порядке. И просто не хотели быть причастны к этому. «Своих забот полно» — отговорка по Фрейду…
Но не для меня! Выбежав на лестничную площадку, я прокричала, запыхавшись от возмущения, обиды и боли в груди:
— Позвольте мне спуститься! Там мальчик… Ему нужна помощь и, возможно, даже доктор…
— Нет, — перебил меня охранник, холодно и равнодушно. — Вам выходить запрещено.
В любом другом случае я бы сдалась, отступила. Мне никогда не было себя жалко, я молча принимала удары судьбы, потому как считала, что достойна худшего. Родители постарались вбить эту голову в мой мозг. Но этот мальчик внизу… Как флешбек из прошлого!
Вытянув руку вперед, я потребовала:
— Дайте мне телефон.
— Не положено, — снова ждал меня ответ.
Сцепив зубы, я скопировала выражение Владимира и его тон, способный вызывать инсульт у здоровых людей, не мигая глядя в глаза амбалу напротив:
— Телефон, живо! У меня ЧП, — реакции не последовало, тогда в ход пошел козырь: — Рано или поздно я увижусь с Владимиром, и когда он узнает, в какой ситуации вы меня оставили без связи, то лично вывернет ваши кишки наружу и скормит их бродячим собакам!
Судорожно сглотнув, мужчина хмуро потянулся к телефону, набрал босса и кинул в мою ладонь.
— Да! Какие-то проблемы с объектом? — стальной тон Владимира взбудоражил меня изнутри, взбодрил. Три недели все, кого я видела, — охрана и доктор, проводящий осмотр на дому.
Времени было в обрез. Спутанно и кратко я пыталась объяснить Орлову суть проблемы, когда он резко перебил меня:
— Довольно, Каролина! У меня нет на это времени.
Из глаз хлынули слезы, дышать стало невозможно. От бессилия топнув ногой, я замотала головой:
— Но прошу…
— Дай трубку охраннику! — рявкнул он, словно зверь. Требовалось немедленное исполнение воли Хозяина.
— Умоляю вас! — я готова была встать перед ним на колени, словно в детстве. Готова была отдать все, что имела на тот момент. Но, увы, сдаваться не хотела. — От вас ничего не требуется, кроме как пойти мне навстречу один раз…
— КАРОЛИНА, БЛЯДЬ! — крик мужчины высушил мои слезы, от шока телефон выпал из рук. Охранник первым поднял его, выслушав краткую речь, а после кратко кивнул и… Отключился.
— Вернитесь в квартиру! — приказал очередной мужчина в моей жизни, а когда я не послушалась, просто затолкал обратно, заперев дверь с внешней стороны.
Горькие горючие слезы убивали меня изнутри. Захлебываясь от рыданий, я валялась прямо на полу от ощущения собственного бессилия. Дверь распахнулась, на пороге застыл амбал. Я готова была кидаться на него с истерическим всплеском гормонов, когда внимание мое привлек тот самый маленький мальчик. Он испуганно разглядывал меня, косо поглядывая на дядю, притащившего его в неизвестный дом.
— Этот? — холодно спросил мужчина, и я нервно кивнула. Буквально втолкнув ребенка внутрь, охранник начал закрывать дверь. — Он побудем с вами, пока мы не узнаем — откуда он такой взялся.
Гости
Антон — все, что удалось выяснить о ребенке за три дня. Он не разговаривал со мной, держался особняком. Ел только в одиночестве и всегда кутался в сотни моих одежек. Сперва я пыталась разговорить его, а после решила пустить все на самотек.
— Я выпишу ребенку пару капельниц, — с тяжелым вздохом, качая голой, произнес доктор после длительного осмотра и полученных результатов анализов. — Удивительно, но ничего серьезного найти не удалось. Кроме проблем с желудком от недоедания, естественно. Это заметно невооружённым глазом!
— Не знаете, — робко поинтересовалась, — мальчик немой?
— Сомневаюсь, — пожал плечами старик, а вечером ребенок назвал мне свое имя. В тот момент, когда выключала свет в гостевой комнате.
Антон не просился домой, не задавал вопросов. Он страшился каждой тени, вздрагивал от моего голоса и клаксона за окном. Ответом тому стал рентген:
— Уж не знаю прошлое нашего маленького пациента, но кости у него ломались не раз. Остается вопрос на поверхности: это он сам или ему помогли?
Из рук моих выпал телефон, с грохотом ударяясь о деревянный пол и разваливаясь на две равных части. Антон, скрутившийся в пледе у камина, вздрогнул и испуганно на меня покосился.
— Все нормально, малыш, — вымученно улыбнулась я, быстро забежав в ванную комнату и включив воду на полную.
Родители никогда не били нас с сестрами, даже в моменты опьянения до лишения разума… Чего нельзя сказать об их малознакомых дружках, которых те приводили в дом снова и снова каждый день. Впредь каждую ночь, закрывая глаза, я видела, как отбиваюсь от мужчин, лапающих меня во сне… Как спасаю сестер, оглушая «поклонников» сковородой по голове… Как мы босиком бежим по влажному после дождя полю, а за нами новый друг отца с заряженным автоматом и фразой: «Девочки, куда же вы спешите? Давайте играть!»
— Все! — рявкнула я на себя в зеркало. — Довольно, Каролина! Прекращай разводить сырость.
Утерев нос и замазавшись тональным кремом, я вышла к Антону и присела рядом с миской попкорна. Мальчик изредка несдержанно смеялся, а после бросал на меня встревоженные, изучающие взгляды.
— Знаешь, — махнула рукой я в сторону, и Антон едва с дивана не упал от страха. Сдержав ком в горле, я все так же весело продолжила, — мы с сестрами любим фильм «Один дома». Догадываешься почему?
Антон ничего не говорил, но впредь смотрел на меня, а не в телевизор. Я восприняла это как заинтересованность и продолжила:
— Новый год дарит ощущение сказки внутри! Папа приносит елку домой… Мама накрывает стол… Семья наряжает елку, а потом ты находишь под ней подарок от Деда Мороза, — я всем сердцем ждала хоть какой-то реакции, а когда ее не последовало, пожала плечами: — У нас никогда такого не было дома. Но смотреть, как у других, не запрещено, правда?
Антон ничего
