открытой двери мы слышали, как Стас и Ангелина продолжают ругаться. Я подошла ближе к Мише и дотронулась до его щеки. Парень не шелохнулся.
– Тяжело? – спросила я.
– Конфеты и печенье-то? – усмехнулся Матвеев. – Постараюсь не надорваться.
В темноте коснулась его рук, которые вцепились в поднос. От Миши пахло костром, и почему-то этот запах еще больше закружил голову. Наклонившись, парень первым поцеловал меня в губы. Сердце встрепенулось и счастливо забилось о ребра. Я, вытянув голову и привстав на носочки, стала отвечать на поцелуй. Простые легкие касания губ сводили с ума.
– Приятно, – проговорил шепотом Миша. Я улыбнулась.
Между нами – только поднос с этим дурацким печеньем…
– Кто-нибудь обязательно зайдет, – прошептала я в ответ, – всегда кто-нибудь не вовремя заходит, по-другому у нас не бывает…
Миша только помотал головой и снова нагнулся ко мне.
– Убери ты его! – оторвавшись от его губ, негромко засмеялась я, кивнув на поднос.
Миша поставил его на пол, выпрямился и, прижав меня к стене, продолжил целовать. Руки парня тут же проникли под мою рубашку. Я слышала, как учащается Мишино дыхание. Из открытой двери по-прежнему доносился недовольный голос Стаса. Попадемся! По-па-дем-ся… Но, как это обычно бывает рядом с Матвеевым, я совсем потеряла контроль и счет времени. Запрокинув голову, подставила ему шею для поцелуев…
Сквозь сумасшедший стук сердца удалось расслышать неуверенные шаги. Я быстро оторвалась от Миши и поправила задравшуюся рубашку.
– Ну где вы там пропали-то? – заглянула в темный коридор Вера Кирилловна. – Вы здесь?
Миша к тому времени уже успел нагнуться и поднять с пола поднос, звякнув пиалами с вареньем.
– Здесь! – отозвалась я, совершенно не узнав свой голос.
– Чуть не попались, – шепнул мне на ухо Миша. В темноте я не могла разглядеть его лицо, но решила, что в тот момент Матвеев счастливо улыбался.
Глава пятнадцатая
Раскинув руки в стороны, словно в колыбели, лежа на спине, покачиваться на воде. Волны все стерпят, слижут разочарование, усталость, глупые несбыточные надежды. Хочется доплыть дотуда, где небо сливается с морем. Там, за горизонтом, кажется, что время застыло. А вместе с ним застыл и весь мир.
Я выхожу из воды, забираюсь наверх по крупным светлым валунам. Нам остается купаться на диком пляже, в город лучше не соваться… Миша заботливо протягивает мне большое полотенце, я закутываюсь и усаживаюсь рядом с ним на выжженную солнцем траву.
– Буду скучать по нему, – задумчиво говорит Миша, имея в виду море. – И по тебе. В миллиард раз больше.
– Ты всегда можешь вернуться, – отводя взгляд в сторону, говорю я.
* * *
На сей раз в город мы отправились в обычном купе. Наши соседи – румяная женщина с шестилетним внуком, пухлым и загорелым в забавной тельняшке. Поезд едва тронулся, а мальчишка уже успел слопать два банана и сладкий апельсин. Липкий сок тек по его рукам, и женщина заботливо вытирала внука влажными салфетками. Мы с Мишей сидели напротив на нижней полке и внимательно следили за происходящим, но каждый думал о своих проблемах. Женщина и мальчишка не обращали на нас никакого внимания.
– Тоже отпуск закончился? – заметив наши стеклянные взгляды, все-таки обратилась к нам наша попутчица.
– Ага, – как-то отстраненно отозвался Миша.
– Вот и у нас. Достался такой чудный санаторий, – воодушевленно начала женщина, – очень понравились процедуры с минеральной водой и целебной грязью. И вот это… Вакуумно-роликовый массаж! Вы про такое знаете?
Мы одновременно покачали головами.
– А еще рекомендую вам массаж нижних конечностей.
Мы с Матвеевым переглянулись.
– А какая там открытая детская площадка! – продолжала восторгаться женщина. – Прямо на берегу моря. И батуты, и качели, и песочницы…
– Бабусь, еще апельсинчика, – пробасил мальчишка.
За всю поездку мы с Мишей и парой слов не перекинулись. Говорить не хотелось. То ли из-за того, что мы были в купе не одни, то ли из-за тяжелых мыслей, которые каждому из нас лезли в голову.
Когда в купе погас свет, а наши соседи давно видели десятый сон, мы улеглись на одну полку. Несмотря на тесноту, жались друг к другу, предчувствуя скорую разлуку. А еще в голове вертелись слова, сказанные братом, о том, что мне придется плакать из-за Миши… Что ж, не так уж далек он был от истины. А если с Матвеевым что-нибудь случится? Вдруг я его больше никогда не увижу? Миша будто думал о том же самом. Я слышала, как внезапно его сердце застучало громче. Взяла Матвеева за руку и поцеловала каждую костяшку. Утром эти руки играли ту прекрасную музыку на фортепиано. И обнимали меня… Сердце сжалось. Поезд гремел, стучал, качался, вез нас в неизвестность. Купе то и дело освещали яркие фонари. Под грохот колес и Мишиного сердца я все-таки уснула…
Утром мы вышли на перрон невыспавшиеся. У вагона нас уже поджидал тот самый белобрысый мальчишка, который когда-то приносил цветы и записку от Паши Долгих. За спиной рюкзак, в котором лежали вещи Матвеева. Сам Миша уже успел отбежать к торговой палатке, чтобы купить воды.
– Привет! – Я шагнула навстречу Гоше. Мальчишка внимательно осмотрел меня с ног до головы, кажется, покраснел и натянул на нос солнцезащитные очки в желтой оправе. Выглядел он забавно: белокурые волосы зачесаны на правый бок, строгие брючки, бежевая рубашка. Маленький Джеймс Бонд.
– Здравствуйте, достопочтенная Ульяна, – отозвался вежливо Гоша. Я не могла сдержать улыбку. Такой он забавный…
– Ты друг Паши и Поли? – спросила я.
– Мы с Полей соседи по квартире, – важно произнес Гоша.
– Повезло вам, – искренне проговорила я, вспомнив о своей тете Лиле. Вот уж с кем житья нет.
– Повезло? – удивился Гоша. – Как бы не так! Поля с утра долго в душе торчит и песни Элджея при этом громко поет.
Я снова рассмеялась. На мгновение стало так хорошо. Солнце ярко светило, на вокзале было полно счастливых людей, предвкушающих скорый отпуск. Раздался громкий гудок поезда…
В этот момент к нам подошел Миша.
– Здорово! – Матвеев протянул Гоше
