танцами и песнями в Москву и Казань на конкурсы.
Наша семья, к счастью, тогда осталась вместе. Папа заимел небольшой бизнес, уплатив кому надо, мама тоже зарабатывала неплохо, учитывая времена. Сейчас они живут здесь же, но мы общаемся мало.
После того, как они после выпускного не отпустили меня с Бахуриным учиться в солнечный Сочи, я замкнулась в себе. Между мной и родителями выросла огромная непреодолимая стена. Когда они поняли это, мама не раз плакала и пыталась объяснить, почему они так поступили, что я не готова была для самостоятельной жизни, а, по их мнению, Демид не тот, кто вызывал у них доверие настолько, чтобы отпустить дочь за две тысячи километров. Но все эти откровения я слушала так, будто они касались не меня.
Мы больше не беседовали по душам, не делились с мамой мнениями о косметике и нарядах, а с папой не обсуждали футбол и машины. Я была послушным роботомдочерью: ела приготовленную еду, читала книжки и в девять ложилась спать. Поступила в Политех, после третьего курса как одна из лучших была переведена в Москву, доучилась, нашла работу, вышла замуж. Звонила раз в неделю, исправно интересуясь здоровьем родителей.
Я встаю на вокзале, с удивлением обнаружив, что это ветхое здание в самом дальнем и неблагополучном районе нашего города — квартале Мира — отремонтировано.
Теперь тут даже кофе из автомата купить можно. Что я и делаю. После того блина жутко хотелось пить последние часа два, даже укачивать немного начало.
Беру такси и называю адрес. Водитель немного странно смотрит, что я с вокзала и без багажа, но потом пожимает плечами и кивает садиться в машину. Ему-то что, лишь бы платили.
Адрес называю не родителей, им даже говорить не буду, что я в городе. Во-первых, не хочу подвергать их опасности, а во-вторых… просто не хочу. Поеду в квартиру бабули. Там я чувствую себя куда спокойнее.
С бабушкой мне всегда было спокойнее, хотя тихой её назвать никогда нельзя было. Она была живчиком до своего последнего дня. Уже четыре года как её нет, и мне её очень не хватает.
Пока такси везёт меня, разглядываю через окно улицы квартала. Я давно не была в родном городке, а в этой его части и подавно. Последний раз, когда пришлось в пургу остаться с ночёвкой на квартире, что досталась Бахурину от бабушки. Тогда он спас меня сначала от своей бывшей полоумной, а потом когда я едва не провалилась на озере под лёд. Жуткая метель замела дороги, парализовав транспорт, и мы не смогли добраться в Центральный район домой из школы. Наша школа тогда была на ремонте, и учеников распределили по разным школам города на две недели. Я и Бахурин тогда попали в его бывший класс в этом неблагополучном районе.
Его бывшие одноклассницы и бывшая девушка ревновали, хотя мы с Демидом были врагами. Один раз после уроков, как раз когда объявили штормовое предупреждение и сократили уроки, потому что предполагалось сокращение рейсов транспорта, девочки подхватили меня под руки и утащили за школу на замёрзшее озеро. Там начали унижать и избивать. Но появился Бахурин, не увидевший меня на остановке и вернувшийся на поиски, и защитил. И пока разбирался с бывшей, лёд под моими ногами треснул, и я едва не провалилась. Он меня вытащил. Но на автобус мы опоздали. На улице было минус двадцать пять, мои ноги промокли, а до дома по пурге было идти пятнадцать километров. Мне ничего не оставалось, как согласиться остаться с ночёвкой с Бахуриным в квартире его бабушки.
Именно тогда я взглянула на него иначе, устыдившись своего поведения в школе.
Квартал Мира стал ещё более запущенным, чем во времена моей юности. Отсюда старались сбежать, уехать ближе к центру. Росла преступность, закрыли детский сад и поликлинику, разбитые дороги даже не латали. Настоящее гетто, как в фильмах. Да и сейчас не особо отличается. Вокзал новый, да и только. Несколько улиц вдоль дороги более-менее, а в остальном такая же безнадега, как и раньше.
В район Машзавода, где стоит бабушкина квартира, завещанная мне, я приезжаю почти в одиннадцать вечера. Успеваю зайти в супермаркет рядом и купить кое-какие продукты себе на ужин да на завтрак. Неудобно так поздно беспокоить соседку, но мне нужно забрать ключи. Коробка конфет и банка кофе убеждают её, что родителям моим при случае и знакомым сообщать о моём приезде не стоит. Сюрприз им сделать хочу и всё такое.
В квартире тихо. То, что мне нужно. Включаю свет только в коридорчике и в кухне. Телевизор в спальне. Включаю холодильник, загружаю туда продукты. Проветриваю. Достаю из шкафа свою подростковую пижаму, что бабушка подарила на шестнадцать лет и с долей грусти и ностальгии надеваю её. Готовлю себе ужин, а потом усаживаюсь в спальне с блюдом прямо на кровать.
Я зачем-то столько лет продолжала оплачивать кабельное в бабушкиной квартире, и вот пригодилось. Включаю какой-то глупый фильм. Стараюсь ни о чём не думать.
Мне нужно время. Передышка. Ещё и живот потягивает, хорошо что я и прокладки купить не забыла.
Так и засыпаю, зажав подушку между коленями, чтобы чуть расслабить живот, и даже не убрав тарелку.
Провожу ещё два дня словно в вакууме. Даже не выхожу на улицу. Всё планирую прогуляться по Кленовому скверу, он сейчас необычайно красив, но откладываю. Не позволяю себе плакать или жалеть себя. Просто живу. Ем, сплю, смотрю сериалы. Я никогда не позволяла себе такого бессмысленного времяпрепровождения, но сейчас мне просто хочется.
На третий день я наливаю себе чай, беру несколько печений и включаю новостной канал. Месячных всё нет, у меня такое бывало неоднократно. Я в больших сомнениях и без особых надежд, но всё же делаю тест, который показывает одну полосочку. Ну, иначе и быть не могло.
Новости по телеку как новости. В Таиланде сильное наводнение, в Эфиопии новый президент, снова теракты в Ираке и беспорядки в Египте. Новости столицы. Подготовка к Олимпиаде в Сочи, открыли новую школу, ФСБ совместно с МВД раскрыли преступную группировку, занимающуюся торговлей людьми.
И тут у меня внутри проходит горячая дрожь. Я делаю громче и прикипаю к экрану.
— Была
