***
Брайс сидит на своей кровати, пока я бросаю дротики в стену. Это ни хрена не отвлекает меня от мыслей о Леннон, но концепция выбрасывания острых предметов в целом, похоже, помогла бы моему разочарованию. Это только вопрос времени, когда зазвонит мой телефон, либо от Кена, говорящего мне собрать вещи, либо от моей мамы, кричащей на меня за то, что у меня хватило наглости украсть у ее папика.
— Но ты не видел выражения ее лица, — говорю я Брайсу. — Она выглядела такой опустошенной.
Он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного. — Итак, вы вернулись к исходной точке. Ничего особенного.
Мои брови хмурятся. — Что ты имеешь в виду?
Отрываясь от своего телефона, он бросает на меня странный взгляд. — Ну, ты встречался с ней только для того, чтобы иметь что-то против ее отца, не так ли?
Черт возьми, за последние пару недель я был так поглощен всем, что касалось Леннон, что совершенно забыл о том, почему мне вообще нужно было быть с ней. Все, на чем я мог сосредоточиться, это вкус ее губ и то, как она прижималась ко мне, когда никого больше не было рядом.
— О, черт, — выдыхает Брайс. — Это не так.
— Нет, — я пытаюсь прийти в себя. — Нет, это не так.
Он усмехается. — Может быть, поначалу, но выражение твоего лица только что сказало совершенно другую историю. Что ж, в таком случае, лучше, что это закончилось сейчас.
Что? — Почему ты так говоришь?
— Потому что не похоже, что она осталась бы с тобой после того, как ты уничтожил бы ее отца. Я имею в виду, ты не можешь искренне думать, что получишь лучшее из обоих миров.
Я замолкаю, поскольку правдивость его слов тяжело давит ему на грудь. Я даже не думал так далеко, но он прав. Пока я сидел здесь, думая, что у нее единственной был выбор, у меня тоже был он — восстановить свою семью или заполучить девушку.
— Может быть, ты мог бы использовать часть денег, которые ты взял, чтобы нанять частного детектива, — говорит Брайс, возвращаясь к своему телефону, но я слишком отвлечен, чтобы обращать на него внимание.
Все это время я хотел, чтобы она предпочла меня единственной семье, которая у нее есть, и я не уверен, что был бы готов сделать то же самое.
Мы были обречены с самого начала.
25
КЕЙД
Серфинг — это, то что мне всегда нравилось. Всегда был, всегда будет. Но подготовка к соревнованию? Да, не так уж и весело. Брайс и Джейден становятся маленькими придурками-боссами и берут все под свой контроль, как пара сержантов-строевиков. Однажды я подумывал нанять кого-нибудь профессионального мне в помощь, но это то, что работало для меня с тех пор, как они перестали конкурировать, и я твердо верю в то, что нельзя чинить то, что не сломано.
Мы потратили сорок пять минут на то, чтобы доехать до того же пляжа, где будут проходить соревнования. Волны здесь настолько сильные, что Джейден даже не заходит в воду, но это не мешает ему выкрикивать команды с пляжа.
Я занимаюсь серфингом от всего сердца, передвигая доску с профессиональным мастерством. Даже когда я так сосредоточен, мои мысли все еще умудряются возвращаться к Леннон. То, как она выглядела, будто хотела подраться со мной после того, как из-за нее я сломал вторую доску. Как она купила мне эту новую, так получилось, что она в пятьдесят раз лучше. Когда я предложил доску, которую она купила для себя, она даже не поняла, что она соответствует моей.
— Хватит мечтать наяву и, блядь, занимайся серфингом! — Кричит Брайс. — Ты никогда не выиграешь, если проведешь день, падая в обморок, как девчонка, от своей сводной сестры.
— Отвали, мудак, — кричу я в ответ, но это только заставляет его смеяться.
Я изо всех сил отгоняю мысли и сосредотачиваюсь на текущей задаче, потому что победа в этом конкурсе может означать спонсорство. Спонсорство означает профессиональную карьеру в серфинге, а это значит, что мой отец снова встанет на ноги. Может быть, если у него будет сын, которым можно гордиться, он не будет таким жалким болваном.
***
Я подъезжаю к своему старому дому, понимая, что машина моего отца все еще стоит на том же самом месте, где я видел ее в последний раз. Надеюсь, это означает, что он просто не ходил в бар в последнее время, а не то, что он где-то внутри, мертвый от того, что захлебнуслся собственной рвотой.
