Вот даже Асе удалось пообедать с Линдт, о чем она по телефону и рассказывала какой-то из подруг, сетуя на бледный вид предмета обсуждения.
Особой бледности не заметил, возможно, рассветный сумрак все красил серым, или привык видеть ее уставшей и уже подзабыл, что она может быть другой.
Три часа ночи, удивительно рано для Линдт. Едва слышная ругань, обо что-то споткнулась, осторожно пробралась на кухню, стараясь не шуметь, приглушенная мелодия танго. Щелчок чайника, стук дверцы, чертыханья, что та закрылась так шумно.
— Привет, — Линдт вздрогнула.
— И что тебе не спится ночью, а, Греков?
— Не могу спать, зная, что тебя нет.
— Это ж теперь делиться придется, — тяжко вздохнула Шарли, открывая коробочку с шоколадным тортом.
Но на столе было две чашки и два блюдца, даже ложечки две.
— Хочешь кофе?
— Нет, кофе с меня на сегодня хватит, а вот иван-чай с мелиссой идеально подойдет. Если хочешь, вари, ты же сюда половину своего годового запаса зерен привез. Только ручной кофемолкой, электрическую моя голова не выдержит.
Линдт привычно разместилась в кресле у окна. Огромная чашка в руках, наслаждается ароматом трав, закрыв глаза.
— Твой кофе даже мелиссу заглушил, — Шарли вернулась за стол. Разрезать торт она мне не доверила, конечно же, половинки были совсем не равные.
— Шарли, мне кажется, что ты слишком много работаешь.
— Мне тоже так кажется, в прошлом году такого загруза не было. Просто все почему-то стали ко мне со всякой ерундой лезть, но с этим разберусь после новогоднего аврала. Ты не представляешь, сколько праздников сами себе придумывают. Вот сегодня вечеринка в честь первого выпущенного бокала. И ладно бы это было их основное производство, так побочка, и еще и не особо качественная, но повод гулять и бить эти самые бокалы. Безопаска у них хорошо работает, за полчаса всех раскидали по домам. Высплюсь. Сегодня.
— Шарли, зачем тебе работать?
— Дежавю. И ты тоже меня содержать собираешься?
— Я не Егоров.
— А я все та же Шарлотта Генриховна Линдт, и если бы не хотела работать, давно бы продала часть украшений, купила бы домик на берегу Средиземного моря. В содержании не нуждаюсь. Хороших снов.
Дверь хлопнула, замок щелкнул. Сам его врезал.
И кто меня за язык тянул?
Убрал со стола.
Старался не шуметь, собираясь на работу. Пусть отдохнет.
И почему мысль позвонить ей и пригласить на обед возникла только сегодня? Привык, что не отвечает? Или что отказывает?
— Лотта, давай пообедаем вместе? — вместо приветствия, и пока она опять не послала меня к Дену.
— Подожди… Юрка, столик найдешь? — пообещали найти, — Так, Греков, у меня есть только час, тебе что-нибудь заказать?
— Закажи. Что хочешь, то и закажи.
Так, до ресторана минут пятнадцать. Добрался за десять. Лоттка никуда не исчезла и вроде не планировала испариться, как только войду. Легкий поцелуй в щеку, не отстранилась.
— Я для тебя рибай с салатом заказала и красное вино.
— А сама перешла на легкие закуски?
— Оставляю место для тортика.
Телефон задребезжал на столе.
— Твой любимчик, — прокомментировала Шарли, прежде чем ответить, — Да, господин Маркофф… Помню, конечно же, но если будете напоминать так часто, то точно забуду… Не могу больше разговаривать… До свидания.
— Мне так везет, или он тебе звонит, когда мы вместе?
— Знаешь, раньше он звонил редко, а как ты решил пожить у меня, названивает каждый день. Даже поднадоел немного.
Телефон опять завибрировал.
— Да, Ден?.. Охренел?.. Конечно, есть другие слова, но я не одна и непечатные приходится опускать… Потом поговорим… Нет, я в духе, а ты, видимо, не в себе немного. Пока.
Линдт отключила телефон.
— И долго еще собираешься у меня обитать?
— Долго.
— Хм, а то думала, что как две недели пройдут, и сгинешь, так сказать, око за око. А ты все живешь и живешь. Может, и мне у тебя где-нибудь пожить? Где у тебя еще есть недвижимость?
