выстрелила в мразь.
— Ненавижу! — рычала сквозь зубы.
— Ненавижу! — нажимала и нажимала на спусковой крючок, засаживая в тело Антипова очередную пулю.
— Ненавижу!!! — проклинала его живого.
— Ненавижу… — глухо процедила, глядя, как его бездыханное тело падает на пол.
Повисла тишина: страшная, ледяная, удушливая, даже Надя перестала кричать.
Я упала на колени, перевернула Андрея на спину. Схватила свой окровавленный пиджак, принялась снова останавливать кровь на его плече. Ладонью зажала рану на боку, но этопочти не помогало.
— Прости… — шептала я ему, наклонившись. — Это всё из-за меня. Прости, что я тебя во всё это втянула. Прости меня, прости…
Андрей слабо повернул ко мне голову. Шептал что-то, как в бреду. Без сил он дышал через раз, морщась от боли.
— Надя! Быстро звони в скорую! — рявкнула я на помощницу.
Растерянная, запуганная, она всё же бросилась в приёмную к стационарному телефону.
Я перевела взгляд на Андрея, он уже был без сознания.
— Прости… — повторяла я снова и снова. — Прости меня… Только не уходи, пожалуйста!
Ты же сильный! Ты боец! Ты никогда не сдаёшься! И сейчас борись, умоляю тебя!
За окном раздался гул сирен, я в надежде подняла голову. Минуту спустя по коридору пронеслись быстрые шаги отряда полиции. Получилось… Мой план сработал… Диспетчер не отключился, он всё правильно понял и сообразил, что делать.
— Врача! — взглянув на двух окровавленных мужчин, позвал капитан полиции. — Быстро!
Он подбежал ко мне, приложил пальцы к шее Андрея, прощупывая пульс.
— Живой!
Рванул к Антипову, проделал тоже самое. Медленно выпрямился, посмотрел на своих коллег и констатировал:
— Пульса нет… У нас труп.
Ко мне подошли двое из отряда, помогли подняться, освобождая место для фельдшеров скорой помощи, что прибыли следом за полицией. Всё было как в тумане. Я плохо различала голоса, лица. Я видела только одно лицо — бледное, застывшее. Андрей окончательно провалился в беспамятство, я смотрела на него, глотая горькие слёзы.
— Расскажите, что случилось, — пронёсся где-то далеко вопрос.
Я не реагировала. Молчала, не подавала признаков жизни, пока моего локтя не коснулись мужские пальцы.
— Расскажите, что произошло. Диспетчер направил нас по адресу, но всех подробностей мы не знаем.
— Дмитрий Антипов. Он в розыске. Ворвался в мой кабинет с оружием, — говорила я неживым голосом. — Угрожал. Выстрелил в безоружного человека. Нанёс удар ножом. Хотел проделать со мной то же самое.
Я замолчала. Тошнота подкатила к горлу.
— А дальше? Кто его застрелил? — сурово спрашивал капитан.
Я молчала.
— Кто его застрелил?
— Это была самооборона. Он шёл на меня. С ножом. Он… Он…
— Кто?!
— Я, — ответила обречённо, понимая, чем это всё обернётся.
Андрея положили на носилки. Я смотрела, как его забирали. Моргнула, и очередная слеза скатилась по моей щеке.
Капитан прошёл к моему столу, мотая головой, будто не желал говорить то, что обязан озвучить.
Не просто по протоколу. По закону. Подцепил пальцем визитку, взглянул на моё имя. Я — юрист. Я
понимала, что сейчас услышу…
— Руки за голову. Лицом к стене.
Глупо было отпираться. Я сделала то, что велел капитан. Прижалась лбом к стене, пока на меня надевали наручники. Стиснула зубы, но, в итоге, разрыдалась, не в силах держать боль в себе.
«Это не закончится никогда». Я не хотела так жить. Я не хотела, чтобы эта мразь мерещилась мне каждый божий день. Я не могла простить ему то, что он сделал со мной. То, что он сделал с
Андреем. С Лизой.
Со всеми нами.
Я покончила с ним. Но за это мне придётся ответить.
* * *
Я начинал нервничать, голова заболела ещё сильнее, а сердце забилось быстрее. Что-то подсказывало — случилась беда. Но что за беда, кто пострадал — не пойму.
— Ольга!
— Дядя Андрей, успокойся.
Я надавил ладонью на матрас, пытаясь сесть, но тяжёлое тело рухнуло обратно на подушку.
Поморщился от боли.
— Твою мать! — зарычал, морщась ещё больше.
Плечо до лопатки пронзила острая боль, отдавая в грудину. А бок и живот свело так, что я почти потерял сознание.
— Дядя Андрей, тебе нельзя вставать! Два ранения, ты потерял много крови! Только-только отошёл от наркоза после операции! — причитала племянница.
Меня вело, будто пьяного. Обрывки вчерашнего дня массово били по нервам. Ольгины глаза, крик, дикий оскал Антипова.
Выстрел.
Дальше — всё. Провал. Что было дальше?
Её глаза, крик, оскал…
Глаза, крик, оскал.
Выстрел.
Замутило, запах крови ударил в нос. Я проваливался в темноту. Всеми силами вырывал себя из неё и проваливался вновь.
— Дядя Андрей, ты ничего не помнишь? Ярцева застрелила Антипова, и сейчас она в СИЗО.
Я распахнул глаза, пытаясь вынуть этот фрагмент из чертогов памяти. Я ничего этого не помнил.
— Но ты не волнуйся, Ольга Викторовна справится! Она сильная, опытная…
— Она застрелила человека… — остановил я поток ненужных слов.
Андрей
Я с трудом открыл глаза и тут же зажмурился из-за яркого режущего света. В нос ударил запах медикаментов и больницы. Голова гудела будто с похмелья, а во рту образовалась Сахара.
Поднял веки. Так и есть, я в больнице. Тело меня не слушалось, было очень тяжёлым, будто бы не моим. Катетер в руке, капельница, еле-еле повернул голову, чтобы осмотреться.
— Дядя Андрей, — голос племянницы казался слишком громким, хоть я и понимал, что она всего лишь прошептала моё имя.
Разлепив пересохшие губы, я сделал глубокий вдох и тут же закашлялся. Закружилась голова, я вжался затылком в подушку.
— Дядя Андрей! — Лена оказалась рядом с койкой, коснулась моей щеки своей тёплой ладошкой. -
Ты очнулся!
Она всхлипнула, я болезненно сглотнул, ощущая саднящую боль в горле.
— Пить… — с неимоверной силой выдавил я.
— Сейчас.
Лена поднесла к моим губам стакан с водой, через трубочку я смог втянуть немного жидкости.
— Только делай маленькие глотки и много не пей. Пока нельзя.
Ожила память, наполняя моё замутнённое сознание воспоминаниями. Рваные картинки сменяли друг друга, но пока собрать этот паззл мне не удалось. И главным из всех отрывков стали погружённые в ужас глаза Ольги Ярцевой.
— Оля… — ничего не понимая, взволнованно прохрипел я. — Где Оля?
Лена молчала.
— Где она?
Я начинал нервничать, голова заболела ещё сильнее, а сердце забилось быстрее. Что-то подсказывало — случилась беда. Но что за беда, кто пострадал — не пойму.
Эмоции Лены только мешали. Это всё чушь, которая никак не поможет. Мне нужно действовать, нужно срочно ехать в СИЗО и поговорить с ней, поговорить со следователем.
Нужно оперативно брать под контроль дело Ольги, время идёт против неё. Но…
