- Это невозможно.
- Почему?
- Потому что мы живые люди, мы не живем сами по-себе. Без того, что вокруг, нас нет. Мы должны отдавать дань всему, с чем связаны.
- Я никому ничего не должна, - упрямо заявила Кристина, уставившись в сторону залива. - Особенно тем, кого люблю. Любви вполне достаточно
- Ты в ответе за всех, кого приручила.
- Вздор. Получается, если я люблю, я по уши в долгах? Полюбить и взять кредит – одно и то же?
Вова молча соображал.
- Поэтому, Вова, я умоляю: мне ты ничего не должен.
- Ладно, нет проблем, тебе я ничего не должен, - с радостью согласился Вова.
- Не знаю, любил ли ты меня до того, как я разбилась, но то, что происходит с тобой сейчас... Ты даже не догадываешься, какое счастье, любить искалеченного, обиженного ребенка. За эту твою любовь, за эту доброту, я бы, наверно, разбилась еще раз.
- Любить?!! – взревел Вова, ткнув кулаком в грудь.
- Да!! – перекричала Кристина. – Да!! Да! Да!
- Прости. - Вова быстро раскаялся. Он сам испугался своей реакции. Как буд-то в комнате взорвали гранату, и стало гораздо проще.
- Я же не могу убежать и расплакаться.
- Боже мой, прости! - Он обнял ее за плечи. - Я осел.
Она судорожно вздохнула:
- Ну, ударил. Ну, ладно. Ну, мне так и надо. Сама дура. - Она замолчала, спрятав лицо на его груди. Потом пробубнила: - Неужели ты, при твоем страхе за репутацию, продолжал бы таскаться ко мне? Что станут говорить люди, когда узнают, что ты тайком бегаешь целоваться с урной для мусора?
- Замолчи!
- Люди ведь такие добрые, все-все понимают, все знают… Мне от тебя ничего не надо, Вов, честное слово. Мне надо только знать, что ты меня хоть капельку полюбил, больше ничего. И можешь ехать хоть в Тамбов, хоть в Копенгаген...
- Полюбил, полюбил.
- Правда?
- Да, да.
- Ну и все! Теперь можешь забыть, что есть на свете такая дура, - шептала Кристина, прижимаясь к его груди. - Мне больше ничего не надо. Сама дура, что влюбилась. Только сохну с утра до вечера, и сохну. Как кактус. От ног скоро одни сморчки останутся.
- Кактус, кактус, - Володя гладил ее вздрагивающую спину. Он был со всем согласен, лишь бы она успокоилась.
- Господи, при всем уважении к деньгам, ну, и к подаркам, какое я успела из себя выдавить, я ведь никогда не поверю, что тебе нужны мамины деньги. Я слишком хорошо тебя узнала, принц. Только не кричи на меня. Тебе наплевать на мамину капусту.
Витя, оседлавший внизу коляску, гонял взад-вперед по дорожке как заведенный. Гарик этого по-прежнему не одобрял: вещь, новая, дорогая, полтора косаря. Наконец, его терпение лопнуло:
- Э, Витек! - крикнул он дружку. - Сломаешь - я тебе голову снесу!
- Не сломаю! - пообещал Витек, разгоняясь все быстрее и быстрее.
- Э, закончил! - Гарик побежал наперерез с палкой в руках. - Слышь, что я сказал?!
Витек закончил тем, что столкнулся с Гариком: один не успел притормозить, второй - отскочить в сторону, - и оба оказались на земле под перевернувшейся каталкой.
Из окна второго этажа послышался хохот Кристины.
- Гарик, что ты его достаешь? Заняться больше нечем?... Все живы?
- Живы, живы, - проворчал Витя, отряхивая коленки.
- Как вас звать, мужчина? – поинтересовалась Кристина.
- Витя, - представился приятель брата. - Не помнишь, разве?
- Нет. Катайся, Витя, не слушай его.
- Можно?
- Сказала же! Ты давно тут живешь?
- Каждое лето, а что?
- В море плаваешь?
- Да.
- Русалок видел?
- Нет, - честно ответил Витя.
- Я видел, - сказал Кирилл.
