Я хочу узнать тебя вне работы. Я хочу водить тебя на настоящие свидания. И я не знаю, получится ли из этого что-то, но я хочу, чтобы мы хотя бы попробовали.
Ради Бога, Слоан, никто не хочет встречаться с глыбой льда.
Густое чувство заползло в мое горло и свернулось там.
— Поверь мне, — я душила одной рукой ремень сумки, — ты не хочешь знать меня вне работы.
Когда я работала, никто не упрекал меня в холодности или прямоте. Они ожидали этого. Когда я была с кем-то в отношениях… это было совсем другое дело.
— Позволь мне судить об этом, — голос Ксавьера смягчился. — Чего ты так боишься?
Отвратительное покалывание распространилось за моими глазами и носом.
— Ничего. — Я перевела взгляд на улицу, где сигналящие машины и прогуливающиеся пешеходы были достаточными, чтобы скрыть мой настоящий ответ.
Я боюсь снова кого-то впустить. Я боюсь, что мне разобьют сердце.
Я боюсь, что, узнав меня настоящую, ты решишь, что меня нельзя полюбить, как и все остальные, и это будет гораздо больнее, потому что это ты.
Прошлое было прошлым. Я была молода, глупа и неопытна и с тех пор, как мне впервые разбили сердце встречалась со многими другими мужчинами. Я не боялась давать им шанс, потому что знала, что они не пробьют мою защиту.
Ксавьер? Он мог разрушить всю систему.
— Слоан, — его легкое прикосновение задело мою руку, — посмотри на меня.
— Нет. — Я укрепила свою решимость и протянула руку, чтобы поймать проезжающее такси. — Мы обсудим твой PR-план позже. Я беру выходной.
Это означало, что я собираюсь дочитать электронную почту дома, принять ванну с пеной, выпить бокал вина и посмотреть фильм… и не думать о Ксавьере Кастильо ни в каком виде, ни в какой форме.
Такси с визгом остановилось передо мной. Я открыла дверь и забралась внутрь. Ксавьер забрался следом за мной.
— Что ты делаешь? — спросила я. — Это взлом и проникновение!
— Это такси.
— В которое ты врываешься, — я стукнула костяшками пальцев по перегородке, отделявшей нас от водителя. — У Вас в машине посторонний. Я не знаю этого человека. Пожалуйста, избавьтесь от него немедленно.
Водитель посмотрел в зеркало заднего вида, не впечатлившись.
— Разве вы не разговаривали с ним секунду назад?
— Он разговаривал со мной.
— Мы разговаривали друг с другом, — поправил Ксавьер. — Я…
Водитель тяжко вздохнул.
— Послушайте, леди, у меня нет времени разбираться с любовной ссорой. Вы едете или нет?
— Мы не…
— Она едет. Просто продолжайте поездку, пока мы не скажем обратного, — Ксавьер просунул стодолларовую купюру через отверстие в перегородке. — Чаевые за вашу услугу. Спасибо.
Водитель выхватил купюру у него из рук и помчался.
— Это похищение, — яростно сказала я. — Ты совершаешь преступление.
— Ты дважды за последний месяц врывалась в мою комнату, так что считай, что мы в расчете, — Ксавьер улыбнулся, но его глаза оставались серьезными. — Ты не можешь продолжать убегать от сложных вещей, Луна. В конце концов, тебе придется столкнуться с тем, чего ты так боишься.
— Как иронично, что это говоришь мне ты.
Ксавьер провел половину своей жизни, избегая ответственности. Он был последним человеком, кто мог читать мне лекции об избегании.
— Верно, — признал он. — Но я работаю над этим.
Я не знала что на это ответить.
Я опустилась на сиденье, внезапно обессиленная.
Это было слишком. Испания, Колумбия, встреча с Пен, получение письма от отца и известие о беременности сестры, поцелуй с Ксавьером… События последнего месяца оставляли в моих защитных стенах вмятину за вмятиной, и я так устала их сдерживать.
— Если ты действительно ничего не почувствовала во время нашего поцелуя, я остановлю машину прямо сейчас, и мы больше никогда не будем это обсуждать, — тихо сказал Ксавьер. — Это не повлияет на нашу совместную работу, и мы сделаем вид, что этого никогда не было. Но если хоть крошечная часть тебя думает, что это может сработать… — Он сглотнул. — Я не говорю, что мы должны пожениться или вступить в долгосрочные отношения, но я хочу, чтобы мы впустили друг друга. Не обязательно заходить в комнаты, где мы храним свои секреты. Даже прихожей пока хватит.
Мой смех вырвался сам собой.
— Боже мой. Это худшая метафора, которую я когда-либо слышала.
— Эй, я никогда не говорил, что я поэт. — Он криво усмехнулся. — Так что ты скажешь? Просто свидания, Луна. Мы будем вести себя осторожно, и если это сработает, то сработает. Если нет, то нет. Никто не пострадает.
Ответственное решение — прекратить все это раз и навсегда. Ничего хорошего не выйдет, если я впущу в дом любого мужчину, тем более такого умного и обаятельного, как Ксавьер, а согласие противоречило моей клятве не связываться с клиентами.
Но я бы солгала, если бы сказала, что ничего к нему не чувствую. Наш поцелуй заставил меня почувствовать больше, чем что-либо другое за последнее время, и у меня было тревожное ощущение, что если я уйду, то мысли о том, что было бы, будут преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
Надеюсь, я не пожалею об этом.
— Два месяца, с этого момента. — От одних этих слов у меня сжалось в груди, но я отогнала худшие сценарии, грозящие всплыть на поверхность. — У нас есть время до конца декабря, чтобы определить, приведет ли это куда-либо.
— Как испытательный срок.
— Да, — я подняла подбородок. — Проблемы?
— Никаких, — ухмылка Ксавьера стала еще шире, когда он протянул руку. — По рукам.
Это был мой последний шанс отступить, но к черту, я не для того зашла так далеко, чтобы теперь трусить.
Я вложила свою руку в его и постаралась не обращать внимания на порхание бабочек в животе.
— По рукам.
ГЛАВА 21
— Не скажу, что я тебе говорила, но я же говорила, — сказала Изабелла. — Я знала, что вы с Ксавьером в
