на двоих. Только что с ним делать?
– А что рассказала-то? – не отставала Викуля.
– Где можно туфли от «Маноло» на выпускной найти, – ляпнула я.
– Ты смотри! – возмутилась Вика. – Каринка, молчит как партизан! Да я после уроков припру ее к стенке! – воинственно пообещала она. – А ты чего сегодня такая кислая? Обидел кто? Отвечай, Дашка, мало этому человеку не покажется.
– Хватит! Разошлась! – рассмеялась я. – Все хорошо! Ведь у меня есть ты.
– Чего? – недоумевала Викуля.
– И еще есть Карина, – добавила я.
– И Роберт! – встряла Вика.
– Про Роберта забудешь… как же, – добродушно проворчала я.
Единственное, что меня тревожило после всей этой истории – дружба Фила и Виты. Ведь Гурьев точно так же, как и я, попался на удочку новенькой рыжей. Поэтому, когда я увидела парня в коридоре, решила с ним побеседовать.
Филипп стоял напротив школьной газеты, вывешенной на стену. Там были крупные фотографии нас четверых – основных претендентов на корону выпускного бала. Под фото – краткие шуточные справки с перечислением заслуг «перед Отечеством», перед гимназией то есть.
– Привет, – поздоровалась я. – Можно с тобой поговорить?
Филипп резко обернулся.
– Привет, конечно!
И Гурьев продолжил разглядывать фотографии.
– Еще в начале года подумать не мог, что окажусь здесь, – кивнул Фил на газету, и я слабо улыбнулась. – Даже вашего красавчика Елесина обошел.
Я не знала, с чего начать. И поверит ли мне Филипп? Он и Вита очень близки… Наверняка воспримет в штыки мою обличительную речь. Мне бы, конечно, не пришлось по душе, если б про дорогого мне человека стали болтать гадости. Еще решит, что я плету интриги из-за предстоящего бала. Меня охватила паника. Как его предупредить?
– Да, я тоже подумать не могла, – брякнула я.
Фил покосился на меня.
– Скажешь, я так плох? – понял он мое высказывание по-своему.
– Ой, нет! – воскликнула я. – Ты что! Я ведь совсем другое имела в виду. Просто предположила, что тебе все это неинтересно.
Гурьев усмехнулся и опять повернулся к газете.
– Ведь кто-то должен был поставить выскочку на место, – сердито проговорил он.
– Выскочку? – переспорила я. – Ты про Роберта?
– Про кого ж еще.
– Может, и я выскочка? – рассердилась я.
Почему-то стало обидно за Кайзера.
– Про тебя я ничего не говорил.
Верно. Он не говорил – в отличие от Виты. Может, рыжая улыбалась мне в глаза, а за спиной все это время перемывала нам с Робертом косточки…
– Кайзер спит и видит себя победителем. Король!
– Ему вообще нет дела до конкурса, – впервые в жизни разозлившись на Фила, заявила я. – Ты сравниваешь в газете ваши достижения? На тебя и твои заслуги Роберту тоже плевать!
– Даша, ты чего? – растерялся Филипп. – Ты хотела мне что-то сказать?
– Забей! – бросила я на ходу. – Не о чем нам разговаривать.
– Обиделась, Даш? – выкрикнул Фил мне в спину. – Из-за Кайзера своего ненаглядного?
Я ничего не ответила. Успокоилась только на улице, когда шла к машине, которую сегодня за мной прислала мама. День был ветреный, но по-весеннему солнечный. Одновременно щурясь от ярких лучей и кутаясь в пальто, под звонкий птичий щебет я перепрыгивала через лужи.
Гурьева иногда переклинивает на Кайзере. Невозможно нормально общаться… Интересно, это Вита его так настроила на победу? Надеюсь, Филипп поменяет отношение к конкурсу.
Мне не хочется терять еще одного человека, которого я считаю своим другом.
1 апреля 20…8
Сердце сильно стучит о ребра. Дребезжит, звенит, как хрусталь, разбивается… Это конец.
