я только что сдала промежуточные экзамены. Тренировки были ежедневными, и всякий раз, когда у меня выдавалась свободная минутка, я старалась вписаться в дополнительные тренировки. Как на прошлой неделе, когда я зашла в тренажерный зал в обеденный перерыв после того, как отменили одно из моих занятий, а Торен пришел побегать на беговой дорожке.
Что-то с ним было не так в тот день. Над его головой нависла туча. Я хотела спросить об этом, но тут в комнату вошла Милли, и нам пришлось притвориться незнакомцами. С тех пор я его больше не видела. Из-за того, что футбол и волейбол пересекались, его график был таким же напряженным, как и мой собственный.
С ним все было в порядке? Я надеялась, что с ним все было в порядке.
На протяжении нескольких месяцев я постоянно думала о Торене, независимо от того, пересекались наши пути или нет. Он привлекал столько моего внимания, что я не была уверена, что буду делать, когда это увлечение прекратится. А если я уйду из волейбола, о чем я тогда буду думать? Что бы у меня останется?
По моим венам пробежал прилив неугомонной энергии, поэтому я пошла быстрее, надеясь избавиться от нее по пути к полевому дому. Моя машина была не одна под яркими огнями парковки. По средам вечера в кампусе, как правило, были насыщены клубными мероприятиями и обычными учебными часами. Обычно в учебном зале было так людно, что свободных мест не было, поэтому я решила вообще пропустить занятия и позаниматься в главной библиотеке, после того как мы поужинали в студенческом союзе после окончания практики.
Завтра команда отправлялась на серию игр, которые начинались в Айдахо и заканчивались в Юте. Перед отъездом я хотела закончить задание по экономике, которое нужно было сдать в понедельник. Теперь, когда с ним было покончено, я могла пойти домой и отдохнуть. Может быть, сегодня вечером пересмотрю свой любимый фильм, который брала у Торена.
Но в тот момент, когда я завела машину и пристегнула ремень безопасности, телефон зазвонил снова, и из динамиков донеслась мелодия. На пульте высветилось имя мамы.
— Ух.
По-видимому, она не собиралась позволять мне игнорировать ее больше месяца. Она просто продолжит звонить, пока я не отвечу, не так ли? Моя мать была очень упрямой женщиной.
Я напряглась, мое сердце забилось где-то в горле, и я нажала кнопку, чтобы ответить.
— Привет, мам.
— Дженнсин.
У всех ли матерей была способность произносить имя, которое она тебе дала, как пощечину? Или только у моей?
В машине воцарилась напряженная тишина, пока она ждала моего ответа.
Не было смысла заводить светскую беседу или оправдываться, поэтому я завела машину и поехала домой, заменив молчание шорохом шин по асфальту.
— Ты действительно ничего не собираешься говорить, — сказала она. Ее ноздри, вероятно, раздувались. — Отлично. В понедельник у тебя встреча с Майком Симмонсом. Он позвонит тебе в полдень. Ответь. На. Этот. Звонок.
Нет. У меня так и вертелось на языке слово «нет».
Но…
Что, если я еще не решила, стоит ли отказываться от волейбола? Что, если я еще немного подожду, чтобы посмотреть, что из этого выйдет? Пока не приму окончательного решения?
Хотела ли я играть профессионально? Может быть. Это был разумный выбор. После окончания университета мне нужна была работа, и какое-то время поиграть в Европе было бы отличным способом обеспечить себя финансово на будущее.
Самое меньшее, что я могла сделать, это получить эту информацию от Майка, верно?
— Хорошо, — выпалила я, прежде чем смогла себя остановить.
— Спасибо, — вздохнула мама. — Тебе повезло, что он вообще еще хочет говорить. Я не могу поверить, что ты так долго тянула с этим. Что с тобой происходит?
— Ничего. Я просто занята.
— Мне с трудом верится, что в захолустном университете Монтаны ты занята больше, чем в Стэнфорде.
Я стиснула зубы, чтобы не ответить. Зачем я ответила на этот звонок? Зачем?
— Я не куплюсь на то, что ты занята, — сказала она. — Что-то происходит. Это твой отец?
Я глубоко вздохнула.
— Нет. Это не из-за папы.
— Ты с ним в последнее время разговаривала? — спросила мама.
Много лет назад я научилась осторожно отвечать на этот вопрос. Если ее не устраивал ответ, она звонила и отчитывала его за то, что он не прилагал усилия к воспитанию своей единственной дочери. Потом папа звонил мне, и из-за его усилий все становилось неловким.
Папа не знал меня. Он никогда не пытался узнать меня получше. Я не хотела, чтобы он звонил мне, потому что чувствовал себя виноватым.
Я хотела, чтобы он звонил, потому что скучал по мне. Потому что думал обо мне. Если внимание, которое он обращает в мою сторону, было вызвано тем, что она вынудила его к этому, что ж… я бы предпочла вообще с ним не разговаривать.
Мы не разговаривали и не переписывались с тех пор, как он приехал в Монтану, и я не ожидала услышать от папы ничего до следующей игры, которую он решит посмотреть. Если будет следующая игра.
— Он приходил на игру, — сказала я маме. — Он был в Сиэтле и заехал ко мне по пути домой.
— Он был один?
Еще одна ошибка, которую я совершила много лет назад. Я призналась маме, что папа изменяет Тине. Она не выказала удивления. Возможно, маме он тоже изменял. Возможно.
— Нет, — призналась я.
— Значит, он пришел на твою игру, чтобы найти повод сбежать со своей последней подружкой. Типичный Уоррен.
— Все нормально, мам.
— Это не нормально.
Да, это было так. Но такова была моя реальность.
— Я поговорю с Майком в понедельник, — сказала я.
— Хорошо. Позвони мне позже.
— Ладно.
Мама повесила трубку, не попрощавшись. Не задав ни одного вопроса обо мне. О том, как у меня дела или как дела с учебой. Она даже не спросила о команде. Хотя, возможно, это было потому, что она видела результаты, которые публиковались
