Пока Шарлотта настраивала просмотр, принес закуски и вино. Поудобней расположился на кровати. Лотта, положив подушки ближе к изголовью, полулежала рядом.
— И что ты тут снимала? — поддел я.
— Вид на столики.
— А на сайте такого вида нет?
— Сайта нет. А ресторанчик неплохой. И там недалеко палаццо под сдачу есть. Идеально для одиночек.
— Одиночек?
— Тех, кто оставляет родню праздновать в Москве, а сам уезжает от них подальше.
Среди пейзажей, достопримечательностей то и дело мелькали меню, вывески ресторанов, виды залов.
— Так мало нас на этих фотографиях.
— Нас там и не должно быть, нас нет.
— У меня слишком хорошее настроение, чтобы спорить с тобой, дорогая.
— Спорить со мной бесполезно.
— Это я уже понял, дорогая.
— И я тебе не "дорогая".
— Как скажешь, дорогая.
Лоттка фыркнула, повернулась на другой бок. Буквицы, завитки, росчерки, вспомнил, как оттаскивал ее от очередной книги, над которой она застыла, казалось, навсегда. Успел забрать бокал, прежде чем Шарли его на себя опрокинет. Линдт дремала, усталость победила даже вредность. Фотографии досмотрел. Скопировал себе, позже оставлю совместные. Накрыл Шарли одеялом. Собрал посуду, помыл все и убрал по местам. Сварил кофе. Холодная ярость вернулась. Меньше всего ожидал, что знаю ее родителей, знаю много лет, знаю, как они носятся со своим сыном, как обожают его. Ученый. Член Академии Наук. Верная настоящая мать семейства. И оборотная сторона добропорядочной четы — брошенный ребенок, которого продолжают мучить. Ничего удивительного, что стоит к ней хоть чуть-чуть приблизиться, начинает строить баррикады. Обнадеживает, что близкие люди у нее все же есть. Дай боже терпения.
— Какого черта отключил будильник?
Вместо доброго утра подушкой по голове.
Лоттка носилась по квартире, с зубной щеткой во рту, пытаясь причесаться и собрать чемодан одновременно.
— Шарли, полпятого еще только, — что уснул полчаса назад, говорить не стал.
— У меня самолет, такси заказано, — высунув зубную щетку, пояснила Линдт и унеслась в ванную.
— Вставать собираешься? — через семь минут растолкав меня, уточняла Шарли.
— Рано еще.
— А, черт с тобой, дверь захлопнешь.
— Оставь ключи.
— Зачем? Захлопни дверь, когда уйдешь.
— Хочу починить стеллаж.
— Сомневаюсь, что это возможно. Запасные в коридоре висят. Аське отдашь.
Унеслась моментально, никаких "посидим на дорожку", "поцелуй на прощанье", "проводи до двери". Пара часов сна, на работу, а после чинить стеллаж.
Всегда завидовала людям, которые весь полет могут проспать. Меня хватило на час, остальное время читала, смотрела кино, планировала. Иногда нас нанимают, чтоб мы наняли других, чтоб те организовали в экзотическом месте европейскую свадьбу. Смысл лететь в Азию, Индию или на Восток, чтоб праздновать, как дома? Не понимаю такое, но раз платят — любой каприз за ваши деньги.
Вот и приходилось в перерывах между авралами знакомиться с другими агентствами по организации торжеств, смотреть залы, оценивать рестораны, собирать нужные контакты и много фотографировать, как говорил один мой давний клиент — на сайте и я могу посмотреть, покажите, как видите это вы. При всей любезности, мы всегда конкуренты, вероятность "переманить" скидочкой была, да и случалась неоднократно, но из-за несовпадения менталитетов очень часто такая экономия выходила боком. Заказчики сами разъясняли широту души и страсть к размаху, но не всегда доходчиво для местных, и получали не то, что хотели. Что радовало — выбор цветов и фруктов, тут местные всегда могли нас обставить: лучше знали рынок и были связи. Но опять же не понимали, как можно выбрать "похоронные" цветы для свадьбы или "любовные" для деловых встреч, будут спорить, уговаривать, и то, что у нас эти цветы имеют противоположное значение, для них не довод. Можно было двести раз обговорить состав букета, а на выходе получить другое — так ведь лучше, так правильно, и дружелюбные бесконечные кивки. Через неделю дождей, кивков, бесконечных походов по поставщикам хотелось тихо сдохнуть. Но больше — оказаться дома, залезть под одеяло и выспаться. Дремала час в самолете, остальные девять сортировала информацию, чтоб сразу закинуть в базу, как только на работе окажусь.
