переживаешь….
— Конечно же я переживаю. Немного. Но не от того, о чем ты вопреки всему думаешь. Я бы не хотела хоть каким-то боком быть причиной проблем в моей семье. В любой ее части. А получилось именно так.
Парень пристально всмотрелся в мое лицо. В его глазах был немой вопрос и, судя по тому, что из них исчезла сталь, ответ в моих его удовлетворил.
— Серьезно, если будет нужна юридическая помощь, говорите. Я и Вадику твоему сказал. Я не какой-то ревнивый идиот… А это твоя семья.
— Знаю, — я обняла его за пояс. Окаменевшие мышцы под моими руками расслабились.
Я безумно ценила то, как Рома реагирует. Не знаю, смогла ли бы так же сама. Но хуже того, не знаю, как сделать так, чтоб Рома как можно быстрее перестал тревожиться и искать то, чего давным-давно нет.
Точнее, скорее всего никогда и не было.
Ночные звонки — это почти всегда значит что не будет ничего хорошего. Знаете, это ощущение, когда в ваш крепкий сон врывается трель звонка и сердце тревожно сжимается, а потом устраивает бешеную гонку, подгоняя кровь к мозгу, чтоб он успевал в те секунды, за которые вы тянетесь за телефоном, сгенерировать максимальное количество самых худших сценариев?
Свет дисплея резанул глаза и имя звонившего я разглядела не сразу. А разглядев подумала, уже не снится ли мне это. Потому что звонил Слава. Выключив звук, я откинулась на подушку. Не буду брать. С какой стати?
Закрыла глаза, пытаясь вспомнить снилось ли мне что-то, чтоб так быстрее уснуть. Но сердце продолжало колотиться, а сквозь опущенные веки то и дело проникал свет постоянно зажигающегося дисплея.
Мелькнула мысль: вдруг что-то случилось? С Лорой, с родителями? Может у меня катастрофическое мышление и параноя, но кто меня в этом обвинит с учетом того, что совсем недавно любимый человек чуть не умер на моих глазах?
Взяла трубку.
— Алло?
— Так дол-го не берешь… Ты с ним, да? — отозвался в стельку пьяный голос Славы.
Я села на постели. Прижимая трубку к уху, сделала глубокий вздох.
— С ним… А мне так по-гано, Жень-ка. Я без ни-чего остался. Семь-я прези-рает. Баб-ла должен…
— В смысле бабла должен? — насторожилась я. — Кому?
— Бан-ку… Ей день-ги бы-ли нужны. На ха-ту… Я все дал, а она… Она кинула меня. Выж-рала все и кинула. Пре-дала.
Все еще сонный мозг плохо соображал. Слава не бедный человек, занимает руководящую должность. У него были сбережения, деньги за половину нашей квартиры…. Мягко говоря, немаленькая сумма. А теперь он в долгах. И, самое главное, как такое возможно? Как может состоятельный бизнесмен, руководитель и так далее так попасть?
— Хоть в петлю лезь…
— Глупостей не говори! — крикнула я.
— А что? Кому я нужен… Даже тебе уже — нет?
— Говори, где ты!
— Ты приедешь?
Приеду ли я? Серьезно?!
— Говори!
Он назвал адрес. Я прервала соединение и набрала Вадика.
— Женя? Что-то случилось? — сонный голос звучал обеспокоенно.
— Вадь, ты прости, что разбудила. Мне просто Слава звонил. Пьяный в стельку и чушь всякую стремную нес. Он не в себе и мне как-то тревожно. Вдруг учудит чего.
— Понятно, — и в сторону, — да ничего, маленькая. Мне отъехать надо, там пациент по скорой.
Соврал Лоре чтоб не беспокоить. И правильно сделал.
— Он сказал, где находится?
— Да, — я назвала адрес.
— Понял. Принял. Наберу как порешаю, — сказал брат и отключился не дожидаясь моего ответа.
Я не хотела видеть Славу. Не испытывала ни малейшего желания помогать ему. Но не была уверена, что правильно поступила, не увязавшись за братом. Он, конечно, был бы против…
Я зашла в карты, посмотрела, где этот адрес. До него от меня полчаса езды. Если будет нужно — приеду. А пока…
На часах было половина четвертого ночи. Сна ни в одном глазу. Встав с постели, я пошла на кухню и заварила себе мятный чай. Обхватив руками чашку стала смотреть в темноту. Горели фонари, кроны деревьев тихо шелестели от ночного ветра. Начался октябрь. Скоро все листья пожелтеют и опадут. Будет красиво. И можно будет много-много гулять с Ромой по паркам.
Так хотелось сейчас к нему. Но с другой стороны хорошо, что эту ночь мы провели раздельно. Если бы Слава позвонил при нем…
Чашка опустела и я снова поставила чайник. Утром на работу, надо бы спать, но куда уж теперь. Господи, настанет ли день, когда Слава исчезнет из моей жизни? Вот вообще? Окончательно и бесповоротно? Эти мысли так напоминали злые пожелания, что я устыдилась их и отогнала.
В шесть утра я увидела, как во двор заезжает машина Вадика. Когда появился на пороге, вид у брата был злой и взвинченный.
— Кормить меня будешь? — спросил хрипловато, но с ласковой улыбкой. Не срываться на женщинах — это у брата от папы.
— Конечно, — отметив про себя то, что раз он здесь, то ничего критичного не случилось, сказала я.
С вопросами решила повременить — сам расскажет, как успокоится. Отправив брата мыть руки, я смешала молоко с четырьмя яйцами и зеленью себе и ему на омлет. Поставила на огонь сковороду, смазала кисточкой маслом и, вылив смесь, закрыла крышкой.
Кофе, молоко.
Брат пришел, развалился за столом и шумно выдохнул.
— Капец какой он идиот.
Я хмыкнула, ожидая продолжения. Поставила на стол тарелки, чашки, приборы.
— Он пентхауз купил, взяв кредит на себя. А оформил на нее, так как на тот момент вы еще были женаты.
Вот оно как. Видимо сначала план был им жить в нашей квартире, но я пошла в отказ и это послужило Инессе на руку.
— Теперь он на улице и в долгах, а она с новым хахалем в петнхаусе. По документам — не прикопаешься, — Вадик развел руками, — Такие дела.
— Жесть. И много он должен?
— Пахать и пахать. Я с ним перетер чтоб нюни не распускал и тебе больше звонить не смел, так что все, забей.
Омлет был готов и я разложила его по тарелкам. Потом налила кофе и разбавила молоком.
— Господи, Вадик, как так можно разрушить свою жизнь? — выдохнула я, ковыряясь вилкой в блюде.
— А элементарно можно, Женька. Если выключить голову и отдать себя в рабство неадекватной и больной любви.
Мне ли не знать. Вот только я сумела вовремя остановиться, а Слава — нет.
— Мы сами решаем, как жить. Он не мог не понимать, зачем ей нужен. Не настолько идиот. Но его жизнь — его дело,