3 апреля 20…8
Рано или поздно все тайное становится явным. Противоречивые чувства. С одной стороны, я страшно злюсь, почему мне не сказали правду раньше. А с другой, хотелось бы вообще ничего не знать.
Первого апреля, в день весенних каникул, мы отправились с Викой и Кариной по магазинам. В поисках идеального колье для Викулиного розового платья на выпускной. День был по-настоящему весенним. После шопинга еще немного погуляла по городу одна под радостный ритм капели.
Домой вернулась в прекрасном расположении духа, когда на улице солнце уже уползало за горизонт. В квартире было тихо. У тети Маши выходной, а мама, наверное, снова на работе… Разуваясь, я негромко напевала какую-то дурацкую песенку, а затем вприпрыжку отправилась на кухню, помня, что в холодильнике есть кока-кола. Вкусная, ледяная… То, что нужно!
Включив свет, не сразу заметила маму, которая сидела у окна. Просто не ожидала, что в такой час она будет дома.
– Ты меня напугала! – воскликнула я. – Почему в тишине сидишь? Хоть бы музыку включила. Или телевизор.
В руках у родительницы был бокал с виски. Вместо ответа мать сделала глоток и поморщилась.
– Что за повод? – спросила, резко открывая холодильник.
Она молчала. Вожделенная большая бутылка с колой загремела на одной из полок.
– Черт! Что отмечаем-то? Удачный контракт?
– День рождения, – ответила мать.
– День рождения? – удивилась я, доставая бутылку с газировкой и искренне надеясь, что не сильно ее взболтала. – Это хорошо. А чей?
– Сегодня, Даша, у тебя родился брат.
Пшш. Коричневая холодная пена побежала по рукам. Несколько капель упали на кафель.
– Какой еще брат? – опять переспросила я. – А-а-а, поняла, первое апреля! Очень смешно.
Мама отпила виски.
– Я серьезно, Дарья. У твоего отца родился сын.
– Та-а-ак, – протянула я, убирая колу в холодильник: от услышанной новости слегка дрожали руки. – А поподробнее? От кого сын? Почему я не в курсе?
– Прости, Дарья, сама узнала все перед Новым годом… Заработалась, не обращая ни на что внимания. Понятия не имела, как вообще реагировать и что тебе сказать.
– Понятно.
Я подошла к матери и отобрала у нее стакан.
– Сколько уже выпила?
– Не считала, – призналась она.
– Значит, достаточно.
Прихватила с подоконника и бутылку виски.
– Поэтому он не приехал? – спросила я, разглядывая маму.
– У этой… женщины беременность протекала очень тяжело. Постоянные угрозы. А тогда и срок был уже приличный. Он не мог ее оставить.
– Но почему ты мне сразу не сказала? – спросила я.
Куда деть дрожащие руки? Скрестила их на груди.
– Я?.. А как, Даша? Папа для тебя – супергерой. Навалилось столько работы, и эта… но… но… новость…
Она закрыла лицо ладонями, и плечи ее затряслись. Никогда не видела, чтобы моя железная мама плакала. Я присела на край стула, потому что ноги у меня подкосились.
– Я такая дура слепая! – не отнимая рук от лица, глухо продолжила мать. – Даже не догадалась, когда у них начался роман… Но теперь есть ребенок. Все так далеко зашло… Он точно не вернется!
И она снова зарыдала, а я зажмурила глаза. Еще хотелось уши заткнуть, потому что каждый жалобный всхлип мамы острой иглою жалил в сердце. Мне не верилось, что это происходит с нами.
Я встала со стула. Осторожно дотронулась до маминого плеча.
– Не плачь, пожалуйста.
– Я – ужасная мать! Ужасная жена! – размазывая слезы по щекам, выкрикнула она, а затем схватила меня за руки и начала целовать липкие от колы ладони. – Дашенька, прости меня. Прости меня, пожалуйста…
– Что ты делаешь? – смутилась я. – Мам, ты пьяна… Ты устала. Пойдем?
Я помогла ей подняться на ноги.
– Держись за меня.
Я отвела маму в спальню и уложила на кровать. В комнате было темно
