и опять начнется вся эта сантабарбара. Но он ничего не сказал. Вроде как между нами отношения начали налаживаться, хотя мне все равно перед всеми было стыдно.
Через три дня от Хаважа пришло смс о том, что он уже в Назрани. Я была очень-очень рада. Он попросил меня встретиться, чтобы все нормально обсудить, но я боялась с ним видеться. Боялась, что кто-нибудь нас увидит и снова начнется кошмар. Меня тянуло и отталкивало. В глубине души я чувствовала уверенность, что родители однажды смогут меня простить, если я не совершу ничего бесчестного.
(Я не писала вам о моем имане, о том, как я его укрепляла потихоньку и прочее, для меня это слишком личное. Но интерес к религии у меня сильнее был и есть, чем у всей моей родни.)
Так получилось, что Фатима меня пригласила к себе в гости. Отпрашивала меня у папы. Мама сказала, что я могу пойти.
Я увидела в этом возможность встретиться с Хаважем. Я написала ему. что я могу с ним увидеться завтра, он пообещал приехать. Ближе к обеду я собралась к Фатиме, приехала к ней. Меня очень хорошо там встретили. Хорошая семья у них и моя Фатима в положении уже была! Мы посидели с ее семьей, поговорили о том, о сем. Потом мы с Фатимой пошли в ее комнату пошептаться.
– Фать, он сегодня приедет.
– Кто? Хаваж?!
– Да. Фать, нам надо поговорить. Что-то решить.
– Ужас. Тебе не страшно, Ами?
– Нет. Сейчас уже нет.
– Бедная, не дай Бог оказаться в твоей ситуации. А если отец узнает?
– Не узнает.
– А о чем вы будете говорить?
– У Хаважа есть какая-то идея...
– Какая? Снова прийти свататься??
– Нет! Что ты! Мы говорили о никяхе, Фатим...он попросил подумать...
– Но как, Амииии?! Отец не даст согласия! А папа твой опекун.
– Фатим, даже если бы папа дал согласие, он бы не мог быть моим опекуном. Он не муслим.
– Я даже забыла об этом, не знаю, что и сказать. Мне страшно за вас. Но это твоя жизнь и твой выбор.
Я посидела с ней часик. И пошла увидеться с ним.
***
Он как раз проехал уже границу.
На назначенное место я пришла раньше, пришлось еще немного подождать. У меня уже не хватало терпения, мы так долго не виделись! Хаваж приехал не один, а с другом. Мы постояли немного втроем, потом друг уехал прокатиться.
– Я соскучился, Амишка моя.
– ...и я…
– Как ты сейчас? Как дома?
– Я физически нормально. Психологически не очень. Дома тихо. Отец не разговаривает со мной. Но я уверена, что все бы наладилось, если бы не…
– Если не что?
– Ничего.
– Ты хотела сказать, если бы мы перестали общаться?
– Хаваж. Нет.
– Да. Ты это сказать хотела. Ами, я не хочу тебе проблем создавать. Мне было больно самому, что я там, а ты тут и я ничего сделать не могу! Но сейчас я тут, и я не дам тебя в обиду. Ты не передумала, Ами? Честно только?!
– Нет.
– Ты уверена, что хочешь быть со мной?
– Да.
Дальше тишина. У каждого, наверное, в голове какие-то свои таракашки бегали. Иногда так и переполняли чувства, чтоб сказать о них, о том, что я испытываю. У него были тоже такие моменты (он это позже мне признался, когда вспоминали какие-то моменты из прошлого). Но он же мужчина, ты чтоооо, о чувствах стыдно говорить!
– Ами, ты подумала о никяхе?
– Да.
– Ты согласна?
– Ну… А как это все будет?
– Сделаем никях, и только тогда, на законных основаниях, я увезу тебя в наш дом. Я все обдумал.
– А родители....
Мне стало так грустно. Они никогда не выходили из моей головы, но я была уверена, что они меня простят. Я хочу быть с этим человеком. Не важно, кто он – ингуш, черкес, грузин. Главное, что муслим.
Мы немного еще поговорили, постояли. Приехал его друг уже. Видимо, бедный обкатал все.
– Ну что, Хаваж, решили? Что там?
– Решаем еще...
Его друга зовут Зелим.
– Аминат, что ты еще думаешь? Вы любите друг друга? Любите!
– Ээээй, Зелим (и еще что-то Хаваж сказал Зелиму на своем)!
– Тихо, Хаваж, я вас вижу со стороны. Меня-то не надо смущаться! Ты чего стоишь, Хаваж? М? Живее будь, через плечо и вперед. Шучу, конечно. Аминат, – обратился он ко мне,– если ты решилась на это, тогда не бойся. Родители, иншаАллах1, примут тебя. Всему время нужно. Рядом с тобой человек стоит, которому ты нужна. Сколько раз я ему бывало в шутку говорил, мол, Хаваж, давай тебя с этой познакомлю, давай с той. Знаешь, что он мне говорил? «Нет, не надо. У меня Аминат есть». УаЛлахи так говорил, Аминат! И ты его любишь. Сделайте никях и мы увезем тебя. Хватит мучиться! Хаваж, что ты молчишь?! Аинат, если ты сомневаешься очень, то подумай хорошенько, торопить не будем! Это твой выбор. А если готова к этому, тогда не тяните.
Хаваж что-то говорил ему на ингушском. А мне было неловко что-то ему отвечать.
Зелим пошел сел в машину.
– Амиш, милая, в следующий раз я приеду за тобой, а не к тебе. Я буду ждать твоего звонка, твоего слова.
– А никях где собираешься делать?
– Можем и тут в Осетии, но лучше может в Назрани? Вали может стать и сам имам, если в ста километрах вокруг не будет ни одного твоего родственника мужского пола. У меня есть знакомый имам, друг семьи. Не волнуйся, я тебе говорю, я все обдумал. Слово последнее за тобой.
– ...
– Ами, я понимаю, как тебе тяжело. Хочешь, я еще раз пришлю к тебе людей?!
– Нееет! Ты что. Не нужно.
– Ладно, я пойду тогда, а ты подумай, Ами.
Мы попрощались, и он уехал. С того дня началась смута в моей голове.
Я долго думала. В голове двадцать четыре часа крутились мысли о том, что делать, как быть. Решение ехать с Хаважем было твердо, но трудно было морально подготовиться. И я ни за что не хотела уезжать, не поставив в известность маму. Я хотела с ней поговорить, убедить
