жизни.
Потому что даже сейчас, когда я наблюдаю за тем, как она убегает от жестоких слов, которые я бросил ей в отчаянной попытке создать между нами пространство, я могу думать только о том, что только что в моих руках был единственный человек, которого я хотел больше всего на свете, и единственный путь вперед, который у меня был, — это оттолкнуть ее.
Увидев татуировку в виде божьей коровки на ее запястье, я понял, что она никогда не будет моей.
У нее появился постоянный символ, обозначающий, что она принадлежит кому-то другому, независимо от того, чего хочу я.
А я хочу ее.
Хочу, чтобы она была в моих объятиях, на моем члене, с моими губами на ее губах.
Хочу ее для себя, к черту память об Асторе и его притязания на нее.
Я наконец-то отдался своей потребности в ней, и это единственное, что было правильным за последние годы.
Лишение ее девственности стало непредвиденным бонусом, и животное внутри меня мурлычет, когда я вспоминаю, как плотно она прилегала ко мне.
Я в полной жопе.
Вместо того чтобы вытравить ее из себя, как я надеялся, я лишь умудрился каким-то образом похоронить ее еще глубже под своей кожей.
Я хочу побежать за ней и притащить ее сюда для второго раунда, на этот раз, чтобы она стояла передо мной на коленях, прежде чем я кончу ей на сиськи.
Соберись, ругаю я себя, это не должно, блять, повториться.
В разочаровании я провожу рукой по лицу и возвращаюсь в клуб. Я прохожу мимо пустой VIP-зоны и поднимаюсь наверх.
Двое охранников охраняют дверь и пытаются остановить меня, пока не узнают. Они уходят с дороги, и я без стука вхожу в кабинет главного менеджера.
Он поднимает голову от бумаг, которые подписывал, и смотрит на меня.
— Мне нужны все записи с камер видеонаблюдения за последние тридцать минут. В частности, все, что направлено на входную дверь или аллею.
* * *
— Ты наконец готов признать, что хочешь ее?
Он пытается дестабилизировать меня и вывести из равновесия, чтобы победить.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, Рис. — Я отвечаю туманно, пристрелив его игрока в COD.
Он издает звук отвращения и бросает свой контроллер на диван рядом с собой. Если я думал, что проигрыш заставит его уйти от темы, то я ошибался.
— Я говорю о том, что три ночи назад ты ворвался в Барокко и, по сути, похитил Сикс. Тот парень, с которым она была, все еще дышит без посторонней помощи или ты подключил его к аппарату искусственной вентиляции легких?
Я хмуро смотрю на него, а он смеется.
— И ты притворяешься, что она тебе не нужна. — Он говорит, недоверчиво качая головой.
— Не нужна. Пока мой брат мертв, она не может быть счастлива, вот и все.
Я не озвучиваю окончание этой мысли. И пока она будет моей женой, никому другому не позволено прикасаться к ней.
— Супер рационально.
Нельзя быть рациональным, когда речь идет о ней. Особенно когда я провел последние три дня, дроча на видео с ней на ринге.
Каждый раз, когда я закрываю глаза, я воспроизвожу видения того, как она прижимается лицом к стене, бедра выгнуты дугой назад, задница выставлена вперед, когда я вонзаюсь в нее, как животное.
Если я не могу выследить ее и уговорить на второй раунд — а может, и на третий, четвертый, пятый, — мне пришлось использовать видео, которое я переслал себе, чтобы мой член был доволен.
Это едва справлялось с задачей.
Теперь, когда мой член ощутил тугую плотность ее киски, он, похоже, не заинтересован ни в чем, кроме второго раунда с Сикс, несмотря на мои неоднократные заявления ей, что подойдет любая доступная дырочка.
Мой член болит, дергается и все еще нуждается в разрядке. К несчастью для меня, похоже, единственное, что ему нужно, — это рыжая болтливая девчонка, которую я поклялся возненавидеть навеки.
* * *
Я нахожусь на кухне и пью пиво, когда слышу ее смех. Он прорывается сквозь шум вечеринки, достигает меня и скользит по позвоночнику, сопровождаемый зловещим холодком.
Я следую за продолжающимся смехом в одну из больших гостиных особняка, где мы установили стол для игры в пивной понг.
Сикс стоит рядом с Нерой по одну сторону стола и противостоит двум парням из АКК, чьи имена я так и не удосужился запомнить.
Я скрещиваю руки и прислоняюсь к дверному косяку, сузив глаза, наблюдая за тем, как она наполняет кружки пивом, и на ее лице появляется улыбка в ответ на то, что Нера шепчет ей на ухо.
— Что я говорил тебе о возвращении сюда?
Ее позвоночник напрягается, и она замирает на середине кружки, когда ее глаза встречаются с моими.
Мой член дергается в штанах, словно узнает свою хозяйку, и мне хочется придушить его за то, что новая часть меня, которая, кажется, теперь одержима ею.
— Я не помню, — говорит она, пренебрежительно пожимая плечами. Она поворачивается к двум ублюдкам, которые с нетерпением ждут на другом конце стола. — Парни, почему бы нам не устроить стрип-понг?
Они радостно и возбужденно обмахивают друг друга, несомненно, шепча друг другу, что это будет лучший день в их жизни.
— Нет, — приказываю я. Когда она не отвечает, я выкрикиваю ее имя. — Сикстайн.
Она игнорирует меня, ставит последнюю чашку на место, а затем поворачивается к парням.
— Надеюсь, вы готовы снять все это, — говорит она с жеманной улыбкой. Они ведутся.
Мышцы на моей челюсти напрягаются, когда я сжимаю челюсти.
Ее отказ подчиниться мне только подстегивает мое вновь обретенное отчаяние трахнуть ее на этом столе, пока моя рука сжимает ее горло, перекрывая доступ воздуха.
Я подхожу к парням и возвышаюсь над одним из них.
— Подвинься.
Он отступает назад с поднятыми руками и торопливо уходит, оставляя меня медленно поворачиваться лицом к столу.
Я беру шарик для пинг-понга и ловко перекладываю его между пальцами, пока она смотрит на меня, ее огненные волосы слегка растрепались, словно в них отражается ее гнев.
На ней обрезанная кожаная куртка поверх свитера, черная юбка и байкерские ботинки.
Ее наряд немного грубее, чем ее обычный стиль, но она выглядит просто нереально и совершенно не представляет, какое влияние она оказывает на мужчин в целом и особенно в этот момент.
Я чувствую их интерес и ощущаю их взгляды на ней, ожидая удобного момента, чтобы проскочить внутрь, как будто я когда-нибудь позволю им это сделать.
Она не
