— Прости, не Волга, — подшучивает Саша, подходя ко мне со спины.
Он как будто научился читать мои мысли.
— Очень красиво, — я помогаю его ладоням найти правильное положение, кладу их на живот и переплетаю наши пальцы. — Ты совсем другой, Чертов. Я не перестаю удивляться. С виду такой грозный, а если пускаешь в душу…
— То что? — он спрашивает, потому что я всё пытаюсь подобрать слова, он наклоняется и целует меня в шею, причем то целует, то нагло прикусывает.
— Я люблю тебя, вот что, — выдыхаю, накрывая ладонью его короткие волосы. — Ты тогда признался мне, а я промолчала из-за эмоций.
— Да, я заметил.
— Испереживался? — язвлю.
— Немного было, — он усмехается и находит пальцами подбородок, чтобы развернуть мое лицо к себе. — Значит, любишь?
Он смотрит на меня хитрыми глазами. Мне же становится смешно, он сейчас напоминает довольного кота, которого, наконец, почесали за ухом.
— Люблю, милый. Люблю.
Он порывисто подхватывает меня на руки, и я буквально чувствую, как его сердце заходится в радостном темпе. Он выглядит беззаботным мальчишкой в это мгновение, он кружит меня, заставляя зажмуриться, а потом несет в другую комнату. Я забываюсь в его руках и теряю счет времени.
Проходит несколько минут или часов?
Не знаю.
Знаю только, что у Саши сильные руки. Он крепко прижимает меня к обнаженной груди и пытается успокоить дыхание. У меня это выходит еще хуже, я до сих пор сжимаю простынь, а перед глазами поволока. Как эхо сладковатой дымки, в которой находится всё мое тело.
— Щекотно, — капризничаю, когда прихожу в себя, и проскальзываю по подушке, чтобы увернуться от мужских губ. — Ох, слава богу! Тебе звонят!
Я лукавлю. На самом деле трель его сотового не вызывает во мне приятных эмоций. И его сумрачный выдох, который следует через мгновение, только доказывает это.
— Нам скоро ехать, да? — спрашиваю его, когда он возвращается ко мне после короткого разговора. — Я хочу закончить с этим побыстрее.
— Тебе нужно отдохнуть после перелета.
— После перелета на собственном джете? — уточняю. — Я как-то летала дисконтной авиакомпанией, вон там можно было устать. А так я даже поспала в полете. С вытянутыми ногами!
Чертов усмехается из-за моего уточнения. Но через мгновение выдыхает и становится серьезным.
— К Лаврову поехала моя охрана. Они проверят его дом и организуют коридор, чтобы мы могли спокойно проехать через камеры.
Глава 38
Около дома Лаврова происходит безумство.
Я видела подобное в документальном фильме о пропавшей на португальском курорте девочке. Ее родители всеми силами пытались привлечь внимание к своей беде, постоянно давали интервью и были на виду, за каждым их шагом следили камеры всех мировых агентств. Но в какой-то момент, как это очень часто бывает, любовь СМИ обратилась ненавистью. Сначала они возносят на пьедестал, а потом, когда нужны новые громкие заголовки, начинают уничтожать. Родителей девочки обвинили, что кровь дочери на их руках, что нет никакого похитителя, а они всё это время ловко водили общественность за нос.
Дом Лаврова напоминает дом тех родителей. Осажденный камерами и требующий вмешательство полиции. Люди в форме дежурят у больших ворот из черных прутьев и останавливают каждую машину, которая собирается проехать внутрь. Нас тоже останавливают, просят опустить тонированные окна и что-то говорят водителю.
— Я видела этот дом на снимках. Лавров создавал видимость, что я живу здесь с ним.
— Он хотел тебя сюда привезти, но побоялся, — отзывается Саша.
— Чего?
— Ты ему понравилась. Он бы наломал дров, если бы постоянно был с тобой под одной крышей.
Я сжимаю его ладонь, чтобы он не думал о плохом. Наклоняюсь к стеклу, которое вновь поднимаю до упора, и смотрю, как огромный особняк становится ближе и ближе.
— Представляю, как замучились твои парни. Нужно много времени, чтобы проверить тут каждую комнату.
— Не передумала? — спрашивает Чертов с надеждой.
Наш автомобиль останавливается у крыльца с двумя каменными лестницами, между которыми устроен фонтан с подсветкой.
