было плохо потом. Он бы все исправил.
— Так вот разберись, почему Марк ушел. Может, от этого зависела твоя жизнь? Никогда не думала?
— Сама же говоришь, что папу не слушал и делал, как хотел сам. — Глубоко вздыхаю. — Все равно никогда не свяжешь ровно там, где порвалось.
— А почему ты сравниваешь в нитками, которые действительно нельзя связать без узелка. Сравни вас с металлическими стержнями, такими же крепкими, как в вас. Их можно сварить, отшлифовать и это навсегда. Не слушай эти пословицы про веревки, на которых постоянно есть где-то узлы. Вы повзрослели. У вас поменялись взгляды на жизнь.
У тети все так логичнои, действительно, я ведь чувствовала тогда, что это не просто интерес с его стороны. Ему это нравилось. И мне казалось, что он любил. Не хватало только, чтобы он сам себе в этом признался.
— Это было тогда. Сейчас все поменялось.
— Ты дай ему возможность хотя бы что-то сделать для тебя. А потом анализируй.
— У него жена, какие возможности?
— А если бы не было жены? Дала бы шанс?
Пока я думаю над ответом, за окном раздается свист и в небо несется яркий шар, оставляя след и взрываясь в вышине на тысячи мелких звезд. Следом еще один и еще. В окнах напротив замечаю детей, тоже высунувших носы поглазеть на бесплатный праздник.
Губы невольно растягиваются в улыбке. У кого-то праздник, но я спокойно могу украсть частичку и себе. Фееричное завершение сегодняшнего фуршета на двоих.
— Сегодня что, Новый год по чукотскому календарю?
Салют вроде должен был бы уже завершиться, но все равно стреляет так долго, что я успеваю достать телефон и заснять кусочек чьего-то праздника себе на память. Все затихает на пару секунд, и снова в небо летят стремительно несколько красных огненных нитей и, взрываясь одновременно, вырисовывают в небе форму сердца.
— Вау, шикарно, — улыбаюсь, даже завидуя немного кому-то.
— Это не Новый год, это всего лишь твой день рождения, — смеется тетя и добавляет: — Гаечка.
И показывает кому-то в окно два больших пальца, поднятых вверх.
Глаза моментально вниз. Старая предательница.
Сейчас Никифоров взлетит вместе с тетушкой салютом. Как все провернули. Еще и заставили меня восхищаться фейерверком.
— Это… — часто дышу, подавляя свое желание поссориться с ней. — Ты что, ему помогала, ты на его стороне?
— Всего-то надо было тебя к окну подвести. Он сказал, что это единственный подарок, с которым ты не сможешь ничего сделать, и ты уже его получила.
Никифоров улыбается мне и кивает.
— Тетя Нина, можешь закрыть глаза на пару секунд.
Складка между бровей углубляется и, пока она раздумывает, я сама прикрываю ей глаза ладонью, чтобы показать Никифорову средний палец. Когда же снова даю ей возможность смотреть, мы обе наблюдаем, как он прикладывает два пальца к губам и, поцеловав их, разворачивает к нам, посылая воздушный поцелуй.
— Может пригласим его на чай? Старался ведь. — Наблюдаю, как он кивает нам и направляется к своей машине.
— Это ты ему столько наготовила, да? Ждала его?
— Алис, ну не злись. — Правильно улавливает мое состояние. Убедившись, что он собирается уехать, отхожу от окна и сажусь за стол.
— У него жена есть, вот пусть она ему и заваривает чай.
— Упрямая какая. Я разговаривала с ним сегодня. — Она разворачивается ко мне, собираясь пересказать их разговор.
— Мне все равно.
— Тебе не все равно, иначе бы ты не злилась. Алиса, — ловит мой взгляд, — он ошибся. Думал, что так будет лучше для вас. Но лучше не стало. Прости его.
— Теть Нин, он женат. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь любовницей была?
— Ты бы поговорила с ним, он сам тебе все скажет.
— Все, хватит, давай не будем портить мне праздник? Я поеду, наверное. Я не хотела сегодня уезжать, думала остаться и переночевать тут. Но не хочу больше слушать о нем. Какой хороший, а я такая-сякая. Мне завтра рано надо быть на работе. Ответственное задание. Не хочу рано вставать и потом в пробках стоять.
— Может, такси лучше вызвать?
— Не надо, мне машина нужна будет. Сама доберусь потихоньку.
— Я сейчас тебе соберу с собой что-нибудь — и не возражай. Мне одной столько не съесть.
— У тебя теперь друзья новые есть, можешь их подкармливать, — с укором кидаю ей.
— Прости, если расстроила тебя, я думала, тебе понравится такой сюрприз. Он, правда, сам позвонил и попросил помочь. — Я не подаю вида, что мне это интересно, но все равно ее слушаю. — Сказал, что хочет тебя вернуть.
Я смотрю на свои дрожащие пальцы и сжимаю их крепко в кулак. Все повторится и потом я буду дважды дура.
— Угу, чтобы жена была у него на кухне, а я, вероятно, для постели.
— Он от нее ушел.
— Проблема вернуться, что ли?
— Алиса, — повышает она голос, — я тебя не узнаю. Где та девочка, что всегда шла навстречу другому и выслушивала? Хотела помочь и разобраться?
Кажется, я нескоро в следующий раз приеду к ней. Потому что я хочу тут отдохнуть, а не слушать, какой он идеальный.
Я натягиваю улыбку и забираю пакет с едой, который она мне собрала. Быстро одеваюсь и прощаюсь, целуя в щеку. Только в лифте выдыхаю и расслабляюсь. Просто хочу побыть одна. Не думать ни о чем и ни о ком.
Сажусь в машину и завожу двигатель. Выглядываю в окно и замечаю тетю, провожающую меня взглядом. Машу ей, но видеться в ближайшее время не хочу.
Трогаюсь и покидаю свой город. Как же устала от всего этого. Все хотят для меня чего-то, не спрашивая даже, чего хочу я. Кто-то дарит мне необычный подарок на день рождения и одновременно все портит. Ссорит с теми, кто мне дорог, как будто специально хочет оставить меня в одиночестве. А завтра еще и выставит меня на всеобщее обозрение, чтобы меня вообще уволили, тогда уж точно я стану никому не нужна и можно будет меня подобрать, утешить и быть героем. Стираю с глаз слезинку и включаю дворники, сметая со стекла снежинки.
Он что-то делает и чего-то ждет в ответ, а я не хочу, чтобы он это делал. Не хочу, чтобы снова завоевывал, а потом бросал. Снова показывал, как может быть хорошо, а потом хреново. Я просто не верю ему. Мне нужна уверенность и стабильность, а не фейерверки обещаний.
Я достаю телефон, переключаюсь на громкую связь и набираю номер.
— Да, — раздается сразу же, будто он ждал звонка.
— Марк,