Вернувшись домой, обнаружила новый стеллаж и переехавшего ко мне Грекова, о чем свидетельствовали зубная щетка, бритвенные принадлежности и пополнившаяся коллекция шампуней и гелей в ванной комнате, забитый до отказа холодильник, мужские вещи в моем гардеробе, его ноутбук и бумаги в кабинете. Я бушевала, его вещи вышвырнула в коридор, в мусорный мешок улетели с треском все его тюбики, туда же спланировал с нехорошим грохотом ноутбук и прошелестели бумаги.
— Стеллаж прикручен к стене, будь осторожна, дорогая.
Он успел увернуться от полетевшего в него айпада.
— Как съездила, дорогая?
Нож для бумаг повторил траекторию эпплского гаджета, но Павлину опять удалось увернуться.
— Какого черта ты тут делаешь?
— Живу с тобой, дорогая.
— Я тебя не приглашала.
— Твоего приглашения не дождусь никогда. Успокойся, и мы поговорим как цивилизованные люди.
— Успокойся? Павлин ощипанный.
В этот раз мне удалось попасть в него путеводителем по Америке, довольно увесистый том, и я с кровожадным удовольствием услышала его чертыханья. Бои переместились в кухню.
— Выметайся.
— И не подумаю, дорогая, собираюсь жить с тобой долго и счастливо.
Пивной бокал с октоберфеста полетел в него и раскололся о дверной косяк.
— Я не собираюсь с тобой жить.
— Только твое упрямство не позволяет признать, что нам хорошо вместе.
Сувенирная тарелка с Кипра стала ему ответом.
— Я должна прыгать от радости, что ты тут обосновался, что ли?
— Нет.
— Вот и выметайся отсюда.
— И не подумаю, дорогая.
— Никакая я тебе не "дорогая".
Сборник стихов попал в его голову, так ему и надо, к сожалению, книг на кухне было мало.
— Что тебе от меня нужно?
— Мне хорошо с тобой, и я не собираюсь терять это из-за твоего упрямства. Дорогая, поставь горшок на подоконник, пожалуйста, пожалей кактус.
— Это мой кактус, что хочу, то и с ним и делаю.
Но цветок, действительно, было жалко, несколько лет потратила на него. Сервиз тоже было жалко, память о бабушке, а вот кастрюли мне не жалко совсем. И парочка полетела в него. Но он успел спрятаться в коридоре от алюминиевого залпа. Ярость как-то схлынула, и остались только усталость и раздражение. Я села в кресло в углу, подобрав под себя ноги.
— Сейчас все уберу, не вставай, тут осколков много, еще порежешься.
Я смотрела, как он подметает пол и убирает все следы нашего боя. Все это казалось сном, кошмарным сном, вот сейчас зазвонит будильник, и я проснусь, и ничего этого нет.
— Что тебе нужно, — устало спросила я.
— Чтоб ты привыкла ко мне. Тебе тяжело впускать в свою жизнь кого-то, мне тоже это непривычно. Но я считаю, что то, что между нами происходит, заслуживает шанс перерасти в серьезные отношения.
— Что за чушь.
— Шарли, давай попробуем?
— Делайте, что хотите. Завтра поставлю замок на дверь в спальне. Или вызову полицию.
"Не буду думать об этом сегодня". Великая мантра всех женщин мира. Спать. Может, утром ничего этого не будет.
Оказывается, можно жить под одной крышей и практически не видеться: Лотта приходила или под утро, или когда меня уже не было, уходила — меня или не было, или только пришел. Редкие предрассветные чаепития. Пару раз приходил к ней на работу, но поговорить так и не удалось. Проще было поймать ее на очередной вечеринке, награждении, сборище. Пару раз даже удавалось, несколько часов вместе, почти, стоило ей оказаться дома, отключалась, даже чай не допив.
Иногда мне казалось, что у нее нет времени только на меня. Всем остальным доставалось хоть несколько минут общения, и только мне почти торжественный относ тела в постель, без какого-либо продолжения.
