что, если нас «не найдут»? – задала новый вопрос Карина.
– Тогда фирму продадут, и деньги разойдутся по благотворительным фондам, как и завещал ваш отец. У Марата нет наследников кроме тебя и сына.
Карина закусила губу и уставилась в пол. Я хорошо понимала ее метания. Кара хотела все время быть с Лешиком, а не пропадать месяцами в командировках. И, как любая мать, хотела для своего ребенка самого лучшего. К сожалению, в наше время «самое лучшее» достается только тем, у кого есть за плечами приличный банковский счет.
– Тогда мы останемся Лукониными, – наконец решила она. – Фонды ведь надежные? Они действительно людям помогают?
– Да.
– Хорошо. Все равно Клим обещал меня здесь на работу устроить, – загадочно улыбнулась Карина.
Я удивленно приподняла бровь, недоумевая, когда они умудрились сблизиться. Ведь боялась же его, как огня. А потом ухмыльнулась возможности породниться с Климом. Он вызывал симпатию, а ужасные шрамы я давно перестала замечать.
– Принято, – согласился Дэн. – Собирайтесь домой.
– Домой? – не поверила я. – Правда?
– Кривда. Сказал – домой, значит, именно домой, – съязвил он, улыбаясь краешком губ.
– Вот так просто?..
У меня в горле пересохло. И вроде знала, что все закончилось, но до конца не верила.
– И мы вернемся к прежней жизни?
– Почти, – загадочно ответил Дэн.
– Почему «почти»? – я облизала пересохшие губы и вскочила на ноги.
– Снежинка, собирай вещи, болтаешь много, – по-доброму пожурил он.
Я фыркнула, отвернулась, а потом, наплевав на то, что у нас имеются свидетели, резко развернулась, в два шага подбежала к Дэну и запрыгнула на него, обвив руками и ногами, как мартышка. И наконец-то поцеловала любимые губы.
Грозовский выдохнул мне в губы, жадно отвечая на поцелуй. Тело горело так, что казалось, еще немного – и одежда задымится и истлеет, упав к нашим ногам горсткой пепла.
– Собирайся, – нетерпеливо поторопил Дэн, намекая, что больничная палата и корректно вышедшая в коридор Карина – не лучшие обстоятельства для занятий любовью.
– Угу… – согласилась я и недовольно спустилась на пол.
И не то чтобы мы сильно стеснялись заниматься этим в больничной палате, просто стыдно было заставлять ждать Карину в больничном коридоре. Я приоткрыла дверь и махнула сестре, которая понимающе ухмыльнулась, возвращаясь в палату.
Уехать сразу не получилось. Сначала пришлось ждать доктора, который выписал нам витамины, постельный режим и полный покой. Судя по взгляду Дэна, рекомендации он собирался выполнять неукоснительно, особенно ту, которая касалась постельного режима, интерпретировав ее по-своему.
И только после того, как доктор покинул палату, оставив на тумбочке два листочка с рецептами, принесли наши вещи. Переодевались мы быстро.
– Ваша мама с Лешей уже тоже едут домой, – сообщил нам Дэн по дороге к его машине.
Мы с Кариной устроились на заднем сиденье, и Грозовский дал по газам.
По дороге домой я терзала себя мыслями о том, насколько правильное решение мы приняли. И с каждой минутой уверялась, что да! И даже не из-за возможной разлуки с Дэном, а потому, что выбрали покой. С нас было достаточно! Тринадцать лет мы жили в перманентном страхе разоблачения, в огонь которого всегда подливал масла Мельник. Делали то, чего не хотели, договариваясь с собственной совестью, как умели.
Я помнила рассказы отца о том, что у него много врагов. Он тратил большие деньги на охрану, чтобы обезопасить себя и нас. И что вышло? Его убил тот, кого папа искренне считал сыном. А мы… Теперь, когда не нужно бояться и можно смело выдохнуть, мы что-нибудь обязательно придумаем!
Карина сжала мою ладонь, кажется, думая о том же самом. Я давно не видела, чтобы у сестры горели глаза, но в тот день в них зажегся крошечный яркий огонек, и я верила, что он разрастется в пожар жажды и любви к жизни.
Мы въехали в родной двор и покинули салон авто. Я вдохнула свежий морозный воздух и подняла глаза к небу, обняв себя руками.
– Идите, – подтолкнула меня Карина.
– А мама?
– Я встречу. Приходите завтра утром, позавтракаем все вместе, – сестра заговорщицки подмигнула и направилась к своему подъезду, а я взяла Дэна за руку и повела домой.
Мы молчали, пока поднимались по лестнице, не сказали друг другу ни слова, когда снимали верхнюю одежду. В тишине, словно впервые, оглядели мое жилище.
Я подошла к окну, распахнула шторы и почувствовала его за спиной. Дэн обнял меня за талию, прижимая к себе. Погладила кончиками пальцев тыльную сторону его ладони и сглотнула образовавшийся в горле ком.
Медленно повернулась и задрала голову, чтобы посмотреть Дэну в глаза. В них был голод: дикий, бешеный, неконтролируемый. Я, словно кролик перед удавом, страшась даже на секунду отвести взгляд, положила ладони ему на плечи, поднялась на носочки и прикоснулась к губам.
А когда Дэн заключил меня в крепкие объятия, расслабилась, растекаясь патокой. Его язык хозяйничал у меня во рту, а руки, казалось, были везде. Засунув ладонь ему под свитер, обвела кубики пресса. Дэн резкими, рваными движениями стянул с меня кофту, откинул в сторону лиф и абсолютно черными глазами посмотрел на обнаженную грудь. И только от одного взгляда я готова была кончить!
Он облизал губы, наклонился и обхватил ими сосок, проведя кончиком языка по чувствительной вершине. Я выгнулась навстречу его прикосновениям, ловя ртом воздух, которого катастрофически не хватало.
Дэн приподнял меня, заставляя обвить свой торс ногами, и положил на постель. Ловко расстегнул пуговицу джинсов и стянул их, скользя по мне взглядом, который я кожей ощущала. Одним движением снял толстовку, джинсы и боксеры и кинул все это в общую кучу нашей одежды.
Навалился сверху, придавливая своим телом, впился в шею жестким поцелуем на грани боли и наслаждения, а затем нежно поцеловал. Я прикусила губу и закатила глаза от бешеного удовольствия, пронзившего каждый миллиметр тела. Его прикосновения ощущались слишком остро, от каждого поцелуя на коже появлялись мурашки.
– Моя, – шептал он, покрывая поцелуями шею, спускаясь ниже, – скажи, что моя.
– Твоя, – выдохнула я.
Дэн резко приподнялся, нависая надо мной. Его дыхание на моем лице и пристальный взгляд зеленых глаз дурманили не хуже крепкого алкоголя.
– А ты? – произнесла я, дрожа всем телом.
– Даже не сомневайся, – отчеканил он, заполняя меня до упора.
Рвано выдохнул и задвигался. Сначала медленно, то заполняя меня до упора, то выходя почти полностью, а потом все быстрее, пока я не потерялась в собственных ощущениях.
Мы занимались любовью почти до рассвета. То нежно, то грубо, иногда просто подолгу целовались, а
