Оливия Лихтенштейн - Замужество и как с ним бороться

«Дорогие Ричард и Джуди!

Вы живете вместе, работаете вместе и, хоть иногда вы и ссоритесь, все равно кажетесь такими счастливыми и добрыми друг к другу. Как вам это удается?

С уважением, Хлоя Живаго, 43 года.

P.S. А как часто вы занимаетесь сексом?»

Одинокую тишину прервал звонок в дверь. На крыльце стояла Рути. Выглядела она увядшей, вокруг глаз темнели круги.

— У вас открыто? — спросила она.

— Кветчориум?

Она кивнула.

— Открыт всегда.

— Ненавижу свою жизнь, — вздохнула Рути.

Я затащила ее в дом, сделала ей чашку чая и отрезала кусок макового рулета. Рути сильно похудела и, как бы странно это ни звучало, выглядела просто ужасно.

— Какую именно ее часть? — уточнила я.

— Я просто больше так не могу. Я просыпаюсь каждое утро и понимаю, что просто не в состоянии прожить очередной день. Я лежу в кровати, думаю обо всех встречах, которые у меня сегодня будут, о людях, которых мне нужно увидеть… Вставать, умываться, мыть голову, завтракать, выходить из дома, ехать до работы… Никаких сил нет. А потом, когда я все-таки добираюсь до работы, этот мерзкий идиот, Дэвид Гибсон, говорит мне что-нибудь вроде: «Мы все на той же странице», а я отвечаю ему: «Так добавьте что-нибудь еще». Я все чаще и чаще беру выходные за свой счет. Чувствую себя жалкой депрессивной наркоманкой.

— А Ричард знает, что с тобой происходит?

— Нет. Он никогда ничего не замечает. Кроме, конечно, какой-нибудь антикварной хрени, в которую я, если продолжу вести тот же образ жизни, скоро тоже превращусь. Хотя это вообще не важно — все равно меня уволили по сокращению штатов.

— Как это — уволили? Ты же главный редактор! — удивилась я.

— Они там перераспределяют обязанности… Как они утверждают, то, чем я занималась, больше не требуется. Я могла бы поспорить, но мне кажется, это такое своеобразное благословение. Вроде как знак, что пришло время менять жизнь.

— Тебе надо перестать принимать кокаин; тогда ты снова сможешь взять все под контроль, — не сдержалась я.

— Хло, я разве просила тебя о советах? Или просила объяснить мне подоплеку моих проблем? Нет, я же пришла просто поныть, чтобы ты говорила в нужных местах моего рассказа: «Бедная ты моя крошка» и «Ты только не расстраивайся».

— Прости, дорогая, — извинилась я.

Рути всегда сохраняла отменное чувство юмора, даже в самых сложных ситуациях.

— Может, ну его, этот чай? Давай бутылочку разопьем? — предложила я и отправилась к холодильнику, где за залежами несвежих овощей обнаружила припрятанную бутылку шампанского. — О, это даже лучше, — сказала я, размахивая бутылкой. — Теперь мы прямо как парочка старых, отчаявшихся, но все еще шикарных алкоголичек, которые пьют средь бела дня. Интересно, сколько таких бутылок понадобится, чтобы мы очутились на скамеечке в парке? Ну, или в компании голубей, — добавила я, вспомнив о Мадж.

— Бедная старуха, — покачала головой Рути, когда я передала ей рассказ Мадж. — Так ужасно, я ведь ни разу не подошла к ней, не поговорила. Как думаешь, что с ней случилось?

— Видимо, что-то ужасное, раз она ничегошеньки не помнит, — предположила я.

Мы затихли, пытаясь представить, что же за событие могло свести Мадж с ума и отправить на задворки общества.

— А можно мы опять поговорим обо мне? — спросила Рути.

Я кивнула и подняла бокал в ее честь.

— Поверить не могу, я все эти годы пахала, чтобы стать редактором, а теперь для меня это вообще ничего не значит, — говорила Рути. — Какая вообще разница, о чем мы будем писать — о девице, которая учит других девиц, как заарканить миллионера, или о борьбе с алкоголизмом какой-нибудь сериальной звездишки? — Рути налила себе еще шампанского, упиваясь сарказмом. — Нет, просто если взглянуть на дело с глобальной точки зрения — все эти статьи завтра будут мусором. Хотя нет, больше не будут; мы ведь теперь используем перерабатываемую бумагу! — Она оценивающе взглянула на меня. — Ты просто чудесно выглядишь, Хло. Может, мне тоже завести интрижку; помимо всего прочего, на кожу романы влияют гораздо лучше кокаина.

— Тебе правда пора завязывать с коксом, — напомнила я.

— Завяжу, обещаю. Завтра же. Мне просто нужно еще немного продержаться, чтобы смириться с увольнением, — сказала Рути. Вдруг запиликал ее мобильный. — О-о, орел приземлился. Мне пора, надо встретиться с Карлосом. До встречи!

Рути была права — моя страсть к Ивану не так уж сильно отличалась от ее пристрастия к кокаину; этот роман нарушал спокойное равновесие моей жизни, делал меня какой-то невротичкой с маниакально-депрессивным синдромом. Сперва тебе кажется, что ты держишь ситуацию под контролем, но потом страсть затмевает все вокруг, и ее удовлетворение становится важнее многих других, гораздо более значимых вещей. Вдали от Ивана я превращалась в раздражительную замкнутую мегеру, а рядом с ним расцветала и впадала в экстаз.

«Я тоскую без тебя. Мы обязательно встретимся — я придумаю где», — пришла на мобильник очередная доза моего наркотика.

«Уровень поцелуев в моем организме упал до критического уровня, пожалуйста, поторопись», — отправила я ответную эсэмэску. Настроение у меня мгновенно улучшилось, и я, вальсируя, упорхнула в подвал, где меня дожидалась Джина.

Едва успев присесть, она тут же начала тараторить. Своей неуемной энергией она почему-то напомнила мне меня же. Скоро я выяснила почему.

— Я переспала с другим мужчиной, — объявила Джина. — Я решила, что мне необходимо избавиться от этой навязчивой идеи до свадьбы.

— Так, значит, вы все-таки выходите за Джима? — уточнила я.

— Да. И извините за тот истерический звонок. Сейчас я уже в порядке. Я поняла, что мне просто необходимо было так поступить, а теперь я готова к спокойной жизни.

— Ну и как вам этот опыт? — спросила я, и взгляд у Джины затуманился воспоминаниями о недавней похоти.

— Восхитительно, — призналась она. — И мне ни капельки не стыдно. Ну, не очень стыдно. В конце концов, мы ведь с Джимом еще не женаты.

— А вы бы повторили этот опыт еще раз? — поинтересовалась я.

— Нет. Да. Не знаю, может, еще разок. — Мой вопрос ее явно обеспокоил. — Черт, да. Я-то думала, одного раза с меня будет достаточно, но теперь понимаю, что хочу это повторить. Я просто чудовище, да? Вы точно так думаете, я знаю!

Я покачала головой.

— То, что думаю я, совершенно не важно, Джина. Важно только то, что думаете вы. Все мы одновременно чудовища и ангелы, честные и двуличные, щедрые и скупые. В каждом из нас есть все эти черты, но не в этом дело. Важно то, как мы справляемся с плохими проявлениями своего характера, — сказала я и поняла, что обращаюсь не только к ней, но и к самой себе.