Boss.
— Я не знал, что мы ждем гостей, — говорит привлекательный загадочный мужчина, выгибая бровь, глядя на меня, и медленно расползающаяся ухмылка появляется на его губах.
Он похож на коварную адскую гончую, готовую к нападению.
— Мы не ждали, — резко говорит Бо, привлекая мое внимание к себе.
Он сидит перед панорамным видом на Французский квартал. Этот вид говорит: «Я держу этот город за яйца, и я это знаю». Его стол сделан из цельного дерева. Кресло из полированной кожи.
Он откинулся на спинку стула и смотрит на меня пристальными голубыми глазами.
Я должна была застать его врасплох, но его черты лица ничего не выдают. Он отказался от пиджака и закатал бледно-голубые рукава рубашки до локтей. Меня еще никогда так не привлекали чьи-то предплечья. Это не та часть тела, которая должна меня привлекать, и все же не могу отвести взгляд.
— Чем мы обязаны этому удовольствию, мисс ЛеБлан? — просто спрашивает он.
Нет.
Ему нельзя быть таким уверенным в себе. Как будто он ждал меня все утро.
Я делаю шаг вперед и размахиваю кофейными стаканчиками, которые принесла с собой. Они все еще дымятся. Если бы у меня был доступ к любовному зелью, я бы подсыпала ему. А так придется обойтись молочным латте от French Truck Coffee.
— Я принесла тебе бодрящий напиток для позднего утра.
Его друг смеется.
— Где мой?
Что он на самом деле хочет сказать, так это то, что я разочарован, что ты здесь не ради меня.
Я мило улыбаюсь и делаю шаг к нему. Упс, мое бедро задевает его колено, и я не отстраняюсь.
— Вот, пожалуйста, возьми мой. Надеюсь, ты не возражаешь, я уже сделала глоток.
Веду себя грязно и коварно. Я думаю, что в другой жизни из меня получился бы потрясающий отвергнутый, бывший любовник.
Он берет кофе и прижимается губами прямо к тому месту, где только что был мой рот.
— Ммм, фундук — мой любимый.
Один долгий глоток, и наши взгляды встречаются. Это странный кинжал, вонзающийся в сердце Бо, и он реагирует именно так, как я и надеялась.
— Расс, дай нам минутку.
Его друг надувает губы, и это такая глупость для мужчины его возраста. Совсем не в моем вкусе.
Его глаза не отрываются от меня, когда он отвечает.
— О, я бы предпочел остаться.
— Убирайся.
Тон Бо не оставляет места для споров.
По позвоночнику пробегает дрожь, и мне приходится сосредоточиться, чтобы не улыбнуться. Запомни, Лорен, он не сексуальный, он злой и властный, всегда приказывает людям и делает все, что хочет, и…
Расс вскакивает на ноги и прерывает мою ободряющую внутреннюю речь, его плечо задевает мое, когда он огибает стул.
— Если вы не найдете здесь то, что ищете, мой кабинет находится дальше по коридору.
Я невинно смеюсь. О, Расс. Расс… Расс… Расс. Ты никогда не был частью моего плана, но ты сыграл идеальную пешку. Я хочу пригласить его на ужин с большим стейком и сказать ему, что он был хорошим мальчиком.
Он уходит. Дверь закрывается со зловещим щелчком, и я оборачиваюсь к Бо. Его челюсть плотно сжата, глаза подозрительно прищурены. Обычно я бы уделила время деталям его внешности, но сегодня я должна не отвлекаться от задания.
— Могу я присесть? — Я сажусь и скрещиваю ноги. Мои руки сложены на коленях, когда я пожимаю плечами. — Разве не ты завел традицию приходить на работу? По крайней мере, я была достаточно внимательна, чтобы прийти с подарками.
Он берет чашку с кофе и делает глоток.
Я мило улыбаюсь.
— Я добавила в него немного корицы, как ты предпочитаешь.
Я узнала эту деталь 10 лет назад. Мой папа каждое утро варил большой кофейник, и я всегда следила за тем, чтобы в нем была корица, на случай, если Бо зайдет налить себе немного перед уходом на занятия. Напоминание о том, какой влюбленной я была, горячит мою кровь.
— Ты идешь на йогу? — спрашивает он.
Я преувеличенно смеюсь, но потом резко обрываю смех.
— Нет. Разве ты не слышал о спортивном досуге? Как твой кофе?
— Горячо.
— Хочешь, чтобы я подула на него?
Он выгибает бровь, но его решимость не ослабевает. Время импровизировать.
Я встаю на ноги и поворачиваюсь, чтобы совершить мини-экскурсию по помещению. Это прекрасно. Его фирма расположена в одном из старых зданий во Французском квартале, поэтому из окна открываются виды на традиционные архитектурные детали Нового Орлеана: свисающие папоротники и красочные фасады. Внутри он довольно скудно оформил пространство. Здесь почти нет личных фотографий или безделушек.
Я тычу пальцем в фотографию его с мамой, забывая, что изначально встала, чтобы он лучше видел мой зад. Может быть, в конце концов я не так уж хороша в этом. Мне нужно перефокусироваться.
Поворачиваюсь и соблазнительно улыбаюсь. Он, откинувшись на спинку стула, сплетя пальцы на коленях, наблюдает, как я осматриваю его пространство. Секунду мы молча переглядываемся, а потом он склоняет голову набок и говорит:
— Планы на обед?
— Нет.
Он нажимает кнопку внутренней связи на своем телефоне.
— Мишель, мы пообедаем. Мой обычный, пожалуйста, и добавьте лимонада для мисс ЛеБлан.
Закончив, он отодвигает свой стул и встает. Я ударяюсь спиной о книжную полку позади меня.
— На днях ты сказала мне, что хотела бы, чтобы я добивался тебя, когда тебе было семнадцать.
У меня пересохло в горле.
— Я была глупой.
— А сейчас?
— Теперь я знаю лучше.
Его челюсть сжимается.
— Ты, кажется, обвиняешь меня в моих тогдашних решениях, но мне не нужно было принимать никакого решения. Это было бы неправильно.
— Ну и что? Ты всегда делаешь только то, что правильно?
Мой вопрос — слабое оружие.
— И что с того? — теперь он злится на меня. — Давай предположим, что я поцеловал тебя в тот день в своей квартире. Допустим, я прикоснулся к тебе, допустим, я трахнул тебя. Ураган все равно разлучил бы нас, и ты, вероятно, была бы на этом же месте, требуя ответа, почему я воспользовался тобой.
Он ошибается, но, с другой стороны, и я тоже. Я знала, что тогда мы не могли быть вместе, но я страдала из-за этого. Плакала и страдала от несправедливости всего этого, но Бо, казалось, это никогда не беспокоило. Это не разъедало его так, как меня. Я хотела, чтобы мы оба страдали, и именно поэтому я сейчас здесь. Он задолжал мне душевную боль.
— Я не думаю, что ты здесь потому, что злишься, — говорит он, подходя ближе. — Я думаю, тебе любопытно.
Я
