— Мне надо принять душ.
— Хорошо. Хочешь я приготовлю тебе что-нибудь?
— У нас нет еды.
— Я могу выйти и купить что-нибудь.
Ему надо прекратить вести себя так мило. Мне и так достаточно проблем.
— Нет, спасибо. — Я толкаю его, чтобы он сел на кровать. — Просто... останься. Я ненадолго.
Я хватаю свой халат и иду ванную. Когда теплая вода касается моей кожи, мне становится так приятно, что я испускаю стон. Я намыливаю все тело дважды, затем выхожу из душевой и чищу зубы.
Когда я возвращаюсь в спальню, он сидит на том же месте, где я его оставила. Он наблюдает за тем, как я к нему подхожу и то, как он смотрит на меня, говорит мне о том, как он сильно хочет меня. Возвращается знакомое ощущение прилива сил, но уже с чем-то еще. С какой-то более глубокой потребностью. Такой, которую я не позволяла себе чувствовать уже очень давно. Это заставляет мою кожу покалывать, а сердце трепетать, потому что я знаю, что это один из тех моментов, который что-то предопределит.
И это что-то связано со мной.
С нами.
Эта мысль заставляет меня застыть на месте. Мы уже были на этом этапе прежде, и в прошлом, я всегда была тем человеком, который выкладывался по полной. Подталкивал нас к большему.
Но не в этот раз.
Если он хочет этого, то должен попросить. Если он не сделает этого, то мне придется уйти до того, как мое сердце еще больше испугается.
Я жду. Он практически не колеблется, прежде чем встает и подходит ко мне. Берет меня за руку и притягивает к себе. Заключает мое лицо в ладони. Целует меня. Нежно. Очень нежно. Теплые губы и мягкий язык. В считанные секунды нестерпимый жар разгорается в моих венах, но я не даю ему одержать верх. На этот раз он должен быть тем, кто будет направлять нас. Если я буду чуть сдержана, то смогу решить, готова ли я идти туда, куда он меня ведет.
Его поцелуи становятся более жадными, но вместе с тем остаются осторожными. Словно он понимает, что малейшая ошибка заставит меня убежать, а он намеревается не позволить этому случиться. Оставив одну руку на моем лице, другой рукой – он тянет за пояс моего халата и медленно его развязывает. Кончики пальцев нежно касаются моей груди, когда он распахивает его. Я чувствую себя чересчур обнаженной, но продолжаю стоять на месте и бороться со страхом, пока он овладевает каждым сантиметром моей измученной, покрытой мурашками, кожи, такими прикосновениями, которые выражают нечто большее, чем просто сексуальные намеки.
Он спускает халат с моих плеч, и тот падает на пол. Еще бо́льшая часть меня обнажается.
Он никуда не торопится. Губы следуют за пальцами. Он разжигает огни и затем обливает их керосином. Клеймит собой все мое тело. У меня так кружится от этого голова, что мне приходится ухватиться за его плечи, чтобы устоять. Он понимает намек и приподнимает меня, после чего кладет на кровать и продолжает свои действия, не пропуская ни сантиметра. Покрывает поцелуями мою грудь, затем живот, не забывая согревать грудь руками.
Горячее дыхание высекает искры везде, куда бы ни прикоснулось, пока он опускается ниже. Дотрагивается до моих колен. Раздвигается их перед собой и стонет, припадая ко мне губами. Приглушенный шепот говорит мне о том, как сильно он фантазировал об этом. Я выгибаюсь ему навстречу, пока он демонстрирует мне то, о чем он мечтал. Все известные ему способы общения с моим телом.
Не проходит и нескольких минут, как я начинаю задыхаться, пытаясь держать себя в руках вопреки его намерению заставить меня сорваться. Я крепко закрываю глаза и ахаю. Я тоже мечтала об этом, но реальность оказывается намного сильнее. Я хватаюсь за его волосы. Стискиваю и отпускаю. То быстрее, то сильнее, наравне с его ритмом.
Это совсем не похоже на то, что обычно у нас происходит. Мне хочется держать глаза закрытыми и притворяться, что ничего не должно меняться, но он не позволяет мне этого. Я выгибаюсь так сильно, что чуть ли не начинаю левитировать, но он вдруг останавливается.
Я пытаюсь ухватиться за него. Заставить его закончить.
