Оливия Лихтенштейн - Замужество и как с ним бороться

— Это Хлоя, мама Китти.

— О, здравствуйте, — отозвалась она, словно силясь припомнить, кто же я такая и не встречались ли мы прежде.

Я объяснила ей, что произошло, и она рассмеялась, коротко и нетерпеливо.

— Ну, девчонки есть девчонки. Не знаю уж, чего вы от меня ждете в такой ситуации.

Львица-мать внутри меня медленно зарычала:

— Насколько я понимаю, со стороны Молли это было форменным издевательством, так что будьте добры поговорить с ней, пока это не зашло слишком далеко.

— Да бросьте вы, — сказала она и положила трубку.

Будь она рядом, я бы оторвала ей голову своими большими когтистыми лапами.

— Вот ведь сука, — пробормотала я.

— А я что говорила, — кивнула Китти, услышав меня.

Ну, война так война. Поведение Молли разделило нас на два лагеря. Мы с Китти обсудили возможности психологической атаки. Выяснилось, что завтра у Молли день рождения, а в свой день рождения девочки всегда приносят в школу торт. Мамаша Молли одевалась исключительно в «Маркс энд Спенсер», и, очевидно, единственное, что она могла сделать, выкроив время между походами в спортзал, — это купить торт по пути — первый попавшийся. К тому времени домой вернулась Джесси, учившаяся на два класса старше Китти, и втроем мы приготовили превосходный шоколадный торт, чтобы завтра моя дочь отнесла его в школу. Китти отрепетировала свою речь:

— Ой, я совсем забыла, что сегодня у Молли день рождения! Нам с мамой просто захотелось угостить всех тортиком.

Хитрость заключалась в том, что, если был выбор между покупным и домашним тортами, все всегда отдавали предпочтение домашнему. Тщательно украсив свое творение глазурью, мы написали на нем «Просто потому, что сегодня четверг» и восхитились собственным коварством.

— Думаю, это научит их вежливости, — резюмировала я, нанося последние штрихи из глазури.

Наш план чуть не разрушил Лео. Он бесшумно прокрался на цыпочках на кухню, словно вор, и собирался уже вонзить в торт огромный нож, чтобы отрезать себе щедрый кусок, как вдруг к нему подбежала я и, выдернув из его ушей айпод, заставила положить нож обратно.

— Чего вы так расшумелись? — удивился он. — Я только попробую.

— Это торт для Китти, она его завтра в школу с собой возьмет, — объяснила я.

— Ну, вечно так, как что-нибудь хорошее, так для Китти, — вздохнул Лео.

Чтобы доказать сыну, что я люблю его не меньше дочки, мне пришлось приготовить сандвич в виде пряничного человечка.

— Только маленький, — предупредила я, — мы ведь сегодня ужинать идем, помните?

По средам мы ходим ужинать в ресторан, чтобы избежать компании хмурой и унылой Беа, которая посреди недели всегда почему-то впадает в депрессию. С тех пор как к нам присоединилась Зузи, настроение у Беа исправилось, но в рестораны мы ходить не перестали, тем более что девушки с нетерпением ждали каждой среды, чтобы устроить себе романтический вечер на двоих. Единственной проблемой оставалось то, что почти все окрестные рестораны мы уже обошли. Грег с его капризами — отнюдь не идеальный клиент, и в справочнике «Рестораны в вашем районе» напротив почти каждого заведения красовался начертанный его рукой жирный красный крест. Мне всегда казалось, что такие же кресты рисовали в XVI веке на дверях несчастных, зараженных чумой. Иногда после смены руководства тому или иному ресторану удавалось реабилитироваться, но, как правило, вскоре он возвращался в позорный список, прибавив к первому кресту второй.

Мы устроились в «Сверчке», новой пиццерии на Вайлсден-лейн. Это место нам порекомендовали Рути с Ричардом. Меню было составлено многословно и до отвращения жизнерадостно: «Попробуйте нашу аппетитную пиццу «Сверчок» с острыми сосисками, покрытую расплавленным сыром, обладающую невероятным ароматом».

— Я ничего не хочу, — заявила Китти. — Читаю меню и все думаю, как у них в печках на пиццах сидят сверчки и заживо поджариваются.

Грег беспрестанно крутил в руках нож, которым, видимо, хотел намазать масло на булочку, несмотря на то что никакого масла нам не подали. Я решила заказать «Садовый салат»: «Ароматные свежие овощи на хрустящих листьях салата». Надо было им еще дописать»… с маленьким блестящим жуком посередине», потому что именно его я обнаружила, когда салат мне принесли.

— Официант! Будьте добры, пригласите шеф-повара, — ледяным тоном произнес Грег. Такой голос он всегда использовал, когда хотел закатить сцену.

Я посмотрела на детей и подняла бровь — вернее, обе брови, потому что так и не научилась задирать только одну из них — словно говоря: «Ну, началось».

К нашему столику подошел молодой парень в поварском колпаке, из-под которого выбивались неопрятные и не очень чистые пряди волос. Грязные штаны сидели на нем в обтяжку, а пальцы рук были сплошь в пластырях и порезах.

— Вы не расскажете, как вы делаете этот салат? — поинтересовался Грег.

Шеф-повар, кажется, удивился.

— Извините? — переспросил он.

— Ну, просто расскажите поподробнее про процесс приготовления, — объяснил Грег.

— Ну, я режу овощи, — неуверенно произнес шеф-повар.

Дети заерзали, мучаясь от смущения. Грег поднял руку, заставляя их замолчать. Джесси тоже пошла с нами в ресторан. Раньше она никогда не видела Грега в подобных ситуациях и, кажется, была страшно поражена.

— Да-да, — кивнул Грег повару.

— Потом мою латук, — продолжил тот.

— Прошу прощения? — спросил Грег, наклоняясь к нему поближе, словно гончая, унюхавшая лису.

— Латук, — повторил повар, качая головой.

— Да-да. А вот что за слово было перед словом «латук»?

Повар почесал голову. Лицо его выражало напряженную работу мысли.

— Эээ… «Мою». Мою латук.

— Точно! — воскликнул Грег, многозначительно подняв палец. — Именно это слово — «мыть».

Из внимательной собаки он превратился в сердитого хозяина и собирался ткнуть повара лицом в его ошибки да еще наподдать напоследок свернутой газетой по голове.

— Все дело в мытье, не правда ли? — спросил он, сделав акцент на слове «мытье». — Так почему же, позвольте спросить, в салате моей жены лежит этот жук?

Впечатляющий указующий перст моего мужа переместился на жука, который спокойно лежал себе на ароматнейших листьях и знать не знал, какой из-за него поднялся переполох. Повар подхватил тарелку и шустро удалился на кухню, пробормотав что-то себе под нос на непонятном языке и энергично проведя пальцем поперек горла, выражая тем самым свое недовольство.

Я настояла, чтобы после «победы» Грега мы отправились домой. В юности я работала официанткой и прекрасно понимала, что униженный шеф-повар скорее всего наплюет в заказанные нами блюда, если не сделает чего-нибудь похуже.