– Она так любила меня, что под тебя легла? – Я в бешенстве трясу его. Макс отталкивает меня и пытается ударить, но мне удается уклониться от направленного в лицо кулака, совершая маневр в сторону его щеки.
– Не было у меня с ней ничего. – Теперь уже он уворачивается от меня и отходит на несколько шагов, чтобы проехаться по моим губам кулаком и разбить их. – Не было, слышишь? Жизнью клянусь!
От боли становится лучше, я сплевываю кровь, вновь рассматривая друга покрасневшими от напряжения глазами.
– Верить можно только тому, что можно доказать, – криво ухмыляюсь, по-прежнему не принимая его слова всерьез. – Ни ты, ни Алена вашу версию подтвердить ничем не можете. А вам обоим я не верю.
– Зато я знаю, кто может подтвердить наши слова, только вот ты, мудак, пока повинен в том, что не помог ей, и, если с ней что-то случится… – Макс задумывается, явно пытаясь подобрать достойную угрозу.
– С ней ничего не случится, – обрываю его, успокаивая себя этими словами и возвращаюсь за руль.
Самойлова в офисе мы не застали, зато Михаил подкинул дров в костер известием о том, что этот прохиндей пытался вылететь из России, но в аэропорту его задержала полиция, предъявив несколько обвинений, но, кажется, ни одно из них не связано с исчезновением девушки.
Через полчаса мы состыковались с ним, и он сообщил, что Алена добровольно согласилась участвовать в операции органов государственной безопасности, которая пройдет в известном ресторане на Тверской. Кто цель операции и почему им понадобилась именно она, Михаилу выяснить не удалось.
– Мы опоздали, её участие уже невозможно отменить, у них механизм запущен, Алену никто не отпустит, – качает головой Михаил в ответ на мой вопрос, – но меня заверили, что её жизни ничего не должно угрожать, в ресторане с ней сотрудник ФСБ, да и не стали бы они привлекать гражданское лицо, не пребывая в уверенности, что она будет оставаться в безопасности.
Хотелось проснуться вновь в то утро, когда я наговорил со злости Алене ерунды, стараясь задеть побольнее, увидеть страдание, которое испытывал сам, чтобы тут же пожалеть о сказанных словах и больше никуда и никогда её не отпускать.
Только бы с ней было все в порядке! Но, поняв в чьих лапах она оказалась, насколько крупная угроза нависла над ней и что я уже ничем не могу ей помочь, я готов был снять с себя кожу.
Глава 41
Алена
Здание ФСБ на Лубянке
Солнце, проникая сквозь жалюзи, слепило глаза, мешая разглядывать мужчину, сидевшего за рабочим столом. Высокий, даже не симпатичный, а по-настоящему красивый молодой человек, пройди он мимо меня на улице, возможно я бы обернулась ему вслед, радуясь тому, что какой-то счастливице удастся улучшить с ним свой генофонд, но сейчас он вызывал лишь неконтролируемый страх. Даже не знаю, были ли мои чувства связаны именно с его персоной или все же с организацией, которую он представлял.
– Вы, Алена Александровна, просто «ящик Пандоры», – произнес Владислав Завьялов, положив передо мной мой телефон, который я выкинула в урну. Этот жест был лишь небольшой демонстрацией силы, потому что включить его мне не позволили, молчаливо объясняя, что следили за мной все это время и мне лишь казалось, что могу скрыться от неизвестных преследователей, а на самом деле я бегала, как хомяк в колесе.
Когда за мной пришли, меня попросили мирно попрощаться с Катей, объяснив ей, что я нашла, к кому обратиться за помощью, и спокойно покинуть стены спортивного комплекса. Я не осмелилась подать давней приятельнице знак, подмигнув азбукой Морзе, чтобы связалась с Максом, опасаясь, что они каким-то образом обо всем догадаются – да хотя бы по моему лицу.
Мужчина милостиво разрешил называть его по имени, продолжая официально обращаться ко мне с хорошо читаемыми саркастическими нотками в голосе.
– И что же со мной не так? – поддерживая его интонацию, любопытствую я.
