Сестра помешивает кофе, выпивает глоток и ставит чашку на стол. Ее лицо искривляется в гримасе побитой собаки, и она начинает плакать.
Отлично! Только этого мне не хватало!
Встаю со стула и подхожу к ней:
– Ладно… прости меня, Ракель. Извини за то, что я на тебя накричала. Но ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты вмешиваешься в мою жизнь и…
– Булочка, мне нужно кое-что тебе сказать, но я не знаю, как это сделать.
Я в замешательстве.
– Так, понятно, ты опять о том, что Хесус тебе изменяет?
Сестра вытирает слезы, поднимается, смотрит на Лус через дверь и, подойдя ко мне почти вплотную, тихо говорит:
– Джудит, я тебе тысячу раз звонила, чтобы объяснить кое-что.
Признаюсь, я видела пропущенные звонки и не перезвонила. Я так скверно себя чувствую…
– Я… я не знаю, с чего начать, – шепчет она. – Это так… так…
У меня бегут мурашки по коже и начинает чесаться шея. Неужели мой тупой зятек изменяет ей? Уверенная, что на этот раз все серьезно, беру сестру за руки.
– Что «так»?
Сестра закрывает лицо руками. Мне больно на нее смотреть. Бедняжка. Я злая, как ведьма. Я хорошо ее знаю, произошло что-то ужасное.
– Мне стыдно об этом говорить.
– Да ладно тебе, я же твоя сестра.
Ракель становится красной как помидор, подносит руку к шее и шепчет:
– На прошлой неделе, когда Хесус вернулся из командировки, у нас был серьезный разговор. – В знак понимания киваю. Начало пока хорошее. – Он сказал, что у него нет никакой любовницы и что он любит меня, но…
– Но?
– На следующий день после разговора, во вторник, когда Лус уснула, он закрыл двери гостиной и… и… поставил один из этих пошлых фильмов.
– Порно?
– Да. О боже!.. Я там такое увидела!
Я расхохоталась, не в силах удержаться.
– Да ладно тебе, Ракель, не будь старомодной. Ты наверняка видела, как пары меняются партнерами и…
– И трио, и оргии, и…
– Опа… вижу, что Хесусито тебя просвещает.
Мы прыскаем.
– Признаю, что эти фильмы подняли мое либидо в тысячу раз и… еще… – говорит она тише, – мы занимались любовью в гостиной. На полу!
– Не может быть!
– Честное слово.
Развеселившись оттого, что сестре кажется неслыханным заниматься любовью на полу, я бормочу:
– Ну и как?
Она улыбается и, умирая от стыда, отвечает, не глядя на меня:
– О, Джудит!.. Это было так, как в медовый месяц. Дикая страсть.
Беру ее за руки и заставляю посмотреть на меня.
– Это же чудесно. Разве ты не этого хотела? Страсти?
– Да.
– Ну, тогда в чем дело? Почему ты смотришь на меня с таким выражением лица?
– Потому что на этом дело не закончилось. В субботу я сама захотела его удивить. Договорилась с мамой Алисии и оставила Лус у них ночевать. Приготовила романтический ужин, сходила в парикмахерскую и… и…
– И?
– Ай, Булочка! Мне так стыдно!
Закатываю глаза и фыркаю.
– Слушай, если ты мне сейчас скажешь, что посмотрела еще один порнофильм и вы с мужем занимались этим, прислонившись к двери, то что в этом плохого?
Сестра прикладывает руку к груди:
– Джудит… дело в том, что мы это делали на диване, на полу, на стиральной машине и в коридоре.
– Ох уж и Хесусин… Да он у тебя просто жеребец!
Сестра хохочет:
– Он купил мне очень сексуальный комплект красного нижнего белья, и я надела его.
– Прекрасно, Ракель…
– И потом… Когда я меньше всего ожидала, он сделал мне еще один подарок…
– Ну?
Ракель делает глоток кофе, достает свой веер, обмахивается и добавляет, покраснев:
– Он подарил мне… э… э… вибратор. О боже, я все-таки произнесла это вслух! Он сказал, что хочет играть со мной и фантазировать, что это нужно для наших отношений.
Меня опять разбирает смех.
Ничего не могу с собой поделать!
Сестра, обиженная моей реакцией, бормочет:
– Не понимаю, что здесь смешного. Говорю же тебе, что…
– Прости… Ракель, прости. – Принимаю серьезный вид и тоже понижаю голос: – Мне кажется чудесным то, что Хесус подарил тебе вибратор и вы будете фантазировать. Просто гениально, если ваша сексуальная жизнь станет богаче! Фантазировать – это здорово. Ведь воображение для чего-то же нужно, не так ли?
Багровая от смущения, она соглашается:
– Ай, Джуд!.. Я заливаюсь краской, когда вспоминаю то, что говорил мне Хесус.
Я пытаюсь ее понять. Пытаюсь вообразить, что ей говорил Хесус, и улыбаюсь. В конце концов, мы, люди, похожи друг на друга больше, чем кажется на первый взгляд. Говорю ей на ухо:
– Ладно… не рассказывай, что говорил Хесус, а скажи, тебе понравился дон Вибратор?
– Джудит!
– Ты уже дала ему имя?
– Булочка, ради бога!
– Ну, давай же, скажи… Тебе понравилось или нет?
Сестра опять краснеет и, понимая, что я не свожу с нее глаз, кивает:
– О, Джудит, это было фантастически. Никогда не думала, что какой-то вибрирующий аппаратик может подарить такое наслаждение. Могу тебе сказать только одно: мы не останавливались с субботы. Я в растерянности. Не слишком ли много секса? У меня все болит между ног…
Не в силах удержаться, я снова хохочу.
– Значит, скажи ему, чтобы подарил тебе вибратор для клитора, – шепчу ей на ухо. – Он просто умопомрачительный!
Видела бы она свое лицо…
Я, ее младшая сестра, дала понять: ничто из ее рассказа меня не удивляет. Ракель кладет веер на стол.
– И с каких это пор мы пользуемся такими штучками?
– Уже давно, – лгу я.
– И почему ты мне ничего не сказала?
Я поражена.
– Послушай, Ракель, то, что ты в подробностях рассказываешь мне о своей интимной жизни, вовсе не означает, что я буду рассказывать тебе о своей. Пользуюсь вибраторами, и точка. А теперь, если ты поняла, что они тебя возбуждают, заводят, или называй это как хочешь, наслаждайся моментом, и, я уверена, твоя жизнь будет прекраснее и ярче.
Сестра кивает и отпивает еще кофе.
– Ты моя лучшая подруга, и мне нужно было тебе об этом рассказать. Я знала, что ты не будешь возмущаться и поддержишь мои игры с Хесусом.
Я улыбаюсь, кладу свою руку поверх ее, и она улыбается в ответ. Иногда мне кажется, что это я старшая сестра, и мне это нравится.
– Эти штучки, как ты их называешь, – это сексуальные игрушки, и нет ничего плохого, если ты ими пользуешься, – шепчу я, хихикая. – И я… я тоже с ними играю. Думаю, что девяносто процентов населения планеты делает то же самое, но мало кто в этом признается. Как тебе известно, секс – это запретная тема, несмотря на то что все мы этим занимаемся. Никто о нем не говорит. Но похоть – это похоть, и от нее нужно получать удовольствие.
Я вспоминаю Эрика и с глупой улыбкой добавляю:
– Помню, как тот человек, который подарил мне первую игрушку, сказал, что, когда мужчина дарит женщине подобный аппаратик, это значит, что он хочет поиграть с ней и доставить ей удовольствие. Так что, сестренка, наслаждайся и живи одним днем!