Когда я захожу внутрь, звук знакомого смеха смущает меня больше, чем когда-либо. Я закрываю за собой дверь и иду в гостиную. У меня отвисает челюсть, когда я вижу, как Леннон сидит там, разговаривая с моим несколько трезвым отцом посреди отвратительного беспорядка.
— Э-э, привет, — приветствую я их обоих.
Мой папа загорается, когда видит меня. — Кейд. Твоя подруга была достаточно мила, чтобы зайти и занести деньги, которые ты ей дал. — Он встает с дивана и подходит, чтобы обнять меня. — Спасибо тебе, сынок. Ты действительно не должен был этого делать, но я обещаю, что не подведу тебя.
Встречаясь взглядом с Леннон из-за плеча моего отца, она грустно улыбается мне. Я похлопываю отца по спине и жду, когда он отойдет.
— Папа, ты не возражаешь, если у меня будет минутка наедине с Леннон?
Он понимающе ухмыляется и переводит взгляд с нас двоих, прежде чем исчезнуть в своей комнате. Я смотрю на Леннон и киваю в сторону коридора. Она встает и следует за мной, пока мы не оказываемся за надежно закрытыми дверями.
— Что это? Подарок из жалости?
Ее лицо сердито морщится. — Что? Ты думаешь, это то, что я чувствую к тебе? Жалость?
Я пожимаю плечами. — Разве нет?
— Нет, мудак! — Она отводит от меня взгляд и закатывает глаза. — Забудь об этом. Очевидно, это была ошибка.
Прежде чем она успевает подойти к двери, я встаю перед ней. — Нет, подожди. Прости, я просто был уверен, что ты расскажешь своему отцу о деньгах, которые я украл.
— Ну, я этого не сделала, — вздыхает она. — Я думала об этом, но ты всего лишь помогал своему отцу. Он невиновен во всем этом, и, хотя я, возможно, не согласна делать что-либо, что причиняет боль моему отцу, я также не согласна с его выбором разрушить брак.
Чувство вины кипит под поверхностью, назревая из-за каждой плохой мысли, которая у меня когда-либо была о ней. Я беру минутку, чтобы собраться с мыслями, а затем сдаюсь, проводя пальцами по волосам.
— В любом случае, сколько ты ему дала?
Она смотрит в землю. — Восемьдесят штук. Достаточно, чтобы помочь ему прожить целый год.
У меня отвисает челюсть. — Леннон! Ты не можешь так много вынести! Твой отец заметит. — Я начинаю паниковать. — Ты вообще что-нибудь там оставила?
Ее рука поднимается, чтобы потереть руку, показывая, что ей неудобно. — Я не брала это у своего отца. Я взяла это со своего собственного счета.
Мои брови приподнимаются. — У тебя есть восемьдесят штук, которые просто лежат на банковском счете?
Она наклоняет голову вперед-назад. — Были.
Я смотрю в потолок, размышляя, должен ли я поцеловать ее или наорать на нее. — Я знаю, что твой отец богат, но, пожалуйста, скажи мне, что ты не истощила свой банковский счет.
— Не беспокойся об этом. Это мои деньги, и я могу делать с ними все, что захочу.
Как раз в тот момент, когда я подумал, что дерьмо не может быть еще более хреновым, я заставил Леннон собрать все деньги, которые у нее есть, и отдать их моему отцу. Кто вообще позволяет своей девушке, или кем бы она ни была, делать это? Особенно когда их мотивы были такими же нечистыми, как мои.
Почему я не мог встретиться с ней при других обстоятельствах? Почему с ней должно быть все или ничего? Я сжимаю кулак и подношу его ко рту, пытаясь обуздать свой гнев, но бесполезно. Это превратилось в такой чертов беспорядок, что я едва вижу землю, на которой стою.
— Пошли, — говорю я ей. — Нам нужно уехать.
Она отступает, чувствуя мой гнев. — Что случилось?
— Я сказал, пошли!
Схватив ее за запястье, я тащу ее за собой через дом и к входной двери. Как будто она знает, что для нее лучше, она не спорит со мной по этому поводу. Вместо этого она садится в машину и пристегивает ремень безопасности. Я завожу машину и запускаю двигатель, прежде чем выехать на дорогу.
