взглянула на него.
— Запомни меня таким, — попросил он, и наклонился, целуя в губы. Эластичный бинт ощущался шероховатым, когда Андрей положил ладонь на щеку. От руки пахло хлопком и резиной.
Спонтанный, но ласковый поцелуй.
— Ну, хватит. Помаду размажешь, — прошептала я.
Большим пальцем он стер алый мазок чуть ниже губ.
— Тебе идет, — он пристально смотрел на губы. — Мне нужно пятнадцать минут, чтобы занять позицию, затем можешь подойти.
— Ты точно будешь меня видеть?
— Точно. Сюда не возвращайся. Потом поднимешься на два квартала, мои парни тебя подберут. Ну, все, иди.
Сказал «иди», а сам хватал руками, когда я открыла дверь — жадно, словно пытался насытиться. Алчно гладил лицо, руки, голодно глядя, будто мы скованы цепями.
Цепями одиночества, потерь. Затем сексом и нашим коротким романом. Теперь будем связаны и смертью.
— Люблю тебя, ласточка.
Я закусила губу, чтобы не плакать, выбралась из машины и окунулась в темноту переулка. Пахло кошками и мусором. Впереди маячил оживленный проспект.
Не оборачивайся, иди.
Каблуки звонко цокали по асфальту. Я вышла на свет, подавив желание обернуться на прощание, а оно было таким сильным, что шея заболела. Иди. Ты все равно ничего не увидишь, кроме очертания машины — в салоне темно.
Я перешла дорогу, смешалась с разноцветным народом и вместе со всеми направилась к дверям. Только на пороге я обернулась. Была права. Отсюда было видно только непроглядный мрак в переулке, словно там провал, черная дыра.
— Ваше имя?
Я чуть не сказала — Дина Кац, вместо этого достала из сумки новые документы и показала девушке, встречающей гостей в фойе. Позади нее была рамка, к которой вилась очередь, вокруг свора охраны.
Придется постоять. Это даже хорошо — даст Андрею время.
Я пристроилась в конец очереди и взглянула в зеркало на стене слева.
Страх и темные тени сделали мои глаза пронзительными и глубокими. Лицо и руки контрастно белые, пальцы, сжавшие сумочку, напряжены. Я старалась двигаться свободно, но полностью от стеснения не избавилась.
В машине все казалось реальным, но здесь, в царстве света и пространства, планы утратили силу.
Я ужасно боюсь. Документы на другое имя, другие макияж и укладка, но это я. А если будут наши знакомые? Раньше Эмиль таскал меня по дурацким мероприятиям — до того, как полностью погрузился в криминал. Он мечтал, чтобы я занялась делом, которое подошло бы жене такого человека, как он. Благотворительность тоже была в списке.
Но блистал всегда он, на меня не обращали внимания. Надеюсь, все пройдет хорошо.
Я дала осмотреть содержимое сумки, прошла через рамку, и отвернулась перед охранником, делая вид, что любуюсь собой в зеркалах. Пусть лучше считают меня самовлюбленной красоткой, озабоченной внешностью, чем опознают Дину Кац.
Но людей было слишком много. Охрана занялась следующим посетителем, а я попала в основную часть холла — и обомлела, когда посмотрела вверх.
В старых зданиях особый дух свободы и масштаба.
Высокие потолки, огромные пространства, сияющие люстры. То, что в новых зданиях почти не встретишь: слепые окна, фальшивые колонны, лепнина. Я потерялась под потолком, где-то среди света гигантской люстры. Красный ковер на полу вел к широкой лестнице.
Сотрудница с бейджиком на груди показала, куда идти. По лестнице, а затем к распахнутым дверям. Когда я приблизилась, вспомнила слова Андрея об анфиладе. Это была цепочка залов со сквозным входом. Окна слева, слегка в глубине.
Я покосилась туда и представила, как Андрей с перемотанной кистью следит за мной в оптический прицел. Ждет. В этом оцепенении перед выстрелом он может проводить часы.
Пятнадцать минут прошло. Мимо меня проскользнула стайка девушек в платьях, пока я пялилась вглубь залов, я нагнала их и прибилась к веселой компании. Ладони потели, пока я озиралась с натянутой улыбкой, пытаясь вычислить врага.
Первый зал — никого. Второй — тоже. Я представила, как Андрей следит за мной, держа на мушке. В третьем собирался народ — мероприятие пройдет здесь. Девушки взяли по бокалу шампанского с фуршетного стола, и я поступила так же.
Пригубила — оно оказалось ледяным, обернулась и застыла. Пузырьки весело щекотали губы, а я рассматривала Бессонова. Он стоял ко мне спиной. Его держала под руку крупная блондинка с коренастой фигурой. Жена… Они вели беседу с незнакомой, шикарно одетой парой. Я опустила бокал, с трудом проглотив шампанское, и взволнованно стрельнула взглядом в сторону окна.
Я не поняла, видит ли его Андрей. Далеко.
Они тепло попрощались с парой. Блондинка обернулась, без интереса взглянула на меня. Осанка, взгляд — в ней все выдавало, что она знает себе цену. Немолодая — около пятидесяти, смотрит с таким превосходством, словно уверена: мне и вообще любой девчонке в этом зале до нее далеко. Ее муж не клюнет на свежее мясо. Нос крупноват, брови — идеальные дуги, узкие губы, покрытые нюдовой помадой. Я вспомнила, что она занимается бизнесом — и не парикмахерский салон держит, что-то серьезное, какие-то производства.
В первое мгновение показалось, мы встречались. Но знакомым лицо казалось по другим причинам — она похожа на следователя. Того самого, который приходил с решением об эксгумации. Брат, племянник? Теперь понятно как Бессонов влияет на следствие — через родственные связи жены.
Обернулся и Бессонов. В отличие от супруги, взгляд остановился на мне.
Узнал.
Вижу по выражению — узнал.
Страх был таким сильным, что меня сковал холод — от повисшей руки, в которой я стискивала ненужный бокал шампанского, он подбирался к сердцу. Я не смогла пошевелиться, когда он направился ко мне.
Бессонов отличался от себя на фотографии. Она не передавала ауру, повадки, то, как он держится: пригнув голову, как бык, глядя из-под нависших нахмуренных бровей.
Супруга осталась на месте, растерянно глядя в спину мужа.
Что ему нужно? Я обуздала панику — главное, не отступать. Я ведь за этим и пришла сюда — указать на него. Просто стой на месте, и он все сделает за тебя.
— Дина Кац, — улыбнулся он, перепугав меня, так улыбается волк в овечьей шкуре. — Приятно познакомиться.
Он обошел меня, и я повернулась следом — Бессонов встал так, чтобы я оказалась между ним и окнами. Я попыталась отступить в сторону хотя бы на полшага, но он крепко взял меня повыше локтя. Вел себя дружелюбно, но из-под личины проступала змеиная сущность. Словно смотришь в глаза дьяволу. У него был парфюм с запахом, напоминающим дубленую кожу. Одежда и аксессуары — часы, булавка для галстука не броские, но я знаю, сколько они стоят на самом
