Этот день настал.
– Корней, а ты помнишь, как мы гоняли знакомиться с отцом Тусенции? Ух, я думал, нас на подъезде из танков расстреляют. Мирон, а батя твой подготовился.
– Как?
– Так с бабулями своими поехал. Они бы его и от танков, и от метеорита спасли. От прапора бы мокрого места не осталось, если бы он против их внучка пошел. Кстати, пока не поздно, может, позвонишь все-таки деду? Время есть.
– Зачем? – устало переспрашиваю, продолжая наблюдать за Василисой. Моей Василисой.
– В смысле? – уже в голос ржет батя Сухого. – Танк у него попроси. Спокойнее будет.
– Назар, отстань от парня. Взрослый. Сам разберется.
Спасибо, отец. Хоть на людях не стал мне морально помогать. Вчера на кухне поймал меня, намереваясь по-мужски поговорить. Свалил я оттуда, даже про Васькин чай забыл.
– Где они уже? – интересуется отец.
– Едут. Самолет час назад приземлился.
Глеб СМС скинул с кучей восклицательных знаков. Пугает, что ли? Так не получилось. Ради Василисы мне ничего не стоит вытерпеть встречу с ее взволнованным и немного нервным, так все говорят, отцом.
От громкого звона резко поворачиваю голову и вижу, как Васька, уронив стакан на пол, прикрывает рот руками.
Срываюсь с места, не обращая внимания на комментарии Назара за моей спиной.
Абсолютно неважно, о чем он там говорит. Важнее всего – она. Мамаева. Моя Васька, которая побелела вся от волнения. И ведь не слушает. С утра пытаюсь ее успокоить, но, если она накрутила себя, гипноз не поможет.
– Пойдем со мной.
– Куда? Мирон, подожди. Здесь стекло. Надо убрать.
Какая же она упрямая.
И красивая.
– Кто-нибудь уберет. Гуляева! – кричу ее подруге. – Помнишь, неделю назад ты меня из моей комнаты ночью выгнала?
– Помню! – раздраженно бурчит.
– За это придется поработать. Убери стекло. Васе надо свежим воздухом подышать.
Та смотрит на Василису, затем на пол, потом снова на мою девушку. Наверное, в ее голове что-то щелкает, и она кивает. А вот сама Мамаева двигаться не собирается.
– Я в порядке. Нельзя уходить. Нужно еще ножи принести и…
Чего?
Ножи?
Ну уж нет.
Пусть другие этим занимаются.
– Выбирай: выходишь сама или я выношу тебя на руках.
Оглядывается по сторонам. Да, устроим мы представление. Мать всех друзей собрала. Людей больше, чем на городской площади в Новый год.
– Неси! – шепотом выдыхает и улыбается.
На слабо берет?
Серьезно?
Какой бред.
– Мирон, я же пошутила. – Не дает и дотронуться до себя. За руку просто берет. – Куда пойдем? В твою комнату?
– Без разницы.
Идет первая, здороваясь с кем-то на ходу. Я за ней бреду. Уже вошло в привычку идти туда, куда она хочет. По-другому уже не будет. Огромная потребность быть с ней рядом. Любовь? Никогда в нее не верил. Считал, что только родителям повезло. Сейчас же, смотря на Василису, понимал – я тот еще счастливчик. Мне повезло. Встретить ее, влюбиться, быть с ней. Чертовски повезло.
– Они с минуту на минуту будут здесь, – тараторит, и мне приходится прижать ее к стене, чтобы хоть как-то переключить на себя внимание.
– Я знаю!
– Давай сбежим! Какая разница, когда встретимся? Можем и завтра. Правда? Они все равно две недели здесь пробудут.
– Хорошо. Давай.
Если ей так станет легче, то я согласен и на побег.
– Ключи у меня в кармане. Машина рядом с подъездом. Уходим?
Секундная пауза.
– Или останемся?
Какая же она все-таки трусиха. Со стороны и не скажешь. Бойкая, веселая, за словом в карман не полезет, а внутри… маленький заяц.
– Хочешь уехать, мы уедем. Мне все равно, что могут подумать люди. Я хочу, чтобы ты наконец-то успокоилась. Это самое важное сейчас.
Вдыхает и выдыхает, а потом дарит мне невинный поцелуй, который через несколько часов перестанет быть невинным. Надо всего лишь подождать.
– Корнеев, я тебя так люблю.
– Если любишь, тогда успокойся. Невыносимо видеть, как ты изводишь себя.