Кровать прогибается, когда он встает.
Я открываю глаза, а чувство паники тем временем сковывает мою грудь.
Но он просто принимается снимать свою обувь. Отбрасывает ботинки в сторону и те приземляются с глухим звуком, после чего он стягивает носки.
Он откашливается. Поначалу мне кажется, что это нервозность, но нет. Итан хочет, чтобы мое внимание было сосредоточено на его лице, а не ногах. Когда я перевожу на него взгляд, он начинает медленно раздеваться, принимаясь в первую очередь за свою рубашку. Когда она падает на пол, он замирает. Вот теперь он нервничает. Он никогда не делал этого прежде. Не обнажался добровольно.
Я наблюдаю за ним с благоговением.
Он не сводит с меня взгляда, как будто пытается себе что-то доказать.
Он расстегивает свои джинсы и стягивает их вниз, затем качает головой словно не может поверить в то, что он обнажается для меня. Он остается в одних только боксерах. Они обтягивают каждый сантиметр его члена.
И тут я осознаю, как мало смотрела на него во время наших интимных встреч. Смотреть на него в таком виде кажется почти неправильным. Словно я не должна этого делать, потому что он не принадлежит мне. Каждый его изгиб такой знакомый, но все это подобно живописи, которой я любовалась издалека, зная, что она никогда не будет висеть на моей стене.
И все же, это небольшое шоу говорит мне о том, что он хочет, чтобы я овладела им.
Он стягивает с себя нижнее белье, и затем остается лишь он. Восхитительно обнаженный. Он скован, но позволяет мне смотреть. Интересно, ему видно, как расширяется каждая моя артерия, посылая волны жара по всему моему телу?
Насколько я не готова иметь дело с этим всепоглощающим влечением к нему?
К каждой его частичке.
Тишина расстилается вокруг нас. Он стоит передо мной обнаженный, беззвучно прося разрешения стать чем-то большим, а у меня нет смелости ответить ему.
Мое сердцебиение учащается, и я откидываюсь на кровати. Уже через пару секунд, он присоединяется ко мне, от него веет теплотой и спокойствием. Он покрывает поцелуями мое лицо. Отводит мою руку от глаз.
— Уже поздно, — говорит он. — Ты устала. Скажи мне, если хочешь, чтобы я ушел.
Я не хочу, чтобы он уходил.
— Еще не так поздно, — говорю я.
— Уже слишком поздно?
Я открываю глаза. Он смотрит на меня взглядом полным уязвимости и напряжения, и имеет в виду он сейчас не время на часах.
В моей голове творится неразбериха, пока я пытаюсь придумать, что сказать.
Мне не хочется быть такой замороченной, но наши отношения подобны китайской головоломке, в которой каждая веревочка, которая сводит нас вместе, в то же время и отталкивает. Наступит ли когда-нибудь время, когда мы шагнем вперед, не делая шага назад?
Он целует меня, и только его резкий вздох говорит мне о том, что он далек от абсолютного спокойствия.
— Скажи мне, что еще не слишком поздно, — шепчет он мне в губы словно так сможет заставить меня сказать эти слова. — Мне нужно, чтобы еще не было слишком поздно для нас.
Он целует меня в шею, и я закрываю глаза, одновременно пытаясь думать.
Это тот самый момент. Момент, когда мне надо сделать выбор. Начиная с этого момента, мое будущее разветвляется на две разные временные линии. В одной, я притягиваю его к себе и позволяю ему показать мне разницу между обычным перепихоном и занятием любовью. В другой, я отталкиваю его и обрекаю себя на вечные думы о том, что могло бы случиться.
Я не из азартных людей. Я никогда не могла понять, как некоторые люди могут пристраститься к играм, в которых вероятность проигрыша так велика. Они не глупые. Они знают, что шансы не в их пользу, и все равно рискуют намного бо́льшим, чем готовы потерять.
Думаю, сейчас я, наконец-то, понимаю это.
Ими движет не проигрыш. Ими движет проблеск той самой зрелищной победы. Джекпот, нарисованный яркими красками и большой чек из банка, сулящий долгую и счастливую жизнь. Порыв, который заставляет их постоянно тянуть руки в карманы. Захватывающий, заставляющий биться сердце момент за секунду до того, как упадет шарик, раскроется карта или неваляшка встанет на место.
