ничего не нужно. Это все по моей вине произошло! Даже не думай, я деньги не возьму.
— Ну как же так. Вы целый день с ним были!
— Нет! Нет, — отрицательно мотает головой женщина.
— А за салон?
— Какой еще салон? Прекрати!
Я перевожу взгляд на мужчину.
— Алина. Да бросьте вы. Я пошутил! Он достаёт из бардачка пачку влажных салфеток. Сиденья кожаные, их достаточно просто протереть. Так что не волнуйтесь.
— Ма. Я в туалет хочу, — дергает меня за руку сынишка. Мы прощаемся с нашими помощниками. И поднимаемся в квартиру.
39.
Дима
То, что Софина от меня что-то скрывает, мне давно понятно. И цветы эти не дают мне покоя. Хотя кроме них ни каких явных признаков какого-то ухажера я не заметил. Но противный червь сомнения не переставал точить мою душу. Сколько раз я пытался сделать попытку поднять эту тему, но видеть ее снова подавленной и потерянной мне не хотелось. В конце концов, мы вместе. Зачем мучить ее допросами и подозрениями? Но узнать все же, кто это был, мне очень хотелось. Мы проводим почти все свободное время вместе. Вижу, что ее мама уже слегка недовольно поглядывает в мою сторону. Поэтому стараюсь по максимуму сократить свое пребывание у них.
Если честно, мне особо и податься некуда. Домой я не хочу. Я не жил ни дня дома после похорон мамы. Заскакивал между делом несколько раз за вещами. Отец забрал домой Диану. Она не захотела возвращаться в новую школу. Он оформил ей домашнее обучение. Та ситуация, которую моя сестра со своей подружкой создала еще осенью, здорово подпортила ему жизнь. И пусть он привык заминать подобные выходки своей дочери в своей манере. Быстро и не разбираясь в ситуации. То, что они натворили, вышло за рамки обычных Дианкиных выходок. Теперь она сидит дома. И два раза в неделю посещает психолога. А я, пожалуй, лучше бы отправил ее к психиатру.
Понимаю, что и Захару я не совсем удобен. Хотя брат уверяет меня, что я могу жить у него сколько угодно. А если мне самому не удобно, предложил купить мне после окончания лицея квартиру. Поначалу я отказывался, но когда понял, что Софина, вероятнее всего, будет поступать в местный вуз, решил, что я тоже останусь здесь. Так что подгон от брата в виде личного отдельного жилья будет как нельзя кстати.
Отец, конечно, встретил эту новость резко отрицательно. Он давно уже решил, что поступать и учиться я буду в столице. А после выходки сестры проговорился однажды, что и вовсе отправил бы меня куда-нибудь за границу. Вообще, он неоднократно высказывался в негативном ключе по поводу моих отношений с Софиной. Он уже несколько раз требовал, чтобы я вернулся домой. Даже ограничил меня в средствах. Еще до дня рождения Софины я обнаружил, что моя карта просто-напросто заблокирована. Но не такой я дурак, чтобы держать деньги на карточке. Это его действие было вполне ожидаемо. Поэтому я регулярно снимал почти все средства, которые были в моем распоряжении.
Наш дед — мамин отец. Живет в Болгарии. Он перебрался туда, когда мне было лет пять. И свой бизнес он оставил отцу. Отец в свое время на него работал. Боюсь, что и на маме он женился не просто так. Учитывая то, скольких любовниц он даже не пытался скрывать. А мама, наверное, его любила. Иначе не понимаю, зачем она с ним жила? Так вот, дед регулярно на праздники, а иногда и просто так подкидывает нам с Дианой денег. Поэтому я так спокоен и мне плевать на отца. От него я практически не завишу. Да, поступить мне, конечно, лучше на бюджет. Хотя, думаю, ни Захар, ни дед не оставят меня с этой проблемой в случае чего. А на жизнь на ближайшее время мне хватит.
Не стал сегодня заходить к Софинке. Надеюсь, она на меня не обиделась. Раньше сам напроситься к ней не мог, а сейчас отказываюсь. Дело в том, что с Вадимом сидит няня. Да, возможно, с виду она очень приятная женщина, а может быть и не с виду. Вероятнее всего, так и есть на самом деле. Потому как Вадик ее обожает. Но на меня она посматривает как-то настороженно. А мне от этого капец как не комфортно. А Алина Сергеевна меня вообще не напрягает, даже если смотрит на меня слегка с укором, типа: Молодой человек, вам не кажется, что вам уже пора?
Не знаю, как она с учениками справляется. Думаю, ей очень непросто работать в нашем лицее. Хотя говорят, что препод она не плохой.
Во дворе замечаю машину отца. Опять! Я уже понял, что в покое он меня не оставит. Сколько можно? Домой я все равно не вернусь. Не сегодня, завтра он свою бабу в наш дом перевезет. Если уже не перевез. Что мне там делать? Достал…
Надеюсь, что брат дома. А то как бы у нас с ним до рукоприкладства не дошло. Я не понимаю, чего он так в меня вцепился? Какое его вообще дело, где я буду учиться и где жить? Сам же знает, что под одной крышей нам обоим будет хреново.
— Я тебя больше часа дожидаюсь. Где ты шляешься? У меня, по-твоему, забот больше нет? Только за тобой бегать!
— Так не бегай. По-моему я тебя уже освободил от опеки над собой. Так что давай. Теперь каждый из нас будет сам по себе.
— Давай, собирайся!
— С чего это?
— С того, что у тебя есть дом. А ты по чужим углам бегаешь. У тебя, между прочем, еще сестра есть. Которой тоже необходимо твое внимание.
Я не дослушиваю его. Ухожу на кухню. Достаю их холодильника бутылку воды. Он заходит следом. Захар у себя в комнате, пока не вмешивается. Слышу, что разговаривает с кем-то по телефону.
— Я с тобой говорю! Куда ты пошел? — взрывается он криком.
— Оставь меня в покое, — говорю ему спокойно, практически по слогам.
Неприязнь к нему копилась годами, он никогда не уделял мне особого внимания в детстве, хотя мне очень хотелось, этого внимания по началу. В подростковом возрасте отец стал мне фактически безразличен. Я с детства видел его отношение к Диане, и уже тогда понимал, что ничего хорошего из его попустительства не выйдет. Захар тоже не стал жить с ним после совершеннолетия, хотя он более гибкий, а может быть где-то даже хитрый. Дела они все-таки
