Да, это любовь.
– Ты знаешь, я даже рад, что меня подстрелили, – с придурковатой улыбкой говорит Данте.
Я смеюсь и качаю головой.
– Ты даже не представляешь, – его улыбка становится шире. – Думаю, что как только поднимусь с этой чёртовой койки, сразу сделаю ей предложение.
– Не будь идиотом, – даю ему совет. – Сначала отвези её в какое-нибудь красивое место. Мальдивы. Бора-Бора. Париж. Покажи ей мир, Данте. Покажи ей другую сторону твоей жизни. Пусть она увидит не только это дерьмо.
Данте задумывается и кивает.
– Ты прав. Когда поймаем эту тварь, я, пожалуй, возьму отпуск. Ты не будешь против?
– Я сам хотел отправить тебя на отдых. На месяцев шесть.
– Без меня за это время ты всё просрёшь, Швед, – ржёт друг.
– Так ты вернёшься и всё восстановишь, – смеюсь тоже.
Данте поправится.
Он крепкий малый.
Одни тиски на сердце разжимаются.
Глава 20
РЖАВЫЙ
В моей душе шевелится нечто сильное, даже мощное.
С нескрываемой ненавистью смотрю на фотку Янки и скалюсь.
А ведь я эту сучку с самого детства защищал, оберегал. А эта неблагодарная тварь кинула меня, плюнула на мою доброту, как последняя сука. Ненависть к Янке действует как припадок, как мёртвая петля. Она словно неизлечимая болезнь терзает меня, и я жажду отмщения. Как никогда в жизни я ненавижу. Ненавижу эту сучку, что во мне с каждым днём всё сильнее и сильнее растёт желание раздавить её, сделать очень больно.
А ещё я помню тех, кому тоже отомщу.
Швед. Данте. Стас. Егор. И конечно шлюшка Янка.
Злюсь и сжимаю фотку в руке. Сминаю и с силой бросаю в стену. Комок отскакивает от стены как теннисный мячик.
Руку и рёбра тут же дёргает боль, и агония возвращается.
Чтобы вновь унять болевой синдром, делаю себе дорожку и с наслаждением втягиваю белый порошок.
Сейчас боль исчезнет, и меня накроет лёгкость.
– Рома? – слышу голос своей шлюхи. – Я тебе приготовила обед… Бля, ты опять коксом дуришься? Уже третий раз за день…
– Отвали, – дёргаю плечом. Ненавижу нытьё и нотации. – Обед сюда тащи.
Девка, имя которой не помню, складывает руки на груди и делает тупую рожу на своём наштукатуренном лице.
– Раз такой дебил, то сам тащи! – шипит она.
Как же бесит. И мой мозг чуть ли не взрывается от гнева. Я ору на эту овцу:
– Пошла на хуй, сука! Вали из моей квартиры!
Девка дёргается, глаза испуганно расширяется, но она быстро берёт себя в руки и визгливо орёт в ответ:
– Это ты пошёл! Урод и неудачник!
Будь я сейчас не в койке со сломанной ногой, рукой и отбитыми органами, вскочил бы и оторвал бы этой твари её тупую голову!
– Пшла, сука! – рычу на неё, хватаю пепельницу и запускаю её в девку. Увы, дрянь уворачивается, показывает мне фак и вылетает из спальни.
– Плевать, – откидываюсь на подушки.
Через несколько минут делаю ещё несколько дорожек.
Постепенно боль отпускает и мне становится хорошо.
Вдруг слышу звук лязга – кто-то открыл и закрыл металлическую дверь.
Наверное, сучка вернулась. Сейчас приползёт, прощение просить будет. За своё поведение придётся ей поработать. Прощу, может быть, после того как хорошенько отсосёт мне.
Мои губы растягиваются в усмешке.
В спальню почему-то входит не тёлка, которая посмела послать меня, а…
– Арман? – удивляюсь я. – Ты дал мне время восстановиться…
Страх вдруг продирает до самого мозга. Мысли вмиг проясниваются.
– Ну и дыра, – кривится Арман, рассматривая мою берлогу.
Киваю со словами:
– Как только поднимусь, сразу куплю себе нормальную хату.
– Хату, – повторяет тот, кому была обещана Янка. – С таким образом жизни тебе лучше собирать себе на могилку.
Мне не нравится его приход и его слова. Какого хуя ему надо?
Арман брезгливо смахивает с кресла женские трусы, садится и, закинув ногу на ногу, говорит:
– Разговор есть.
На моих висках и лбу выступают капельки пота. Руки начинают дрожать.
– Арман… Ты же дал мне время… восстановиться… – блею я.
– Заткнись и слушай, – обрывает меня этот мудак.
Все мудаки. Меня окружают одни твари. Все люди – твари. Убил бы всех!
– До меня дошли слухи, что время Шведа пришло, – вдруг слышу я невероятную новость.
– Что? – выдыхаю потрясённо.
– Да, Ржавый, ты не ослышался, – усмехается Арман. – На Шведа наехал какой-то чел из не местных, у которого яйца побольше и крепче будут. Людей Шведа уже положил так нехило. И базу его снёс к ебени матери. Говорят, он Данте убил. Но инфа не точная.
У меня губы сами собой расплылись в довольной улыбке.
– Арман, да за такие новости я готов тебе сам отсосать! – восклицаю радостно.
Мужчина кривится.
– Не стоит, – говорит он и возвращается к Шведу: – Так вот, раз такой замес начался, то мне нужно попасть в струю и занять место рядом с новым хозяином города. Этот тип по прозвищу Хан – большой человек и он собирается прибрать к рукам всё дело Шведа. Я хочу получить свой кусок, и ты мне поможешь, Ржавый. Сделаешь всё, как надо и я прощу тебе девку. Долг тоже будет снят. Усёк?
– Дда… – выдохнул потрясённо. – Но как я помогу?
Арман растягивает губы в злобной ухмылке.
– Птичка одна донесла, что эту твою сучку Швед хорошо припрятал. Похоже зацепила она его капитально. Улавливаешь?
Хмурюсь и качаю головой.
– Прости… Не догоняю пока.
Арман дёргает щекой и зло цедит:
– Меньше дерьма надо в себя толкать!
Но берёт себя в руки и уже спокойнее объясняет:
– Чтобы Шведа однозначно кончить, нужно прижать
