— Ты виделся с Сергеем этим утром?
— Нет, я был в суде, Наташа. Первое заседание по бракоразводному процессу.
— И как всё прошло?
Влад невольно поморщился.
— Мне удалось неприятно удивить почти бывшую жену, так что впредь ей придётся поумерить запросы и даже на работу устроиться.
— Ты хочешь сказать, что решил оставить жену и сына без денег? — спросила ошарашено. Подобного решения я ожидала от кого угодно, но только не от Влада.
Он нахмурился, стрельнул в меня недовольным взглядом.
— Я не хочу так сказать. Но Жанне определённо достанется меньше, чем она могла бы получить. А для моего сына у меня всегда найдётся поддержка, — ответил прохладно, и тут же напомнил: — Но речь сейчас не обо мне. Две недели назад между моим помощником и директрисой детского центра, в который попала Алёна, состоялся интересный разговор. Мы кое-что выяснили. Твой дядя говорил правду. Именно он позаботился о том, чтобы Алёна попала именно к моей сестре. Директриса — дамочка довольно корыстная. Она получила от Леонида щедрое пожертвование ещё до того, как тебя подставили под уголовное дело. На случай, если ты не напишешь отказную на дочь, и на тебя заведут дело, Алёну всё равно определили бы в детский дом. Он хотел знать о её дальнейшей судьбе и был заинтересован в удочерении племянницы сторонними людьми. Ведь в противном случае, если тебя оправдают или же выпустят уже после срока — у него был риск, что ты восстановишь права на дочь.
Холодок пробежал по спине. Я не нашла что ответить.
— Как ты это выяснил?
— Мой человек разговаривал с директрисой от имени Лазарева. Обратился с похожей проблемой, предложил деньги и вывел на нужную нам беседу. Всё зафиксировано. Ты понимаешь, что это прямое доказательство того, что тебя подставил дядя?
— Допустим. Но ведь этого не достаточно…
— Я знаю, — перебил Влад со вздохом. — Но это ещё не всё. Мне неприятно тебе это говорить, но твоя добрая знакомая Любовь Евгеньевна здесь тоже замешана.
Наши взгляды встретились. Мой ошарашенный и его настороженный. Влад молчал, выжидая мою реакцию, а я совсем ничего не понимала.
— Такого быть не может… — прошептала сдавлено.
— Я бы тоже хотел так думать, но правда говорит об обратном. Ты ведь знаешь, что Любовь Евгеньевна нашла средства на реабилитацию сына? Она получила их от Лазарева. И взамен должна была свести тебя с нужными ему людьми. Как видишь, всё получилось.
— Боже мой, — я закрыла лицо руками. — Она ведь помогала мне! Я же Алёну с ней оставила, когда меня… Почему же?
— Потому что сын оказался ей дороже, — выдохнул Влад, устремляя недобрый взгляд в пустоту. — Ты не должна оставить это просто так. Мы проконсультируемся с адвокатами и обратимся в полицию. Пусть настоящие виновники произошедшего получат по заслугам.
Всего через несколько дней после нашего разговора, в обществе разразился настоящий скандал. Если месяц назад Жанна Ярчинская надеялась на примирение с мужем, то после неприятных сюрпризов с разделом имущества, стала кричать на каждом углу о том, как её предали. И по её версии затмила разум неблагодарному супругу именно я — самая коварная женщина, которая бросила своего ребёнка ради красивой жизни.
Я открыла рабочую почту и наткнулась на новое письмо с пожеланием расторгнуть договорённость о сотрудничестве. Уже третье за прошедшие дни. Жена Влада весьма успешно подгадила мне репутацию, но меня это сейчас мало волновало. Мысли были заняты только Алёной.
К тому же, адвокат, с которым я сейчас борюсь за справедливость, только обрадовался назревающему скандалу.
— Нам это только на руку. Общество должно знать о произошедшем, и мы выскажем свою правду перед всеми. Так мы не оставим Леониду Лазареву шансов замять дело, — уверял он меня.
Если верить Нестерову, у дяди были серьёзные проблемы со здоровьем, и я не знала, насколько он вообще готов к обвинениям. В любом случае, мы делали всё от нас зависящее, чтобы добиться справедливости. Влад вникал в каждую деталь и во всём поддерживал меня.
