как ты, боится правды. И если вы не можете сделать этот шаг, то его придется сделать мне.
Он все еще не понимал. Смотрел на закрытый конвертик на экране телефона, лишь ощущая, как расползается по всему телу щемящая боль.
– Я поеду к маме, Сереж. Поживу у нее какое-то время. Она давно зовет в гости. Да и тебе нужно побыть одному.
– С чего ты взяла, что мне это нужно?
– Не спорь, ладно? Мне очень хочется передумать, ты даже представить не можешь, как сильно. Но я должна сделать то, что считаю правильным. Помоги мне, пожалуйста…
Она обернулась уже у самой двери.
– Ты знаешь, где меня найти… Если я буду тебе нужна. С Диной труднее. Я не знаю, куда она уехала. Пыталась ее отговорить, но не смогла. Но ты найдешь… если захочешь. Я на это очень надеюсь.
И ушла. Просто закрыла за собой дверь, и этот звук гулким звоном отозвался внутри. И стало еще больнее.
Но где-то там, в самой глубине сердца затеплился слабый огонек надежды. Той самой, о которой сказала Рита. Надежды, что еще есть шанс что-то исправить.
Сначала она ждала. После ухода Риты, когда та заявила, что все расскажет Сергею. Отчаянно надеялась, что он захочет хотя бы поговорить. Услышать все непосредственно от нее. И если не простит, то хотя бы перестанет ненавидеть.
Но один день сменялся другим, а ничего не происходило. Ее телефон молчал. Было лишь несколько звонков от Морозова, которые Дина проигнорировала, – и больше ничего. И вряд ли могло стать объяснением то, что они с Сергеем не обменивались номерами. Нашел бы, если бы захотел. Если бы ему хоть немного было бы нужно пообщаться с ней, изыскал бы варианты, чтобы с ней связаться. А раз молчал…
Все было слишком очевидно. Сказал же после их сумасшедшей ночи, что лимит на прощение исчерпан. Ее – так точно. Время, когда можно было хоть что-то исправить, давно осталось в прошлом.
Но теперь ко всем прошлым своим прегрешениям она добавила новое. Зачем только они встретились с Сергеем снова? Что бы ни говорила Рита, Дина не сомневалась, что без этой встречи всем было бы проще. Астахов жил бы привычной, устоявшейся жизнью, не вспоминая о ней. Или вспоминал бы изредка, как возвращаются в памяти к чему-то досадному и неприятному, зачем-то когда-то повстречавшемуся на пути.
А сейчас… сейчас все перевернулось с ног на голову. Дина опять разрушила чужую семью. Только в этот раз – не посторонних, которых даже не знала и куда вмешалась случайно. Теперь она сломала жизнь того, кто был ей дороже всех на свете.
Самой себе не имело смысла лгать: Дина продолжала его любить. Все эти годы. Это чувство въелось под кожу, впиталось в кровь. Стало частью ее. Давно не строила планов и ни о чем не мечтала, но оно продолжало теплиться внутри. Наверное, обречена была жить с этим всю оставшуюся жизнь.
С новой работой не возникло никаких проблем. Накопленный опыт и заработанная репутация дали о себе знать: Дина устроилась в компанию, где и условия были лучше, и зарплату ей пообещали выше. Да и с новым коллективом вроде бы повезло. Ей бы радоваться, но она тосковала даже по своему старому кабинету. Скучала. Включилась в процесс, загрузила себя делами, и вроде бы стало легче. Нет, она не забыла ни о чем, но смогла отвлечься, насколько это было вообще возможно.
И к квартире новой, которую сняла наспех, тоже постепенно начала привыкать. Старалась не думать о том, уютно ли ей там, старалась не вспоминать место, в котором провела многие годы. В конце концов, не все ли равно, где жить?
Говорят же, дом там, где сердце. А если ее сердце давным-давно в другом месте, то одна квартира вряд ли может существенно отличаться от другой. На это и внимание обращать не стоит.
Так началась новая жизнь. Снова – жизнь без Него. Как, оказывается, тяжело терять, так и не обретя. Теперь уже навсегда.
А потом внезапно свалилось открытие, повергшее Дину в шок, если не сказать больше.
Для сотрудников ее новой компании назначили плановую диспансеризацию. Совершенно обычное вроде бы дело – и на прошлой работе это тоже происходило регулярно.
Физически Дина чувствовала себя хорошо, ни на что не жаловалась. Разве что на прокравшуюся в душу тоску и ноющее сердце, но тут не смог бы помочь ни один врач.
Все осмотры прошли довольно быстро. А вот у гинеколога – неожиданно затянулся. Пожилой седовласый врач как-то слишком внимательно осматривал ее, щупал живот, задавая бесконечные надоедливые вопросы. Совсем иначе, чем в прошлый раз, когда из кабинета она вышла спустя всего несколько минут.
– Что-то не так? – Дина наконец не выдержала, всматриваясь в задумчивое лицо доктора.
Мужчина поднял на нее глаза и вдруг улыбнулся, озадачивая еще больше. Снял перчатки и вернулся к столу, дожидаясь, пока она оденется.
– Присядьте, – кивнул на стул. Обычная фраза, но у Дины как-то странно ухнуло сердце, а от волнения повлажнели ладони.
– Со мной что-то не в порядке?
Что, если расплата пришла еще и в тело? И теперь ее ждут не только душевные терзания, но и болезнь?
Она заслужила… даже это, хоть такую мысль и допускать было страшно.
Лицо доктора потеплело, а улыбка стала шире.
– Да вы не волнуйтесь. Почему же сразу не так? Все хорошо. Во всяком случае, я надеюсь, что вы не увидите в этой новости ничего дурного для себя.
– Ка-а-кой новости? – внезапно осипшим голосом уточнила Дина.
– У вас будет ребенок. Размер матки соответствует сроку примерно в три-четыре недели. Более точно я смогу сказать после УЗИ.
Дина уставилась на врача, чувствуя, как ее с головой накрывает леденящий, почти неконтролируемый ужас. Неужели все опять повторится? И если теперь ее вина еще больше, то чем же закончится все на этот раз?
Тогда она так сильно хотела ребенка. Даже когда от Сергея уходила, надеялась, что малыш станет ее спасением. Спасением от тоски и одиночества, тем, кому она сможет передать всю свою нерастраченную любовь.
Но судьба распорядилась иначе. Все закончилось… Слишком быстро и слишком больно. Эти жуткие спазмы, выворачивающие наизнанку душу, она помнила до сих пор. Как знамение расплаты, которые оказалась неизбежной.
С тех пор Дина старалась не мечтать о детях. Как-то почти смирилась, что этого чуда не будет в ее жизни. Откуда ему взяться, если ребенок рождается от любимого человека,
