Христа.
Красуется. Поворачивает, и так, и эдак.
— Прикройся, — рычит Басов, и я наконец-то отвисаю, а затем и вовсе отворачиваюсь, чтобы не спровоцировать ещё больший конфликт.
Ведь сейчас всем вокруг понятно, что воздух между парнями искрит в предгрозовом предвкушении.
И только Аммо всё нипочём. Он хохочет. Подмигивает мне и лишь тогда скрывается с наших глаз, не забывая кинуть на ходу слова, обращённые ко мне одной:
— Ника, я не шутил… зря, зря, зря…
Боже!
Вероника
— О чём он говорил тебе? — несколькими минутами позже всё-таки устроил мне допрос с пристрастием Басов, когда мы вновь уселись в машину и устремились в сторону пляжей.
— Да так, ерунда…
— Я задал тебе вопрос, Истома, — переплёл наши пальцы Ярослав и ощутимо их сжал, вынуждая меня выдать больше конкретики.
— А может, не надо? Он же твой лучший друг.
— Начнём отношения со лжи? — прищуривается парень.
— Нет, но…
— Тогда отвечай мне. Я не хочу, чтобы между нами были секреты, недоговорённости и недопонимания. Окей?
Вздыхаю. Чувствую, как потеют ладони. Суматошно перебираю слова, чтобы подобрать максимально правильные в такой непростой и однозначно щекотливой ситуации.
— Рафаэль считает, что я зря выбрала тебя, — выдала и зажмурилась.
— А кого надо было?
— Его, — выпалила я всё-таки и замерла, ожидая реакцию Басова.
Но то, что я получила от него, максимально удивило меня. Ярослав, до этого натянутый как струна, в момент расслабился, а потом и вовсе улыбнулся по-мальчишески открыто и легко.
— Мило, — покачал головой и продолжил сосредоточенно вести автомобиль.
— Мило? — недоумённо переспросила я, когда в течение минут пяти мы просто ехали в полной тишине, наблюдая за тем, как день клонится к своему закату.
— Угу, — кивнул парень, — всё по стандарту, Истома. Аммо маниакально подозрителен и просто переживает за то, с кем именно ты решила встречаться. Со мной или с моим статусом и бабками.
— Что? — ахнула я.
— Прости, — пожал он плечами, — издержки нашего образа жизни.
— То есть?
— Слишком много пятиминуток, Истома. Слишком мало искренности. Только торгово-рыночные отношения, только хард-кор. Мой мир полон людей, у которых мораль поставлена на паузу, а совесть заблокирована. Я и сам думал, что такой же, пока не встретил тебя и не узнал, что у меня есть сердце. И оно способно биться только для того, кто его реанимировал. Для тебя.
Глаза в глаза и между нами проскальзывает фантомная молния. Воздух разрядился и потрескивает. А по венам вместо крови бежит крутой кипяток.
— Для тебя, Истома, — повторяет он и, наклоняясь ко мне вплотную, трётся своим носом о мой.
— Я всё равно ничего не понимаю, — шепчу в полубреду от его близости.
— И слава богу, — хмыкнул Басов и перевёл тему разговора, — почти на месте.
— Погоди! То есть, это была проверка?
— Банально, но да, — хмыкнул Ярослав и, припарковавшись, заглушил двигатель, — Аммо мастер своего дела.
— В смысле?
— Он первоклассный лжец.
— А ты? — задохнулась я, ожидая его ответа.
— А я его учитель, — рассмеялся Басов, затем чмокнул меня в щеку и уже более серьёзным тоном добавил, — шутю.
И пока я пребывала в прострации от его слов, парень уже вёл меня к ресторанчику, который завис над морем на почти отвесной скале, обещая своим гостям потрясающие виды на закат, парящих чаек и бесконечно прекрасное море.
Там Ярослав усадил меня на мягкий топчан, расположенный под огромным стеклянным куполом, и счастливо выдохнул, переплетая наши пальцы. А я как зачарованная смотрела на большой букет ярко-алых роз, лежащий на низком столике, и огромное количество воздушных шаров со светодиодами, которые парили под самым куполом и освещали все вокруг своим мягким светом.
— Как красиво, — шептала я.
— Ты красивее, Истома, — вторил мне в ответ, Басов и целовал меня, целовал, целовал…
И был ужин, торт с восемнадцатью свечками, сокровенное желание ужасно непристойного характера, сказанное мне на ухо, беседы обо всём и ни о чём, жаркие прикосновения и взгляды, говорящие нам о том, что это все только начала нашего долгого пути рука об руку.
Почти сказка.
Параллельная вселенная, о которой я совсем не имела понятия.
Я попаданка. А Басов — мой волшебный принц Драконов, который влюбился в меня вопреки всем законам, правилам и убеждениям. И я была готова отдать всё на свете, чтобы не возвращаться в свой прежний мир, полный чудовищ под прикрытием лживой маски моих «любящих» родственников.
«—Бабушка, какие у вас большие зубы!
— А это чтоб скорее съесть тебя, дитя мое!»
Но всему приходит конец. Закончилось и волшебное время, отведённое мне наедине с Ярославом Басовым — мальчиком, рядом с которым я чувствовала себя пьяной без вина и счастливой просто так. Потому что мы теперь вместе.
— Молекула, — словно извиняясь, произнес парень, демонстрируя мне экран своего навороченного смартфона.
Короткий разговор и я понимаю, что моя мама уже выпила из бедного педагога все соки, требуя меня домой.
— Пора? — вздохнула я, чувствуя себя в высшей степени несчастной.
— Пора, — кивнул Басов и недовольно отшвырнул гаджет.
А затем набросился на мои губы словно одержимый и так зацеловал, что за спиной у меня форменно отрасли крылья, вознося меня в небесную высь, где не существует ничего и никого, кроме нас.
— Ярослав, — шептала я в полубреду, одёргивая его наглые руки, что раз за разом совершали набеги под моё худи или того хуже — за резинку штанов, сладко прихватывая меня за ягодицы.
Вот только у Басова на все мои возражения был один ответ, который я, на его счастье, не знала, чем крыть.
— Всё, Истома, я дорвался. Ты моя. И тормоза нам не нужны. Поверь, — каждое его слово было словно гвоздь, забитый в крышку гроба моей выдержки и благоразумия.
— Ах, — укусил меня за мочку и чуть потянул.
— Вот, правильные слова — произноси их почаще, — выдохнул Басов, а затем закинул меня на себя и с силой потянул ближе, пока наши бёдра с искрами не соприкоснулись.
— Боже!
— Да, я здесь…
Вот только после второго звонка Молекулы нам всё-таки, с протяжным и протестующим стоном, но пришлось оторваться друг от друга, а потом сесть в машину и понестись в сторону моего дома. А там мы, не в силах смириться с будущим расставанием, снова набросились друг на друга.
Языки сталкивались, высекая разноцветные фейерверки. На губах — дурманящий эфир. Внутри нас — огненный смерч, сносящий всё на своём пути.
Что там говорила мама о том, что мне нельзя? П-ф-ф, да плевать!
— Мне пора? — скорее спрашиваю я со стоном.
— Чёрт, Истома, на хрен твою маму! — рычит