- Э, кончай туфту гнать! - попросил Гарик, отряхиваясь.
- Гарик, замолкни! Где ты их видел? – Кристину заинтриговали.
- Загаси три девятки - еще не такое увидишь, - порекомендовал Кирилл.
- Что-что? - не поняла она.
Кирилла с Гариком пробрал гогот. Шутка показалась им фантастической. Под окна подъехал Витя:
- Кристина, не слушай их.
- Почему?
- Они стебутся. На самом деле, здесь нет русалок.
- Жаль. А где есть?
- На юге.
- Ты видел?
- Нет, но мне рассказывали.
- Витя, ты самый классный мальчишка, какого я только встречала! Вова, дай цветы! - Она кинула из окна самую большую ромашку:
- Витя, лови!
Пацан поймал цветок:
- Спасибо. Можно, я еще покатаюсь?
- Катайся на здоровье.
- А ты симпатичная, - признался Витя.
- Честно?
- Ага, похожа на русалку.
-... Слышал, что он сказал? - Кристина вернулась в Вове.
- Слышал, - ответил он.
- Классный пацан. А что такое девятка?
- Крепкое пиво.
- То, что по голове бьет?
- То, то. Но я тебе не советую много пить.
- А я и не собираюсь. Попробовала, и хватит, сколько можно? Все-таки, кое-что я попробовала. Интересно у вас. По крайней мере, теперь я знаю, что могут люди, а что нет. Ну, такие вы, гамлеты... Главное, чтобы хватало ума не требовать от людей больше, чем они могут дать, так ведь?
- Главное, Кристи, это не требовать от себя того, что не можешь дать.
- Ты же требуешь. Почему я не могу?
- Ты решила перенять у меня всю гадость?
- Да, - кивнула Кристина. – Меня это возбуждает.
- Сегодня я в последний раз вышел на репетицию... Все на меня смотрят, молчат: и чего, этот урод сюда приперся? Потом выходит Толик, мой режиссер, и ведет за собой Васильева, нового Гамлета... А все вокруг расступаются, расходятся, как будто от меня плохо пахнет.
Кристина насупилась:
- Из-за меня?
- Ну почему?! - Вова обхватил голову Кристины руками: - Почему у тебя все из-за тебя?! Кто дал тебе такое право, что все из-за тебя?! Театр выпихнул меня ногой под зад - это тоже из-за тебя?!
- Ногой под зад? - поморщилась Кристина. - Больно?
- Да ничего. Значит, я этого стою. Значит, я плохой артист. Я вообще не артист. Посмотри, во что можно превратиться, если требуешь от себя того, что не можешь сделать. Я угрохал лучшие годы на то, чего не мог. Я верил звездам и мечтам, и терпеть не мог того, что лежит под носом. Я думал, звезды делают из другого материала, чем шоколад. Но это самообман, - здесь все из одного теста. Кто меня просил? Кто заставлял? Я понятия не имею. Я разбился, Кристи. Ты, хоть, понимаешь, какое ничтожество перед тобой стоит?
Кристина уверенно кивнула.
- Я уже не Гамлет, ку-ку!
Она снова кивнула.
- Ты раньше не задумывалась, кто я такой без Гамлета? Гамлет – раздутый мыльный пузырь. Так вот, сегодня он лопнул. И ничего не осталось: ни профессии, ни жилья, ни будущего... Возбуждает?
- Не особо.
- Ты любила мираж.
- Возможно.
- Мечты исчезли, Гамлета больше нет. Все, Кристи! Ты любила принца, который лопнул. Открой же свои сказочные глаза, принцесса. У меня за душой нет ничего. Великий актер - это тот, для кого мечта реальнее шоколада. "Кто он Гекубе, что ему Гекуба…" А у меня, кроме одной роли, одной физиономии, ничего не было! Я не Третиньян, чтобы и Гамлета играть, и мужика, настоящего мужика, кумира женщин, и все такое... Одна физиономия надоедает сначала людям, потом режиссеру, и наконец, ты говоришь себе: Вольдемар, ты же сам давно себе надоел, в тебе нет ничего особенного, ты такой же, как все.