Завьялов поднимает взгляд с экрана монитора своего ноутбука и переводит его на меня, рассматривая так, будто видит насквозь.
– С вами более или менее все понятно, а вот ваше окружение вызывает у меня множество вопросов, – поясняет он с ухмылкой.
Первый страх схлынул, я начала чувствовать себя спокойнее, понимая, что лучше оказаться перед ищейкой ФСБ, а не, как мне казалось еще вчера, возможным убийцей, но мне до сих пор не объяснили, что происходит, почему я здесь и что им от меня нужно.
– Отчего же?
Мужчина усаживается напротив меня с таким выражением, будто вот-вот направит включенную лампу мне в лицо.
– Вот, например, Анатолий Самгин, – начал он, – нанявший частного детектива, чтобы тот собрал на вас досье из нелицеприятных фактов вашей биографии.
Я прикрываю глаза, чувствуя подступающую тошноту, не веря, что этот человек вновь возвращается в мою жизнь.
– Или невеста вашего любовника Диана Арнаутова, не сумевшая справиться с управлением, обнаружив вас на дорожном переходе и едва не сбив как кеглю, – продолжает перечислять Владислав. – Достаточно интересный субъект и Андрей Самойлов.
Следователь ищет что-то в своем ноутбуке, а потом поворачивает его ко мне, показывая то самое украшение из огромных изумрудов. Я не догадалась отдать его сразу Андрею, забыв в своей квартире, заменив его на кулон, подаренный Климом, перед тем как отправиться в его отель.
– Вам ведь знакомо это украшение?
– Конечно, я была в нем на благотворительном вечере, – подтверждаю я, не понимая, в чем же подвох.
– Видите ли, если бы за вашей персоной не было установлено наблюдение, то минувшей ночью вашу квартиру ограбили бы, а целью было именно это украшение.
Я нервно перекатываю между пальцев подарок Клима, почему-то радуюсь только тому, что он был со мной и я не рисковала его потерять.
– Не понимаю, почему?
Внимательный взгляд следователя дает мне понять, что меня хотят в чем–то обвинить, и я даже не знаю, сделать ли сразу невинное выражение лица или оскорбиться. А может быть, уже пора звонить адвокату?
– У Самойлова возникли финансовые трудности, решить их он пытался разными способами, в том числе проводя махинации при участии в торгах за крупный тендер, который был почти в его руках, но что-то сорвалось. Должно быть, поэтому он пришел к выводу, что получение страховки размером в несколько миллионов долларов за кражу ювелирного украшения, принадлежащего его семье, поможет восстановить их финансовое положение на некоторое время. Наши сотрудники заметили, что в вашу квартиру осуществляется проникновение, и вызвали полицию, грабители достаточно быстро сообщили имя заказчика, а через него мы уже вышли на Самойлова. Кстати, Самойлов утверждает, что вы состоите с ними в сговоре и вам было известно о краже. Правда, сказал он это, не зная, что вас не было в ту ночь дома, что несколько не совпадает с его словами.
Произнесенные следователем слова никак не хотели укладываться в голове в нужной последовательности, образуя кашу и сумбур. Если сказанное – правда, то, выходит, Андрей просто грязно использовал меня и хотел подставить, не питая ко мне никаких чувств, кроме ненависти. Я массирую виски, которые вдруг начали гореть, и жжение в голове потихоньку добиралось до макушки. Картина начинает проясняться, вспоминаю все те высокопарные слова, которые показались мне тогда странными и неуместными. И, конечно, ни о каких серьезных отношениях здесь речи и не шло. Все было направлено лишь на то, чтобы запудрить мне мозги! А всё, потому что он уже видел вышедшую желтую газетенку, на обложке которой меня ведет Самгин, недвусмысленно придерживая за талию. И я все никак не могла понять, почему же Андрей не стал меня упрекать за мое недостойное поведение после яркой вспышки ревности на веранде у генерала лишь за один танец с Самгиным! Должно быть, уже тогда в его голове назрел план, в котором я оказалась бы крайней, а он убил бы двух зайцев сразу, подставив меня, обвинив в краже, залечив своё самолюбие и получив страховку.
