попадает мне на лоб, и я отстраняюсь, обращая взгляд к небу.
Он тоже смотрит вверх и спрашивает.
— Это дождь?
Словно сам Бог отвечает на этот вопрос, небо раздвигается, и на нас обрушивается не дождь, а настоящий ливень.
— Черт! — кричит Джейкоб и хватает одеяло, которое лежало сзади, и набрасывает его на меня.
Кабриолет в кинотеатре — это довольно круто, если только вы не попали в шторм. Он перепрыгивает на переднее сиденье, и вода заливает машину, и все вокруг. Я пытаюсь смахнуть воду с сидений, но все безрезультатно. Я не могу справиться с проливным дождем. Он пытается завести машину, чтобы поднять верх, но у него не получается подобрать ключ.
— Есть ли другой способ поднять верх? — спрашиваю я.
Он вздыхает и, как только заводит машину, нажимает кнопку на приборной панели. Верх начинает подниматься, причем клянусь, гораздо медленнее, чем, опускался.
Он качает головой.
— Давай!
Я начинаю смеяться, так как дождь, кажется, пошел сильнее. Я промокла насквозь. Не осталось ни одной сухой части тела. Одеяло не помогло, и вода повсюду внутри. Наконец верх поднимается, и он фиксирует его с обеих сторон. Джейкоб поворачивается ко мне, тоже насквозь промокший, и разражается хохотом. Мы оба в истерике оглядываем промокшую машину и друг друга.
— Ты в порядке? — спрашивает он.
— Это просто дождь.
— Это было не то, что я планировал для нашего первого свидания. Я знаю, что все прошло не так, как планировалось, но, может быть, мы сможем извлечь из этого пользу, — предлагает он.
— Какую?
Он включает радио в машине, выпрыгивает из нее и подходит к моей двери, чтобы открыть ее, а затем предлагает мне руку.
— Потанцуешь со мной?
Я поднимаю на него глаза, гадая, не сошел ли он с ума.
— Дождь льет.
Он улыбается так широко, что у меня перехватывает дыхание.
— Ты боишься промокнуть? Да ладно, Бренна, каждая женщина должна потанцевать под дождем хотя бы раз в жизни.
Я кладу свою руку в его и выхожу под ливень. Он прижимает меня к своей груди, и, хотя на заднем плане играет музыка, а дождь барабанит по всем поверхностям, я не слышу ничего, кроме стука его сердца. Посреди безумного шторма Джейкоб танцует со мной, и я чувствую, что кирпичная стена, которую я возвела, начинает рушиться.
Бренна
Эта неделя была сплошным дерьмом. Одно за другим происходили неприятности. Девушка, на которую Элли обратила мое внимание, была в слезах. Она сказала, что написала это как вымысел, но на самом деле все было совсем не так. Все красные флажки были выброшены и мигали лампочки опасности. В ее ответах было что-то слишком практичное, как будто они были частью рутины, которую ей вдолбили. Мы подали рапорт, но без ее сотрудничества я не уверена, что она получит необходимую помощь. Потом Сибил узнала, что Реджи снова отправляют в командировку. Мой сын сводит меня с ума, потому что целыми днями репетирует свои реплики. Клянусь, к тому времени, когда пьеса закончится, я смогу стать его дублером. Но хуже всего то, что я действительно не видела Джейкоба с той волшебной ночи под дождем. Мы почти не разговаривали на репетициях. Он так занят, пытаясь собрать всех детей и сделать спектакль успешным, а я только и делаю, что слежу за тем, чтобы никто не выкладывал информацию в социальные сети. У нас теперь есть ящик для телефонов, и мы им пользуемся. Джейкоб объяснил детям, что, если об этом станет известно, и он будет раскрыт, спектакль не состоится. Все они увлечены и рады работать с ним, поэтому они согласились держать это в тайне. Ну, мы все знаем, что это произойдет, но, надеюсь, это будет хотя бы после спектакля.
Мой телефон пикает, и я улыбаюсь, увидев имя. Кстати говоря…
Джейкоб: Еще не поздно отменить спектакль?
Я: Я бы сказала, что уже поздно.
Джейкоб: Эти дети — психи. Половина из них уже ушла, потому что они поняли, что со мной не будет весело.
Я: Ну, ты и не должен быть веселым. Ты же режиссер.
Джейкоб: Я виню тебя в этом.
Я: Меня? Ты сам вызвался!
Его ответ последовал незамедлительно.
Джейкоб: Это ты родила Себастьяна.
Я: Да, и это значит, что ты должен был быть режиссером спектакля в средней и старшей школе маленького городка?
Джейкоб: Это значит, что ты должна мне ужин.
В этом нет никакого смысла, но, похоже, это главная проблема Джейкоба — еда.
Я: Никто из твоих невесток не будет тебя кормить?
Джейкоб: Нет. Значит, ты следующая в списке.
Я: Мне не хотелось бы знать, кто будет после меня.
Джейкоб: Давай не будем об этом.
Я грызу ноготь большого пальца, не зная, что делать. Я могу пригласить его к себе. Пусть проводит время с Себастьяном и я позабочусь о том, чтобы он поел. Не то чтобы это была моя проблема, но мы же друзья. Друзья, которые случайно переспали друг с другом. Тем не менее, Джейкоб никогда не делал ничего, чего бы я не хотела. И я просто расстроилась, потому что не видела его. Это убило бы трех зайцев одним выстрелом. Себастьян был бы счастлив. Я была бы счастлива. И Джейкоб бы что-нибудь съел. Ладно, четверых, если я проявлю смелость и подумаю, что, возможно, Джейкоб тоже хочет меня видеть, но я не буду официально вносить это в список. Тогда, возможно, мы сможем составить план на эти выходные, поскольку Себастьян будет ночевать у Остина, а Мелани — у подруги. Уф. Мне действительно нужно пройти курс терапии. Лучший совет, который я даю — доверять себе. Я умная женщина. Я знаю, чего хочу, и моя интуиция говорит мне делать то, что делает меня счастливой.
Я: Тогда приходи, и давай убедимся, что ты не упадешь на следующую ступеньку.
Джейкоб: Я уже иду.
Я оглядываюсь по сторонам, мой дом понемногу приходит в порядок, но беспорядок все еще заметен. Я зову детей. Через несколько секунд Мелани и Себастьян оказываются у подножия лестницы.
— Джейкоб придет на ужин. Не как твой режиссер, а как наш друг, — говорю я, пресекая все вопросы Себастьяна. — Нам нужно убраться до его прихода, минут через десять, так что все за работу… вперед!
Мы втроем разбегаемся, подбирая все, что валяется вокруг, и запихивая это туда, где этому не место, но где его не увидят. Так мы делали перед тем, как моя мама
