самообороны — это всё равно убийство. И от этого не уйдёшь.
Моя практика в бракоразводных процессах была впечатляющей, но я не универсал.
Уголовные дела — это не моя ниша, и принять помощь опытного в этой сфере адвоката — более чем разумное решение.
‘Остался только один вопрос — как он вышел на меня?
Я Данилова не нанимала. Мы знакомы, но не близко. Не друзья, даже не приятели — мы просто коллеги, которые слышали друг о друге.
— Я не возражаю, — ответила безэмоционально. — Договор с собой?
— Да.
Данилов достал из портфеля бумаги и протянул мне ручку. Я по привычке внимательно прочитала текст, поставила свою подпись.
— С тобой связалась моя помощница? — предположила я.
— Нет, Оль. Меня направил к тебе Гордин.
— Андрей.
Весь мой настрой на продуктивный разговор с адвокатом сошёл на нет. Упоминание об Андрее всколыхнули душу.
— Как он? — спросила я тихо, не узнавая собственного дрожащего голоса.
— Я с Андреем ещё не виделся, общался по телефону с его племянницей. Он пока ещё плох, я даже нормально поговорить с ним не сумел.
— Это всё из-за меня, — горько прошептала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами.
— Ольга! — тут же вернул меня в реальность Данилов. — Это не ты стреляла в Андрея, это не ты его ранила. Это не из-за тебя он попал в больницу. Пожалуйста, осознай эту мысль и закрепи в своей голове. Хорошо?
Мне трудно было с ним согласиться. Меня всё ещё мучила совесть за то, что втянула Андрея во всё это.
— Но я знаю, что Андрей в порядке. А скоро будет в полном порядке, — успокаивал Данилов. — Но пока он останется в больнице под строгим присмотром врачей, а дальше будет видно.
— Под строгим? — смутило меня это слово.
Данилов только усмехнулся, покрутил головой, давая понять, чтобы не обращала внимания.
— Гордин… как бы так сказать помягче… — говорил он. — В общем, Андрей этой ночью возомнил себя супергероем. Поэтому под строгим присмотром.
Я вопросительно подняла брови.
— Не думай об этом, с ним и персоналом всё хорошо, — сказал Павел, обнадёживая, а потом перестал улыбаться, сделался хмурым и выдал: — Чего я не могу сказать по поводу твоего положения.
ЕЩЁ раз вздохнул, придвинулся ближе и обрисовал ситуацию.
— Я разговаривал со следователем. Возбуждено уголовное дело. Послезавтра состоится заседание по мере пресечения, и там выяснится, где ты будешь дожидаться завершения расследования и, соответственно, суда.
— Домашний арест выбить реально?
У Данилова дрогнул уголок губ. Он повертел в пальцах ручку и трагично ответил:
— Боюсь, что нет. Но, я буду к этому стремиться. Я лично переговорю с Надей, Андреем, соберу всю необходимую информацию. Оль, я сделаю всё, что в моих силах. Но пока мы ждём заседания, я уже выбил для тебя одиночную камеру. Нечего тебе находиться среди этого контингента, не дай бог узнают о твоей профессии. Мало не покажется.
— Я адвокат, а не обвинитель.
— Им без разницы. Ради твоей же безопасности и моего спокойствия ты будешь находиться в одиночке.
— Спасибо тебе.
Не скрою, я выдохнула с облегчением.
— Так, а теперь давай приступим к делу. Расскажи мне всё, постарайся вспомнить как можно больше подробностей. Рассказывай с самого начала, как Андрей приехал в твой офис…
— Нет, Паша, — грустно перебила я его. — Это началось не два дня назад. Ты просишь как можно больше подробностей? Так слушай. Всё началось восемь лет назад…
Андрей
После моего неудачного побега врачи следили за мной. Я чувствовал себя заключённым, но поутихшие эмоции уступили место здравому смыслу — я согласился остаться в больнице на тот период, который был предписан докторами.
Ко мне приезжал следователь, я откровенно рассказал всё, что помнил. Увы, помнил я немного.
Например, момент моего второго ранения начисто стёрся из памяти. Мне поведали, что я находился в сознании, избивал Антипова, сумел выбить пистолет — сказанное резонировало со мной, что-то из этого я отчётливо помнил и мог подтвердить.
Данилов заезжал, мы долго с ним беседовали. Пока он не озвучивал никаких прогнозов, лишь опросил меня и сообщил о скором заседании по мере пресечения.
Лена крутилась вокруг как наседка. Привезла ноутбук, ещё немного одежды. Постоянно поправляла подушку, уговаривала больше спать и меньше сидеть за компьютером.
— Лена, — отдал я очередное распоряжение. — Найди как можно больше дел, которые заканчивались оправдательным приговором. Ищи везде: в открытом доступе и там, где сможешь получить доступ. Сделай две копии: Данилову и мне.
— Тебе? — посмотрела она на меня недобро. — Но…
— Без «Но»!
Племянница глубоко вздохнула.
— То есть, ты не останешься в стороне?
Я посмотрел на неё как на глупую. Этого взгляда было достаточно, чтобы она всё поняла.
— Когда я приезжала к тебе домой за одеждой, увидела женские вещи в шкафу. Я сразу обо всём догадалась.
Я промолчал, не желая это комментировать.
— Мне жаль, что с Ольгой Викторовной всё так вышло… — сказала Лена искренне.
Мне тоже было жаль. Вот только тратить время на жалость и сочувствие я не мог.
Все эти дни был как на иголках. Я почти не чувствовал физической боли, душа разрывалась — вот это страшнее. Когда на прикроватной тумбе зазвонил телефон, и определился номер Данилова, я заставил себя собраться и выключить все эмоции. Но это было чертовски трудно.
— Да, Паша, слушаю тебя.
От волнения Лена побледнела, от её вида мне стало ещё хуже.
— Андрей, Ольгу оставляют в СИЗО, — озвучил он мне вердикт после заседания, которое только-только закончилось. — Вскрылись новые обстоятельства, и следствие настояло на содержании в изоляторе.
— Какие ещё, на хрен, обстоятельства?! — зарычал я.
— Пытаюсь узнать. Видел только, как накануне следователь заходил в кабинет судьи.
Видимо, что-то выяснилось, о чём пока не говорят.
— Да что там могло выясниться?!
— Андрей, я тебе рассказал всё, что знаю. Сейчас прыгаю в машину и через час буду у тебя.
Лену я отправил в офис. Без меня в конторе наступит бедлам, и чтобы этого не случилось, я руководил через племянницу.
Данилов, как и обещал, приехал через час.
— Успел перекинуться парой слов со следователем, он лишь намекнул, что новые факты говорят в пользу умышленного убийства. Состояние аффекта они отмели.
— Что за бред?! — рычал я, как ненормальный.
— Бред это или нет — предстоит выяснить. Ольга мне всё рассказала, но что-то она могла упустить.
Перенервничала, растерялась, не придала значения — может быть всё, что угодно.
— Устрой мне с ней свидание! — выпалил я обречённо.
Данилов спрятал руки в карманы и посмотрел на меня с подозрением.
