Тут Сергей Владимирович неожиданно умолк, намекая этим многозначительным молчанием на некоторые факты из биографии супруги, известные только им одним. Дело в том, что детство Валентины Петровны прошло в детдоме, куда она совсем еще крохой была «сдана» компетентными органами. О том, что детдом был не совсем обычным учреждением, говорил и тот факт, что все документы его были своевременно уничтожены. Так что Валентина Петровна даже фамилии своих родителей не знала. Таким образом, шутка Сергея Владимировича, как и положено, вполне могла содержать долю истины. Именно поэтому Валентина Петровна, вдруг посерьезнев, вздохнула и пригорюнилась.
— А что, Сережа, — тихо вымолвила она, — может быть, через нашего Олежку какой-нибудь мученик сейчас прорастает.
Растроганный Сергей Владимирович молча привлек к себе погрустневшую жену.
— Что было, Валя, то прошло, — так же негромко, в тон жене, ответил он. — Конечно, нашему Олежке повезло. Но ведь талант — это еще и большая ответственность. Думаю, что легкой жизни у нашего сына не предвидится.
Опытный педагог точно в воду смотрел — трудности не заставили себя ждать. Теперь, отсидев пять уроков в обычной школе, Олег, наскоро пообедав, бежал на автобусную станцию и отправлялся в райцентр, в училище. Час туда — час обратно. И так — четыре раза в неделю. А, возвратившись, надо было еще сделать уроки на завтра. Иной раз мальчик засыпал прямо над тетрадкой. А уж о том, чтобы отдохнуть, поиграть с другими ребятишками, и речи не шло… Учился, правда, Олег хорошо, и родители одноклассников не раз ставили его в пример своим непоседливым чадам. Ребята на Олега не обижались, хотя и считали его занятия музыкой девчоночьим занятием, а его самого немного «тряханутым». Находились и завистники, утверждавшие, что Романов задирает нос перед другими. Но и эти старались не связываться с «директорским сынком»…
Постепенно привыкнув к одиночеству, Олег и короткие часы досуга теперь проводил в обществе одного человека — Олега Романова.
Однажды отец буквально выгнал его из дома на прогулку. Олег, как обычно, отправился к реке — посидеть, послушать мерно плещущиеся у берега волны. Внезапно у причала появилась компания одноклассников. Ребята отвязали одну из лодок и принялись с криком и смехом в нее загружаться. Среди путешественников оказался и Ромка Гвоздев — пожалуй, единственный из всего класса, с кем Олег поддерживал дружеские отношения. Роман, как всегда, верховодил, указывал кому и куда садиться. Наконец вся компания разместилась…
Не хватило места в лодке только маленькой девчонке со смешными, торчащими в разные стороны косичками. Одета она была даже по скромным поселковым стандартам кое-как: коротенькое и застиранное платьице, вязаная, явно с маминого плеча кофточка. Колготки тоже были ей великоваты — на коленях висели гармошкой, а на попке болтались небольшим мешочком. Девочка все пыталась поставить ногу в старенькой сандалетке на борт лодки, но ребята каждый раз со смехом сталкивали ее обратно.
Однако сопротивление только разжигало девочку, она упорно продолжала штурмовать раскачивающуюся лодку, пока наконец не перевалилась через борт и не исчезла из поля зрения Олега. Впрочем, она тут же снова появилась — тот же Ромка Гвоздев, схватив ее, как лягушонка, за руку и ногу, перебросил обратно.
Лодка отчалила под радостный хохот и торжествующие крики «пиратов», оставшихся наконец-то в мужской компании. Но радость их — увы! — была преждевременной.
С живейшим интересом наблюдавший всю эту сцену Олег ожидал, что путешественница, с которой так коварно поступили, разразится обильными горючими слезами. Не тут-то было!
Ни слова не говоря, сумасшедшая девчонка вошла в ледяную воду — было только начало мая — и по-собачьи поплыла вслед за уплывающей лодкой. Подбородок ее был высоко поднят над водой, синие губы плотно сжаты. Олег пригляделся и узнал в отважной малявке Таньку, девчонку из соседнего дома. Дальше все произошло так, как Танька и планировала. Лодка вернулась, и мальчишкам, проклинающим на все лады надоеду, пришлось тащить ее домой — сушиться и греться. Их путь лежал мимо засады Олега, и он услышал, как Танька, стуча зубами, повторяла одну и ту же фразу:
— Ну что, поехали без меня?
При этом она с нескрываемым торжеством оглядывала хмурые лица своих спасителей… Прилипшие ко лбу пряди волос, худенькие ножки и задорно вздернутый носик, как ни странно, не безобразили девчонку. Даже, наоборот, делали ее похожей на забавного цыпленка, попавшего под внезапный дождик. Сердце Олега вздрогнуло и учащенно забилось…
С того дня на переменках он всегда высматривал знакомые косички, как правило, растрепанные и с развязанными бантиками. Однажды он даже подошел к их хозяйке и завязал оба бантика, чем вызвал дружный смех окружающих пацанов.
Ему нравилось в ней все — и как она бегала, сверкая исцарапанными коленками, и как скакала через прыгалку, и как играла в мячик. «Пацанка» Таня стала его первой детской любовью…
Однажды, вернувшись домой, он подошел к пианино, и его пальцы как будто сами собой побежали по клавишам. Получилось что-то быстрое, бравурное — как будто маленький грибной дождик сыплет с небес, а под его струями скачет взъерошенный желтенький цыпленок. Но на следующий день он заметил, с каким восторгом смотрит его избранница на взлетающего возле волейбольной сетки Ромку, и безотчетная радость в его душе сменилась такой же безотчетной грустью. И вечером черно-белые клавиши послушно откликнулись минорной мелодией…
Своих сочинений Олег никому не исполнял, всерьез опасаясь, что музыка выдаст его, что все вдруг догадаются о тех чувствах, которые он испытывает к этой непохожей на других девочке, умеющей так заразительно смеяться Ромкиным шуткам. Так сразу двое вошли в его детскую душу — любимая и счастливый соперник…
Впрочем, с Таней все было более-менее ясно. Он, Олег, любил ее безответной, безнадежной любовью. Что же касается Романа, то тут все обстояло сложнее. Роман явно отличал Олега от других ребят, часто заговаривал с ним — преимущественно на отвлеченные темы. И Олег тянулся к признанному вожаку поселковых ребят, одновременно побаиваясь его озорных, а порой и просто шальных выходок.
Убедиться в крутом норове своего кумира Олегу представился случай во время летних каникул в пионерском лагере. Обычно Олег проводил лето в деревне и, если бы не смерть бабушки, так бы и не узнал, почем фунт пионерского лиха.
Неприятности начались прямо со спортплощадки. Как Олег ни уклонялся от ненавистного волейбола, пионервожатая — грудастая энтузиастка «подвижных игр» — вытащила его из кустов на площадку, прямо под обстрел десятков насмешливых глаз. Некоторое время Олегу удавалось уклоняться от мяча, отсиживаясь за спинами товарищей по команде. Все были увлечены игрой, и даже соперники не замечали, что Олег хитро «сачкует». Но вот на подачу вышел Роман…