Я качаю головой и снова сдавливаю ладонь Саши, собираясь с силами. Один разговор и, дай бог, всё будет кончено. Он нашел общий язык с Самсоновым, значит и с Лавровым есть шанс.
Чертов обходит машину и открывает мою дверцу. Он придерживает меня за руку, быстро оглядывается по сторонам и с удовлетворением отмечает, как на верхней ступеньке появляется человек из его охраны. Он ведет меня вперед широким шагом, словно оставил все сомнения позади. Я чувствую его уверенность и успокаиваюсь, рядом с сильным мужчиной не о чем переживать.
Даже если предстоит увидеть подонка.
— Я провожу, — хрипит охранник, кивая боссу. — Он в бильярдной.
Бильярдная оказывается в правом крыле, мы проходим через большие комнаты, которые выглядят точь-в-точь как костюмы Лаврова. Слишком роскошные и кричаще дорогие.
— Капо! — Лавров почти что вскрикивает, когда мы входим через двойные резные двери. — Неужели, мы наконец встретились?!
Он расплывается в хитрой улыбке, поверх которой горит ни разу не доброжелательный взгляд.
— Сядешь? — Саша не обращает внимания на его театральное приветствие, он поворачивается ко мне, а потом подвигает стул с высокой мягкой спинкой.
Я опускаюсь на стул и смотрю на Лаврова, который тоже переводит внимание в мою сторону. Но меня не трогает его острый взгляд, я ощущаю тепло, которое исходит от Саши. Он остановился рядом, положив ладонь на спинку, и явно изучает в этот момент состояние соперника. Он не торопится, а вот Лавров начинает заводиться.
— Что она тебе сказала? — неожиданно бросает он в повисшую тишину, которую больше не может терпеть. — Я ее пальцем не тронул. Ладно, может тронул разок, но ничего переходящего границы…
— Лавров, лучше замолчи, — я прерываю его.
Он сверкает глазами, в которых бежит красная строка — о, голосок прорезался. Он прекрасно видит, как я веду себя теперь. Я больше не та запуганная послушная девчонка, которая попыталась оттолкнуть, но замерла в страхе, стоило ему показать свою власть. Я больше не боюсь его.
— Зачем ты вернулся в страну? — спрашивает Чертов, шагая в центр комнаты.
— Ты кинул меня, — вспыхивает Лавров. — Ты перестал отвечать на звонки, я остался без защиты в чужой стране.
— У тебя до сих пор две руки и две ноги, у тебя была защита. Мои люди оставались в Никосии, я никогда не нарушаю сделки. Даже если от них тошнит.
— Почему тогда со мной никто не выходил на связь?!
— А этого я не обещал. Никакой психологической помощи в уговоре не было, — Чертов усмехается. — И заканчивай повышать голос.
Он подходит к нему ближе. Надвигается.
— Ты сам разорвал нашу сделку.
— Значит пора заключать новую, — огрызается Лавров. — Я не какая-то шестерка, я крутился в твоих делах и знаю все твои грязные делишки, Капо. Ты легализовал всё, что смог, но есть грехи, которые невозможно подчистить.
— Ты угрожаешь мне?
— Нет, я смотрю на Татьяну, — и он бросает взгляд на меня. — Она ждет ребенка от тебя, я так понимаю. Решил так усмирить Самсонова? Заделать ему внука? Черт, а я не додумался!
Я поднимаюсь с места, понимая, что удар неизбежен.
— Саша! — выкрикиваю, но бесполезно.
Противный звук проходит по комнате. Тяжелый кулак Чертова обрушивается на челюсть, он размахивается и бьет снова, не сдерживая животную мощь и не думая о последствиях. Я оказываюсь рядом, но не решаюсь ловить его руку, все равно не удержу. Я лишь дотрагиваюсь до его плеча.
— Хватит, я прошу тебя, — говорю сбивчиво. — Ты изувечишь его! Капо!
Это отрезвляет его.
Чертов останавливается, держа Лаврова за плечо на вытянутой руке, и оборачивается ко мне. Мажет по мне пылающим взглядом, а потом замечает охранников, которые появились в дверном проеме.
Он приходит в себя и толкает Лаврова, отпуская. Тот заваливается на бильярдный стол и со стоном дотрагивается до разбитого лица.
