— Что это даст? Вы ничем не сумеете ему помочь, — присоединился к нему Виктор.
— Я не знаю, что я смогу сделать, Дэн, но я должна вернуться. Он боялся, что я увяну и зачахну, если останусь здесь, теперь я знаю, что увяну, если покину его. Я нужна ему, а он нужен мне.
По сути, я разговаривала сама с собой, хотя обращалась к ним. Вот так разрешились все мои сомнения. Я отбрасывала свою карьеру, запросто перечеркивала свою прежнюю жизнь. У меня было на это право — право человека изменить смысл своей жизни, когда он увидел перед собой более достойную цель, чем прежняя.
— Разве ты не видишь, не понимаешь? — с мольбой в голосе обратилась я к Дэну.
— Я не собираюсь жертвовать тобою. В диком отчаянии, сознавая, что уходит время, я наставила на него «стен».
— Ты меня не остановишь! Выходи из джипа! Дэн отвел взгляд от пулемета и посмотрел мне в лицо. В его глазах не было страха. Спокойно он сказал:
— Рокси, это лишнее. Ты же знаешь, я всегда желал тебе счастья.
— Дэн, я люблю его!
— Я знаю — любишь, — сказал он и улыбнулся. Только Господь знает, чего ему это стоило. — Так тому и быть. Возвращаемся все.
Подъехавший Джи Ди слышал наш спор и мое признание. Они с Виктором были готовы согласиться с предложением Дэна, но я покачала головой:
— Нет. То, что ты предлагаешь, прекрасно, но это моя забота. Теб должен подумать о семье, вам с Джи Ди необходимо возвращаться домой, а я обязана остаться здесь с ним.
— Рокси, ты уверена, что хочешь этого?
— Да. Мне потребовалось много времени на размышления, но теперь я уверена.
— Тогда поторопись.
Дэн выскользнул из-за руля и, когда я стала передвигаться на место водителя, нырнул головой в салон джипа и быстро поцеловал меня.
— Удачи тебе, девочка.
— Спасибо, Дэн. За все.
— Кажется, мне самому не помешает немного удачи. Представляешь, что скажут на студии, узнав, что ты превратилась в настоящую женщину-тигра? — Его пальцы сильно сдавили мое плечо на прощание. — А теперь жми во весь дух!
Я резко развернула автомобиль и оставила трех мужчин стоящими посреди слякотной дороги. На мгновение мне стало грустно от мысли, что больше никогда в жизни я не увижу своих друзей, но очень скоро грусть была вытеснена другими чувствами. Страхом и опасениями, что могу опоздать, но больше всего — чувством ликования. Я сделала выбор, и он был правильным.
Когда-то я раздражалась из-за быстрой езды, теперь скорость, с какой мчался джип, была для меня недостаточной. Я до отказа вжимала педаль акселератора в пол, штурмовала повороты с визгом шин, джунгли по обе стороны превратились в сплошную размытую ленту. Спустя некоторое время, показавшееся мне вечностью, я увидела знакомую табличку и стрелу, указывавшую в сторону моей цели. Я съехала с мощеной дороги на проселочную, почти не снижая скорости, одновременно развернув на коленях в удобное положение «стен».
Впереди показалась ограда усадьбы. Ворота были закрыты. На первый взгляд не происходило ничего подозрительного, но уже в следующее мгновение я увидела, что на посту, защищенном мешками с песком, никого нет.
Было глупо останавливаться, чтобы открыть ворота, и я на полной скорости направила автомобиль на слабую преграду. Раздался треск раскалываемой древесины и скрежет разрываемой проволоки. На мгновение джип замер, но в следующий момент он был уже на территории усадьбы, волоча за собой то, что осталось от ворот. Не снижая скорости, я устремилась к бунгало.
Мое прибытие было слишком шумным, чтобы его можно было не заметить. Я услышала выстрелы и уже затем увидела тех, кто стрелял. Бандиты выставили охрану для прикрытия своего тыла. Двое с карабинами перекрыли дорогу и вели беспорядочный огонь.
С этой живой преградой я разделалась так же, как с воротами. Они стояли на моем пути слишком долго, и, когда наконец поняли, что я наеду на них, было уже поздно. Одного из них ударом крыла подбросило в воздух, и он полетел, как футбольный мяч, другого зацепило обломками ворот.
Но преодоление еще одной, третьей преграды оказалось для джипа непосильным. Партизаны, предвидя возможную контратаку, свалили две гевеи и перекрыли стволами дорогу. Я попыталась с ходу перескочить их, но джип, ткнувшись в завал, дернулся и замер. Мотор заглох. Через щель в броне я увидела, что почти достигла своей цели. Впереди было бунгало. В просветах между деревьями мелькали силуэты людей. Они прятались за стволами деревьев и методично обстреливали дом. Из осажденного дома велся ответный огонь.
В любом бою неожиданность — важный фактор. Мое появление настолько ошеломило бандитов, что в первые мгновения они ничего не поняли. Они находились спиной ко мне, являя собой незащищенные мишени. Я выскочила из замершего джипа и открыла по ним огонь, водя своим «стеном» из стороны в сторону, как садовым шлангом.
Попала ли я в кого-нибудь, не знаю. Во всяком случае, среди бандитов поднялась паника, когда они поняли, что их атакуют с тыла. Они перестали стрелять и побежали в стороны от аллеи. Я побежала тоже. Стреляя на бегу, я мчалась к бунгало.
На полпути пулеметный диск иссяк, и сердце у меня ушло в пятки. Бандиты уже оправились от испуга, и я была у них под прицелом. Но если за моей спиной были враги, то передо мной были друзья. Из окон бунгало открыли интенсивный прикрывающий огонь. С трудом преодолев ступеньки веранды, я скорее ввалилась, чем вбежала в гостиную.
В моей голове вертелась великая драматическая идея пропеть при появлении «Роксана Пауэлл прибыла!», но, когда пришло время сделать это, я так запыхалась, что не смогла вымолвить ни слова. На четвереньках я пробралась к одному из больших окон, возле которого, припав плечом к «бревну», Керк вел огонь с колена. Не отрывая глаз от окна, он мягко спросил:
— Глупышка, зачем ты вернулась? Все еще задыхаясь, я подняла «стен»:
— Чтобы вернуть его.
— Мне не хотелось втягивать тебя в эту переделку.
Наша встреча вышла не такой сердечной, как я мечтала. Он не мог взглянуть на меня, а мне приходилось кричать, чтобы он услышал. К тому же мы были не одни: у других окон пристроились Че Муда и трое вооруженных туземцев. Но меня это не смущало. Я хотела, чтобы меня слышал весь мир.
— Я должна была вернуться. Мое место здесь, и мы оба знаем это. Мы любим друг друга и должны быть вместе.
Керк кивнул на «стен» в моих руках:
— К нему есть несколько рожков, мой пулемет почти пуст.
Я взяла рожки и вернулась к нему.
— Вот видишь, я тебе нужна. И не только как мечта, дорогой, а как жена. На каждый день твоей жизни. Я буду заряжать твой пулемет, рожать детей, делать все, пока мы вместе, пусть это продлится всего минуту.
