Коннором. На прошлой неделе Коннор каждый день заходил в «Чернила», пытаясь восстановить дружбу с Мейсоном и снова проникнуть в его жизнь. И во время каждого его визита в салон, он пытался завязать с ней разговор, как с давно потерянной
подругой. Она отвечала кратко, считая, что лучше будет просто уйти, чтобы не находиться в его присутствии и не иметь дело со страхом и беспокойством, которые всегда сопровождали его визиты.
Входная дверь салона открылась, и, ожидая прихода Мейсона, Катрина тут же подняла взгляд — и почувствовала себя так, словно ее ударили ногой в живот при виде вошедшего Коннора. Одного. Она все ждала, что Мейсон появится следом за ним… но этого не произошло.
— Привет, Жасмин, — поздоровался Коннор с девушкой и с улыбкой прислонился к стойке. — Мейсон здесь?
Катрина не смотрела в его сторону — грубо с ее стороны, но ей было плевать — хотя краем глаза она видела Коннора, пока делала наброски. Его вопрос о Мейсоне означал, что утро они провели не вместе. Тогда где же он?
— Нет, его не было все утро, — ответила Жасмин так же дружелюбно, как относилась ко всем посетителям салона. — Не уверена, когда он вернется.
— Ладно, — легко сказал Коннор. — Ты передашь ему, что я заходил?
— Конечно.
Хорошо, сейчас он уйдет. Катрина глубоко и успокаивающе вдохнула и опустила голову, но как только она заметила его приближение к чертежному столу, напряглась всем телом. Она не могла даже пошевелить карандашом, который держала в руке.
— Привет, Катрина. — Коннор остановился возле стола на расстоянии вытянутой руки, слишком вторгаясь в ее личное пространство.
Узел в ее животе затянулся.
— Привет, — пробормотала она, потому что меньше всего ей хотелось как-то его разозлить.
Еще со школьных времен она прекрасно помнила о нем одно: он всегда отличался вспыльчивым характером. Возможно, он перерос это, но рисковать она не собиралась.
— Тебя не было ни в субботу, ни в воскресенье, — сказал он, и Катрине не понравилось, что он знал ее график или заметил ее отсутствие в салоне. — Были грандиозные планы на выходные?
Она не могла так дальше. Не могла просто сидеть и разговаривать с ним, притворяясь, будто все в порядке, и он ее не насиловал. Ее сердце так сильно колотилось, что причиняло боль, и она знала, что ей нужно уйти от него. Немедленно.
Не ответив, она взяла папку с чертежного стола, которую оставила там ранее, и слезла со стула на противоположной стороне от той, где стоял Коннор, чтобы не было ни единого шанса, что их тела соприкоснуться, когда она пройдет мимо.
Полностью игнорируя его, она на нетвердых ногах пошла к задней части салона.
— Жасмин, я буду на складе проводить инвентаризацию.
— Хорошо, — ответила девушка, не замечая напряжения между Катриной и Коннором.
Когда Катрина вошла на склад, то услышала слова Коннора:
— Увидимся позже, Жасмин, — отрывистый тон, несомненно, предназначался ей.
— Пока, Коннор, — отозвалась Жасмин, и в салоне вновь воцарилась тишина.
Катрина положила папку с документами на полку и прислонилась к стене, ей требовалось несколько минут одиночества, чтобы успокоиться. Ладони у нее были липкие, и она дрожала, будто температура в салоне опустилась до минус сорока.
— Эй, Катрина, — крикнула Жасмин. — Поскольку сейчас затишье, я сбегаю в кафе на углу за сэндвичем на обед. Тебе что-нибудь принести?
— Нет, — сказала она настолько громко, насколько позволял ее хриплый, скрипучий голос.
— Вернусь через пятнадцать минут, — добавила Жасмин, и снова воцарилась тишина.
Катрина откинула голову на стену, закрыла глаза и глубоко и ровно вздохнула, чтобы облегчить охватившее ее чувство паники. Едва она успокоилась, как услышала слабый звук шагов, становившихся все громче по мере приближения к складу.
Мейсон здесь. Наконец-то!
Облегчение охватило все ее тело, она оттолкнулась от стены и направилась к двери склада… и резко остановилась, когда вместо Мейсона путь ей преградило большое, мускулистое тело Коннора.
Она не смогла сдержать испуганного «ох», сорвавшегося с ее губ, и из-за внушительных размеров мужчины инстинктивно отступила на несколько шагов назад. Темные глаза Коннора сверкали враждебностью, он медленно, но целенаправленно последовал за ней, пока не прижал к стене. Не было никакой возможности обойти Коннора, чтобы он с легкостью не схватил ее и не удержал, так же как и той давней ночью.
Уголок его губ искривился в усмешке, напомнив о том, каким хулиганом он был. Это злобное выражение также подтвердило, что он не изменился, и вернулся не для извинений или исправления прошлых проступков. Воинственные мужчины, подобные ему, как и ее отчим, не испытывали раскаяния в своих действиях. Нет, они считали, что имеют на это право, особенно когда их не привлекали к ответственности за их жестокое и отвратительное поведение.
Несмотря на охвативший ее ужас, Катрина вздернула подбородок, не позволяя ему увидеть свою слабость, которой он мог бы воспользоваться, даже если на самом деле она чувствовала себя невероятно уязвимой.
— Тебе нужно уйти, Коннор, — сказала она твердым, сильным голосом. — Сейчас же.
Он не двигался. Вместо этого его наглый взгляд пробежался по ее телу, разглядывая красивое винтажное платье, которое она сегодня с такой тщательностью выбрала для Мейсона. Она вздрогнула, когда похотливый взгляд Коннора задержался на лифе и на ее груди, прежде чем снова подняться вверх.
— Почему ты ведешь себя как заносчивая сука? — спросил он, и мускул на его щеке дернулся от едва сдерживаемого гнева. — Каждый раз, когда я прихожу сюда, ты грубишь и отталкиваешь меня. И ведешь себя так, будто слишком хороша даже для простого разговора со мной. В чем, бл*ть, твоя проблема?
Ей следовало бояться, учитывая, что спасения ждать не приходилось, они остались в салоне одни, а он был физически сильнее и без проблем применил бы силу против женщины, это она прекрасно знала. Но вся ярость и боль, которые она скрывала в течение стольких лет, нашли свой выход, и после той ночи она обрела силу и стойкость, которые позволили ей противостоять ему.
— Ты — моя проблема, Коннор, — сказала она, потрясенная собственной храбростью, но на этом не остановилась. — Как ты смеешь вернуться сюда и ожидать, что все будет хорошо после того, что ты со мной сделал?
Катрина ненавидела ухмылку удовольствия, которой он ее наградил, и за которой последовал бессердечный смех.
— Ты все еще злишься из-за той ночи перед выпускным? — спросил он насмешливым тоном. — Мы же просто развлекались, и все немного вышло из-под контроля. Большое дело.
— Мы не развлекались, засранец, — крикнула она, и ей пришлось сжать руки в кулаки, чтобы не выцарапать
