целует Олесю, – то я не против.
– Соловьев, нам еще вместе домой ехать. Так что язык держи за зубами.
– Ревнивая, – обнимает ее и целует в щеку.
Такие милые. Чувствую теплую ладонь на талии, которая прижимает меня к себе. Поворачиваюсь к любимому, и он показывает мне головой, что отойти нужно.
– Мы сейчас вернемся ребят, – предупреждаю остальных, пока они шутки шутят.
– Предложение, Давыдов делается на публике, – кричит нам в спину Олеся.
Садимся на лавочку, и я с нетерпением жду, что же он хотел сказать.
– Эмма, если ты хочешь, мы можем поехать прямо сейчас.
– Что? – не сразу понимаю, о чем речь. – Нет, родной. Я очень хочу скорее оказаться там, но этот день – наша победа. Давай проведем его с друзьями и твоим отцом. А завтра прямо с утра я буду готова.
– Ты уверена? – притягивает меня к себе за плечо?
– Конечно. И я очень счастлива, что все закончилось.
– Я тоже, милая, – обнимаемся и подходим ко всем.
Рассаживаемся по машинам и отправляемся домой.
* * *
Я никогда так много не смеялась и никогда не чувствовала себя более любимой и родной другими людьми.
Пару раз за вечер одинокие слезы скатывались по моим щекам, но я быстро стирала их.
– В чем дело?
Саша отвел меня на террасу, когда я ушла за порцией салата и закусок. Встал напротив меня держа за руки и заглядывал в мои глаза, слишком выразительно, будто гипнотизировал на откровение вызывая.
– Что? В каком смысле?
– Ты сама не своя. О чем думаешь?
– Да так. Когда я еще училась, была одна девочка в моей жизни. Она была самой родной мне. Даже муж, прости что вспоминаю его, но даже он не оказался так близок, как она.
– И?
– Я не понимаю, почему она так поступила?
– Как?
– Она не отвечала на мои звонки, на мои смс пока я была в больнице. А потом и вовсе написала, что ей плевать на то, что у меня произошло, что сама виновата и ей надоело быть моей нянькой. Просто… Просто она никогда не была такой, понимаешь?
– Люди иногда могут «удивлять» Эмма. Но может с ней что-то случилось?
– Самое смешное, что нет. Я встретила ее перед третьей годовщиной сына. Она смотрела на меня и делала вид, что не узнает. Спросила: «Вам помочь?». Представляешь? Я была так зла и все ей высказала. Играла она, конечно, очень убедительно. Но ничего с ней не произошло. Одета с иголочки, как всегда. Я знаю, что она в Лондон улетала к парню и тоже была беременна на тот момент три года назад. Не знаю, может и ошибаюсь.
– Давай, мы с тобой уладим свои дела с сыном и попробуем узнать о ней. Просто узнать. Попрошу Стаса и не более, а там ты уже решишь, как поступить. Как тебе такой вариант?
– Спасибо, – еле дышу.
Он сказал с сыном?
– Ты чего? Дрожишь вся.
– Ты сказал… с
– Сыном, да. А ты что думала, что я не приму малыша? Он станет моим, так же, как и твоим, милая.
– Поверить не могу, что ты настоящий.
– Придется, милая, – берет мою руку и кладет на свой пресс, – чувствуешь? – киваю. – А ты сомневалась.
* * *
– Иди сюда, сучка похотливая, – протягивает свои руки и дергает халат с моих плеч.
– Что вы делаете, Александр Матвеевич? – наигранно смущаюсь и прикрываю свое обнаженное тело руками.
– Сейчас узнаешь, что значит соблазнять своего мужчину так бесстыдно и откровенно.
Ставит меня на колени на край кровати и шлепает по ягодицам, удар за ударом.
– Перестаньте, я не такая. Я всего лишь принимала душ, а вы вошли и сами наблюдали за мной.
– Я видел, как ты мяла свои сиськи, смотря в мои глаза, – обхватывает мою грудь и до боли сжимает ее своими руками. – Как медленно намыливала свою попку и свои розовые губки, – опускается ладонями к моей плоти и гладит, аккуратно раскрывая пальцами.
– И вам это понравилось? – со стоном задаю вопрос, потому что он уже проник пальцем между складок и нашел идеальное место, где я сейчас хочу чувствовать его руки.
– Чуть не кончил от этого вида, – кусает мою шею и резко укладывает грудью на постель. – Какой вид, милая. Ты прекрасна.
– Ну так сделай уже что-нибудь, или ты фотографируешь на память?
– Ах ты грязная девчонка, – договаривает и тут же входит в меня с одного толчка.
– А-а-а-а… – тянем вместе от этого кайфа.
– Нравится? – толчок, еще один и еще…
– Пока что не могу понять, нравится или нет, – дразню его.
Шлепает меня по ягодице и начинает двигаться резко и четко, без промедления, скользя членом внутри меня.
Каждый удар отдается во мне искрой, но до огня еще далеко.
– Еще… еще… ах…
Щипает мои соски, а после хватает за руки и приподнимает тело, но оставляет на весу, натягивая на себя меня.
«Ого, что-то новенькое».
Я балансирую на грани, пока он проникает в меня очень глубоко и жестко.
Быстро перехватывает за горло одной рукой, а вторую направляет к клитору и дразнит его пока я не начинаю кричать от обрушившегося на мое тело оргазма. Даже голова кружиться начинает от того, что я задержала дыхание чувствуя пульс, который Саша продлевал, играя с моим телом.
– Ты продержалась всего две минуты, малышка, теперь мой черед, – говорит и вновь опускает меня на кровать, чтобы продолжить начатое безумие.
Легли мы поздно, приняв заново душ. Марафон был недолгим, так как будильник был выставлен на восемь утра.
– Родной? – зову Сашу, устроившись на его груди, в крепких объятиях.
– Ммм? – целует в макушку.
– Я волнуюсь.
– Я с тобой и завтра буду держать тебя за руку, – гладит по плечу.
– А ты не думал, что может… может быть она сказала неправду, – говорю и зажмуриваюсь, боясь услышать от него, что я глупая.
– Думал, милая. Поэтому, мы завтра многое решим. Но в любом случае, давай подумаем о том, чтобы его забрать. Уверен, он классный малый.
– Я согласна. У него отчество Александрович, представляешь? Максим.
– Ну вот, он уже мой.
– Я люблю тебя, – целую его в крепкую широкую грудь.
– Я тоже тебя люблю, – сжимает меня в объятиях. – Поспи немного, завтра большой день.
– Сладких снов, – шепчу и отдаюсь сну.
Стоило войти в комнату, где находилось, как минимум тринадцать детей, я сердцем почувствовала его. Я почувствовала моего мальчика. Он не был чужим.
Мои глаза устремились к одиноко сидящему малышу. Светлая челка спадала на глаза,