– Ты не понимаешь. Вдруг папа что-нибудь скажет, и тогда…
– И что? – перебиваю, пальцем приподнимая ее подбородок, чтобы она увидела мои глаза. – Даже если он что-то и скажет, что это изменит? Ничего! Мы всегда будем вместе. Всегда. Не разъедемся, не разбежимся, ты моя навечно. Этого не изменить. Привыкай.
Улыбнулась. Наконец-то успокоилась. По глазам это вижу.
– Мирон, я пойду. Из Леи так себе работник, а твоя мама одна не справляется. А ты пока… – прикусывает губу, делая вид, что думает. – Скучай по мне. Ты же скучаешь?
– А ты как думаешь?
Стук в дверь отрывает нас от разговора.
– Так, голубки, – пыхтит в нос Гуляева. – Я все понимаю! Любовь, гормоны и все такое, но там меня загоняли. Лея то, Лея, принеси это. А я, между прочим, здесь гость. Так что… Потом будете слюнями обмениваться. Вася, за мной. Корнеев… Ну, ты здесь посиди. Остынь немного.
– Лея! – рявкает Василиса. – Закрой дверь. Я догоню тебя.
Как только дверь закрывается, Мамаева вырывается из моей хватки.
– Не вздумай остывать, Корнеев. Это приказ.
Все. Убежала. Уже довольная. А мне ведь, оказывается, только это и необходимо. Видеть ее счастливой.
POV Василиса
– Папа! – кидаюсь к отцу, крепко обнимая его. – Я так соскучилась. А где остальные члены моей семьи?
Смотрю на лифт – никто больше не выходит. Где мама и сестренка?
– С Туськой подарки из машины достают.
Меня отец, конечно, обнял, но все его внимание было сконцентрировано на Мироне, который за моей спиной стоял.
– А ты обниматься будешь? – спрашивает папа грозным голосом.
Ох, блин.
Начинается.
– А надо? Если прям хотите, то я могу.
Папа ухмыляется, скептически смотря на моего парня, будто первый раз видит.
– Каким разговорчивым стал. Главное, когда я звонил, слово вытянуть было сложно, а тут… Вась, от тебя нахватался, что ли?
С гордостью киваю.
Жаль, что на меня никто не смотрел в этот момент.
– Мирон, клянусь, обидишь ее…
– Не обижу. Она самое главное, что есть у меня.
По папиным глазам понятно, что такой ответ ему понравился.
Мне, кстати, тоже. И даже больше, чем отцу.
– Даже так? Ну и как тебя запугивать после такого? Все угрозы сразу мимо. Где батя твой? Хоть на нем оторвусь.
Я выдыхаю. Не знаю, почему себя так накрутила. Это же мой отец. И мой Мирон. Они всегда понимали друг друга.
За дверью разносится дикий смех, друзья, которые долго не виделись, наконец-то все встретились.
– Ну а ты переживала! – с иронией говорит Мирон, проводя рукой по моим волосам. – Все живы.
– Вечер еще не закончился.
Нас ждет еще куча шуток от Назара, миллион косых взглядов папы и пытающийся всех угомонить дядя Даня.
– Кир с ними разберется, а Гуляева ему поможет. Устроят скандал, и все внимание на себя переключат. Про нас никто и не вспомнит. Поверь.
Да-а-а, эта парочка нас всех удивила, когда они вместе заявились в гости. По-прежнему цапаются, но в этих отношениях заметен прогресс. Например, сегодня Лея ни разу не грозилась убить парня.
Воспользовавшись тем, что мы остались наедине, тянусь к губам Мирона, точно зная, что в ближайшие часы такой возможности у меня не будет.
– Мирон?
– М-м-м?
– А ты не в курсе, зачем твоя мама мне пижаму подарила?
Корнеев начинает смеяться.
– Что?
– Наверное, на свадьбу намекает. Забыла, в чем она сама в ЗАГС поехала? В пижаме.
– И я теперь должна? Семейная традиция такая? Ну уж нет. Не-не-не. Пусть не обижается, но я на такое не подпишусь.
– Нет? Не хочешь?
– В ЗАГС в пижаме? Не хочу. А вот в красивом платье… Возможно.
– Поехали! – заявляет он, демонстрируя мне ключи от машины. – Успеем заявление подать.
– Ты делаешь мне предложение в подъезде?
– Да, – серьезно отвечает мой… Жених, получается? Корнеев – мой жених. С ума сойти. – Ты согласна?
Блин, свадьба в пижаме – фигня. А вот предложение в подъезде… По чудаковатости нас точно никто не переплюнет.