— А куда ты хочешь?
Официант поставил капучино и кусочек шоколадного торта. Интерес к моей недвижимости тут же пропал.
— Давай куда-нибудь уедем на праздники?
— На февральско-мартовские?
— Да.
— Давай. Ты уезжаешь из моей квартиры, я из офиса на очередной выезд, и все счастливы. Но до этого счастья еще Новый год пережить надо.
— Если будешь продолжать в том же духе, то не переживешь.
— Мммм, нет бы чего ободряющего сказать. С горя еще один капучино закажу.
— Первого января во сколько тебя ожидать?
— Не ожидать, меня не будет в Москве. Так что планируй встречать Новый год без меня и не у меня. Я обычно дня два лежу и не шевелюсь после праздников, и если кто-то будет мешать лежать, тот очень быстро примет позу трупа и больше не встанет.
— И все же я рискну. Буду лежать рядом. А когда ты отдохнешь, мы займемся вещами куда интересней банального "лежать", Шарли.
Ее рука чуть дрогнула, пышная пена с крапинками корицы лениво поползла по чашке. Линдт аккуратно вернула чашку на блюдце, следя, чтоб не испачкать скатерть.
— Все дело только в сексе? Тебе не хватило его в отпуске? Так это решаемо, дама за три столика от нас глаз с тебя не сводит.
— Надеюсь, мне хватит терпения, и я не придушу тебя раньше, чем ты ко мне привыкнешь.
— А что будет, когда привыкну? Надоем и отправлюсь на свалку?
— Лотта…
— Такси вас уже ожидает, — официант безукоризненно вежливо отнял ее у меня. Вот поэтому и телефон отключила, отход был спланировал заранее.
— Спасибо.
Линдт промокнула салфеткой губы, немного печально взглянула на оставшийся торт, привычно заправила выбившуюся прядь за ухо, криво усмехнулась каким-то своим мыслям.
— Прости, мне пора. Приятного аппетита, мясо здесь восхитительное.
И все же легкий поцелуй в щеку перед уходом, раньше бы она просто сбежала. А значит, потихоньку привыкает. Дай бог терпения дождаться.
— Я еще торт закажу, водитель заберет.
Официант понимающе кивнул.
Только мой торт с Линдт ели совсем другие. Под утро она вернулась не одна — Ден, Соня, Юра и еще кто-то, чей голос был незнаком. Обсуждали подготовку и планы, словно на работе не могли об этом поговорить. Из услышанного — Линдт раньше середины января дома не окажется. Ладно, разберусь с этим после возвращения из Европы. Гости разошлись до приезда водителя. Стикер "спасибо за торт" на моей двери. Ее дверь закрыта, провожать не станет.
— Пока, Шарли.
Странно, но дверь открылась.
— Пока.
К черту терпение.
Она отвечала, ее припухшие губы просили не останавливаться, и я снова целовал, немного грубо, ее пальцы расстегивали ремень и вытаскивали рубашку.
— Он дверь выломает?
— Что?
— Твой водитель, скорей всего, он стучит.
Какой водитель? Какая, к чертям, дверь? Телефон звонил, надрывно, и не первый раз. Отпустить Шарли было невыносимо. Она сама пошла открывать. И какого черта просил водителя подняться, если не отвечу на звонок.
И соседка уже на площадке, возмущается и угрожает полицией. Привел себя в порядок. Никаких слов на прощание, только щелчок замка, Линдт опять спряталась за дверью.
Вернусь, снесу этот замок к чертям.
Привычно считала гудки, на шестом ответила, лениво, сонно.
— Зачем разбудил?
— День давно, Шарли.
— Я два часа как прилетела, у меня еще утро.
— Куда прилетела?
— А куда я должна была прилететь седьмого декабря? Пока, Греков.
Короткие гудки. Телефон недоступен.
Седьмое декабря. Милан. Ла Скала. Маркофф.
Значит, на меня у нее времени нет, а для этого козла нашлось.
Ну ее к черту.
К черту, ага, и долго продержался?
Сам себе организовал поездку в Европу на это время и как бы важные дела, чтоб в это же время быть в Италии. И сейчас, вместо важных дел, таких необходимых, таких сверхсрочных, рулишь в Милан, чтоб успеть до конца спектакля, чтоб перехватить ее до отлета и провести несколько часов вместе. Это теперь называется "послать к черту".
