Но кольцо я не ношу не поэтому – его съел мой племянник.
– Пожалуй, не стану расспрашивать.
– Мудрое решение.
Эли посмотрел на меня с улыбкой – очень доброй улыбкой:
– Сочувствую. Расставаться всегда тяжело. Но со временем становится легче.
– Уверены?
– Абсолютно. Хорошо помогает переезд в крупный город вроде Лондона… или путешествие по Дублину, Эдинбургу и Риму… А лучше всего помогает картошка с розмарином…
И тут же, словно по сигналу, официантка принесла мне двойную порцию картофеля с розмарином, обжигающе горячего и источающего божественный аромат.
Я посмотрела сначала на тарелку, потом на Эли:
– Вы это подстроили?
– Боюсь, я не обладаю подобными возможностями.
С этими словами Эли – мой новый друг, судя по всему, – взял у меня из тарелки кусочек картошки и, перелистнув страницу, снова погрузился в чтение.
– Теперь можете спокойно есть. Я просто хотел поздороваться… и заказать вам мартини… и украсть кусочек картошки… А еще я говорю так много, что даже не удосужился спросить, как вас зовут…
– Энни, – ответила я.
– Энни… – Он протянул мне визитку. – Сохраните на случай, если захотите отдохнуть от работы… или от привычного отдыха… Я возьму вас поохотиться на картошку – заметьте, это ни к чему вас не обязывает.
– Поохотиться на картошку?
Эли указал на мою тарелку:
– Я так понимаю, вы женщина-картофелеманка.
Я сама не знала, что я за женщина, но определение «картофелеманка» меня вполне устраивало. К тому же я была бы не против провести еще один такой вечер.
Поэтому я взглянула на визитку.
На ней было написано название фирмы, где он работал, – не крупной адвокатской конторы, а… «Беккет-Медиа».
А рядом – его имя: Калеб Беккет.
– Вы – Калеб Беккет?
– Друзья зовут меня Эли, помните?
– Но я-то вам не друг! – И, словно в доказательство, я подняла руку с визиткой. – Я ваша подчиненная!
Он пожал плечами:
– Не совсем чтобы моя – не напрямую по крайней мере. Иначе мы бы познакомились гораздо раньше. Но раз уж на то пошло, я бы вам не советовал ходить на работу в стразах.
Я поплотнее запахнула пальто:
– А где ваш австралийский акцент? У вас правда есть бывшая жена? И что это за кличка такая – Эли? И вообще, зачем было врать?
Отвечая, Калеб Беккет загибал пальцы:
– Я избавился от акцента, еще когда учился на втором курсе Йельского университета. Моя жена, увы, не просто выдумка. Эли – распространенное сокращение имени Калеб в наших краях. Ну а врал я потому, что надеялся получить немного картошки.
Он снова потянулся к тарелке, и я шлепнула его по руке.
– Вечер становится все хуже и хуже! – воскликнула я.
– Не хуже и хуже, а лучше и лучше.
– Почему это?
– Теперь вы знаете, что мужчина, к которому вас тянет, не бессердечный адвокат, помогающий за непомерные суммы нехорошим корпорациям, а просто коллега по работе. Что тут такого?
– Во-первых, меня к вам не тянет.
– Разве нет? – с улыбкой спросил он.
