при этом медленно ведет пальцами вверх по позвоночнику.
— Когда? Когда мы состаримся? — иронизирую я.
— Должно пройти время, Энжи.
— У меня нехорошее предчувствие, Кол… что-то страшное случится. Может случиться в любой момент. Нас найдут, убьют. Я не знаю…, — по щекам непроизвольно стекают немые слезы.
— Успокойся, Пикси, — отцовским тоном обращается ко мне Коул. — А что, если я скажу тебе, что работаю над этим? Я ищу способы, не сомневайся, — проводит языком по ложбинке между грудей. — Но мы с Амираном воюем не в песочнице, а на мировой арене. Любой неверный шаг может закончиться фатально не только для меня, но и для Анмара.
— Правда? Ты не шутишь? — я все еще не знаю, верить ли его фразе о том, что он «работает над этим».
— У меня есть план, — туманно изрекает Коул. — Но нужно время, — снова напоминает о самом бесценном муж.
— Какой?
— Все просто: я нужен Амирану. Если бы он мог, то отцифровал мои мозги и убил бы меня давным-давно. Еще во времена нашей дружбы, — горько усмехается.
— Собираешься шантажировать его? Не лучший способ, Коул. Он не простит тебя. Он считает, что ты предал его…
— Я ни слова не сказал о шантаже, детка.
— Ты даже меня пытался шантажировать, — припоминаю отвратительный инцидент, едва не стоивший мне нервного срыва.
— Я всего лишь хотел увидеть, поведешься ли ты или проявишь характер, — заявляет этот наглец. — Ты все сделала, как я и предполагал. А с Амираном я найду способ решения нашей проблемы, но на его поиск мне понадобится еще немного времени, — объясняет Коул. Его слова звучат искренне и вполне логично. — Он предложил мою голову правителю Атара. Я имею право на защиту, ангел. Так что в конечном итоге мы с Раном будем квиты.
— Ты правда рассчитываешь на то, что он тебя помилует?
— Не сегодня и не сейчас. Потерпи, малыш. Ожидание того стоит. По крайней мере я все для этого сделаю, — что-то в его голосе внушает мне доверие и красноречиво заявляет о твердости озвученных намерений в отношении этого вопроса.
Не знаю, возможно, он просто виртуозно наматывает мне лапшу на уши. Но я так хочу во все это верить, что мгновенно оттаиваю.
Наклоняясь к лицу Мердера, я обхватываю ладонями его скулы и прикасаюсь к чувственным и теплым губам. Сладость поцелуя и его вкус мгновенно взрывают рецепторы рта и органы чувств. Застонав от удовольствия, целую его глубже, а он в свою очередь с бешенной силой забирает мое дыхание.
— Ты всегда очень разный, — шепчу в его губы. — Сегодня ты полностью мой. Брейн, вышедший из того лабиринта…
— Иначе тебе было бы скучно, — муж поднимает меня на руки и кружит по комнате, не сводя одержимого взора с моего лица и тела. Три месяца бешенного секса, а его голод только сильнее.
И мой тоже.
— Пора в душ, малышка.
— Пора, — нежно покрываю поцелуями его шею, пока Мердер несет меня в ванную.
Практически, как только теплая вода касается наших обнаженных тел, они сливаются воедино. Муж берет меня сзади, одержимо долго и мощно вторгаясь в меня точечными ударами. Весь мир исчезает, и я теряюсь в нем, как в своих самых реальных снах… Черт возьми, в такие моменты я совсем не хочу просыпаться.
Анджелина
— Куда мы пойдем сегодня? — высушив волосы у туалетного столика, деловито интересуюсь я. — Праздник же…
— Мне нужно поработать, а ты пока пойдешь в музей. Их тут много, — Коулман утыкается взглядом в ноутбук, а это значит, что скоро весь внешний мир для него исчезнет.
— Одна? — едва ли не задыхаюсь от возмущения.
— Да, но потом я отвезу тебя в особое и невероятно красивое место. Это сюрприз.
— Какое место? — подхожу к кровати и беру в руки небольшую сумочку, на дне которой затерялся мой любимый карандаш для губ. В этот самый момент Коул шлепает меня по заднице, заставляя меня подпрыгнуть на месте.
— Черт! — выдыхаю я, выпуская сумку из своих рук и бросая на мужа осуждающий взгляд. — Ты совсем спятил, извращенец.
— Тебе же нравится, когда я так делаю, Харли Квин, — облизывая губы, замечает Коул, пока я наклоняюсь к полу, чтобы собрать обратно содержимое клатча.
И вдруг… атмосфера между нами мгновенно меняется. Я буквально каждой порой на коже ощущаю, что над нашей спальней нависает грозовая туча, которая вот-вот разразится зарядом смертельных молний.
— Ничего не хочешь мне сказать, Анджелина? — в его словах звенит сталь, какой я давно не слышала. — Или показать содержимое сумочки? — ледяным тоном нарушает молчание Коул, когда я прижимаю к груди любимую малышку от Диор. Стараюсь не выглядеть виноватой и дышу спокойно, убеждая себя в том, что я не сделала ничего плохого.
Черт? Как он увидел? Заметил герб на визитке Гримальди… Мердер спалил телефон Себастьяна. Я должна была запомнить номер и уничтожить чертову улику. И со шлепком своим не вовремя… как чувствовал, дьявол его раздери.
— Дай сумку, Пикси, — властно требует Мердер.
— Нет!
— Дай немедленно, малышка. И никто не пострадает.
— Это моя личная вещь.
Коулман вдруг резко выхватывает из моих рук клатч, на что я жалобно всхлипываю и до скрежета сжимаю зубы. Муж немедленно вытряхивает содержимое Диор на постель, забыв о своей работе и откинув ноутбук.
— Себастьян Гримальди. «Звони в любое время». Что это? — бросая на меня острый, словно наточенное лезвие взгляд, хладнокровно вопрошает муж. В его пальцах зажата визитка князя, которую мне давно стоило смыть в унитаз, и тогда мне не пришлось бы сейчас врать и трястись от страха.
— Ничего, Коул.
— Когда он успел дать тебе это? — в его голосе зарождаются те самые дьявольские нотки, так пугающие меня.
Я теряю его. Своего Коула.
Боже, проклятый номер…
Я молчу, будто воды в рот набрала. Голова начинает кружиться, а земля стремительно уходит из-под ног.
— Не повышай на меня голос, — отчаянно пытаюсь отстоять свои границы.
— Я жду правду, Анджелина, — его голос так напоминает мне голос папы, в те моменты, когда он был мной не доволен.
В моменты, когда я не была идеальной дочерью.
Коулман до сих пор не помнит о том, что произошло перед бешенством на яхте. Моего свидания с Себастьяном для него не существует, и я думала, что тайна того дня сохранится со мной до последнего вдоха.
Флешбеки картины его безумия настойчиво мелькают перед глазами.
Я ни за что и никогда не расскажу ему об этом. Иначе все снова повторится… здесь и сейчас, в этом гостиничном номере.
— Я не знаю. Нашла
