дверей следом за ним. – Твой тест.
Он оборачивается, высокий и красивый. Она протягивает ему листок. Ее щеки раскраснелись, улыбка полна смущения.
– Точно. – Спохватывается Дин.
Берет листок, но Катя не спешит отпускать тот край, за который держится сама. Они смотрят друг на друга, и мой мир словно зависает в ожидании неминуемого.
В ее волосах ленты, на ее щеках милые ямочки. Дин глядит на нее сверху вниз, и оттого она кажется такой тоненькой и хрупкой, что это зрелище мистическим образом завораживает.
– Ты домой? – Спрашивает Катя, разжимая пальцы.
Дин отрывает от нее взгляд, сгибает листок пополам, смущенно прячет в карман джинсов. Самое время мне «случайно» появиться на дороге, но я отхожу в тень дерева. Не слышно, что он ей отвечает, его слова крадет резкий порыв ветра. С этой точки мне лишь видно, как Дин пожимает плечами. Пауза. И Катя ступает на дорожку рядом с ним.
Они уходят в противоположную от меня сторону.
Мое сердце бьется, как сумасшедшее.
Я выхожу на дорогу и жду, что Дин обернется. Возможно, захочет проверить, нет ли меня поблизости, ведь мы часто ходим вместе домой по этой дороге. Но он этого не делает. Он увлечен беседой с ней.
Выждав с минуту и отстав на почтительное расстояние, я двигаюсь следом. Это происходит неосознанно. Я не слежу за ними, а незаметно провожаю их. В конце концов, нам по пути.
На перекрестке у парка Катя передает ему свой рюкзак, и Дин взваливает его на плечо, как долбанный рыцарь.
«Он никогда не носил мой рюкзак», – беспомощно подсказывает мое подсознание.
«Ты его друг, а не девчонка», – шепчет оно.
Катя смеется, и Дин, не отрываясь, следит за движениями ее рук, поворотом головы и блестящими лентами в длинных волосах.
«Почему я никогда не носила ленты?» – болью отзывается в груди отчаянье. По-моему, выглядит красиво. «Зачем нужны длинные волосы, если не носить в них украшения, ленты и заколки? Зачем они тебе, если соседский мальчишка даже с ними не видит в тебе девчонку?»
Я теряю дыхание, потому что всем своим существом вдруг осознаю: происходит нечто очень значимое. Дин провожает эту девочку до дома. Красивую девочку – а это важно.
И в ней есть все, чего нет во мне. Едва уловимая утонченность, нежность. Она точно не пацанка и не станет гонять на велике наперегонки с мальчишками. И точно не будет стрелять из игрушечного пистолета по консервным банкам в лесу на закате и соревноваться с ним в том, кто больше съест хот-догов. Она не будет вести себя по-братски. Она – та, на кого обращают внимание мальчики.
А я – нет.
Они останавливаются у одного из домов. Похоже, Катя тут живет. Она поворачивается к Дину и что-то говорит. Он смеется и возвращает ей рюкзак.
Качнувшись, будто от ветра, Катя неуклюже влетает в его объятия. Он ее подхватывает и… прижимает к себе.
Мой желудок сводит спазмами.
«Почему так долго? Почему он не спешит ее отпускать?»
Катя встает на цыпочки. Чертовы ленты! Они танцуют на ветру, как стебли цветов, тянущихся к свету. Это так красиво.
Дин замирает. Он будто поражен происходящим. Но не пытается вырваться или отступить. Глядит ей в глаза, затем переводит взгляд на ее губы.
«Почему ты стоишь, как истукан? Оттолкни ее от себя!» – кричит мое сердце.
Но он лишь склоняет голову так, чтобы ей легче было осуществить задуманное. Первый поцелуй. Ее и Его.
«Вот, значит, как это происходит», – думаю я. Внутри меня что-то обрывается. Я даже не ожидала от себя такой реакции. И надеялась, что он подарит этот поцелуй мне. Дурочка!
Разворачиваюсь и убегаю прочь, пока ни один из них меня не заметил.
Прочь от дома, из своего района, прочь из жизни Дина, и вообще. Просто прочь. Иначе бы у меня не получилось это пережить.
33
Люси
– Да не сутулься ты так. – Говорит Дин, наклоняясь ко мне, когда мы отходим с ним от машины. – Расслабься.
– Легко сказать. – Бросаю я на ходу и делаю глубокий вдох.
– Выдохни. – Советует он. – И не забывай, что ты – Люси Кобер, которая вот-вот получит заветную корону на школьном балу.
– Фух. – Выдыхаю я. – Люси Кобер. Корона. Ну да.
Меня слегка потряхивает.
– Я с тобой. – Внезапно произносит Дин.
И берет меня за руку. Я вздрагиваю.
– Ключи. – Поясняет он.
И только в этот момент я понимаю, что он просто вложил в мою ладонь ключи от автомобиля и тут же отпустил ее.
– А. Ага. – Киваю я.
И сглатываю.
– Подожди. – Он преграждает мне путь. Мы останавливаемся. – Ты слишком напряжена. – Говорит Дин.
Его руки ложатся мне на плечи. Вряд ли, этот жест поможет мне расслабиться, но я так взвинчена, что не способна сопротивляться.
– Давай представим, что это веселая игра? – Предлагает он.
– Игра? – Я поднимаю на него взгляд.
Солнечный свет падает на его щеки, заставляя россыпи веснушек вспыхивать ярким оттенком корицы.
– Обычная детская игра. Ты не будешь делать ничего сверхъестественного – только то, к чему привыкла: отвечать на вопросы учителей, решать тесты, писать лабораторные и умничать на занятиях. Ты останешься той Люси Кобер, которой привыкла быть.
– А в чем тогда заключается смысл этой игры?
Его ресницы трепещут, глаза улыбаются, множа морщинки в уголках век.
– В том, что в промежутках между уроками мы с тобой будем вести себя так, как никогда бы не вели себя в нашем мире. Получим этот уникальный опыт и сделаем это с удовольствием.
– Разве тебе не будет неуютно в роли ботаника, увлеченного физикой? – Не верю я собственным ушам.
– Сегодня я буду спортивным ботаником. – Дин пожимает плечами. – Да и кто знает, вдруг обнаружатся плюсы этого положения?
– Было время, когда ты был действительно здорово увлечен наукой. – Напоминаю я,