Мы продолжали готовиться к показу, я присутствовала на каждой репетиции моделей, наблюдала за Алёной, но так и не решилась к ней подойти, чтобы не спугнуть. Иногда я замечала на себе её взгляды. Долгие, оценивающие, недоверчивые, они кололись иголками по коже и тут же пропадали, стоило мне только попытаться перехватить их.
Тем временем шум вокруг моей настоящей фамилии только набирал обороты. Появлялось всё больше вопросов, на которые хотели получить ответы. А моя двоюродная сестра не стеснялась поливать меня грязью, рассказывая журналистам, что я променяла дочь на наследство.
«Я ведь говорила тебе, что ты пожалеешь…» — пришло злорадное сообщение от Марии, к которому прикреплялась ссылка на видео интервью с её участием.
Я загрузила видео и прослушала диалог:
— Наташа забеременела от какого-то парня, — с невинным выражением лица кузина рассказывала на камеру заранее подготовленную ложь. — Чем уж они не сошлись во взглядах и расстались, я не знаю. Моя сестра никогда не говорила о своей личной жизни. Но именно на этой почве у неё разразился скандал с отцом, моим родным дядей. Насколько мне известно, он не поддерживал появление внучки непонятного происхождения. Тогда Наташа уехала и наотрез отказывалась с нами видеться. Перечеркнула все родственные связи. Не смотря на это, мой папа, Леонид Лазарев, всегда помогал ей финансово, жалел её. Ведь девчонкой ещё была, молодая совсем. Учёбу бросила, жить ей было не где. А просить денег у своего отца ей гордость не позволяла. Потом Роман Лазарев скончался, и моя сестра вдруг поняла, что роль хорошей матери не дня неё. Отказалась от бедной девочки, вступила в наследство и уехала заграницу.
— Но ведь Наталья Райнес училась во Франции с двадцати лет, — возразила журналистка.
— Это неправда. Тогда ей было двадцать четыре. Биография качественно сфабрикована. Грамотный пиар при хороших деньгах может сделать человеку престиж, а малоизвестный, но талантливый модельер или дизайнер мог продать свои работы. Я больше чем уверена, что половина эскизов, что она представляла миру сделаны чужими руками. У Натальи Райнес были все средства, чтобы выстроить себе дорогу к Олимпу.
Больше я слушать не смогла. Выключила запись и отбросила телефон. На комментарии под роликом даже взглянуть было страшно. Но беспокоило не это. Моё сердце сжималось совсем от других мыслей. Я боялась, что видео могла увидеть моя дочь.
Не сломаться под давлением прессы мне становилось всё сложнее. И если бы не поддержка Влада, я бы не справилась. Просто сошла бы с ума и провела остаток жизни в психдиспансере под депрессантами.
На следующий день я получила звонок от Сергея. Он отважно предлагал мне помочь в решении всех проблем, распевая при этом, как важно нам сейчас держаться вместе. На нервах я послала его в такие далёкие и неизведанные страны, что даже повторить язык не повернётся.
— Как скажешь, Наташа, — холодно заключил Нестеров после долгой паузы. — Варись в этой каше сама, я палец о палец не ударю. Предупреждаю, когда ты пожалеешь, для нас будет уже поздно.
Его звонок стал последней каплей. Я решилась рассказать обо всём, что происходило со мной на протяжении десяти лет. Открыла сайт того самого СМИ, опубликовавшего интервью с Марией, и быстро нашла контакты. Быстро набрала номер и под бешенный стук сердца ждала ответ.
— Добрый день, телевизионная компания «Медиа-Н» слушает вас, — пропел мелодичный голос из динамика.
— Здравствуйте. Меня зовут Наталья Райнес. Я главный дизайнер дома мод Надежды Ярчинской. В начале недели ваша журналистка просила у меня встречи, но я не сохранила контакты. Передайте ей, что я готова ответить на все её вопросы.
Глава 32
— Что ты натворила, сумасшедшая?! Ты в своём уме?! — взревел Нестеров, как только я приняла его звонок.
Поморщилась и отодвинула телефон от уха. Ничего удивительного в истеричном визге Сергея не было. Вчера вечером вышло моё интервью, в котором я рассказала всю правду. И практически сразу на семейство Лазаревых-Нестеровых обрушился шквал осуждения и негодования. И грязный поступок Сергея сейчас обсуждал весь белый свет.
