соблазнилась на минет.
Мазнув большим пальцем по пухлой нижней губе, оттягиваю ее вниз и касаюсь указательным жемчужного ряда зубов.
— Оближи его, — хриплю я, впиваясь взглядом в расширенные зрачки Таи.
Секундное замешательство в опьяненных глазах моей королевы, а потом пухлые губы плотно обхватили мой палец, и кончик языка скользнул по подушечке. Со свистом выпустив воздух из легких, протолкнул палец глубже, окончательно слетая с катушек.
— Соси! — коротко рычу я, толкаясь сразу и снизу и сверху в влажный рай.
Огненным вихрем пронеслось время. Как в пьяном угаре, всё мельтешило перед глазами, а в памяти остались только ощущения. Моих горячих губ на прохладной спине Таи, когда таранил ее сзади, поставив на колени. Шелк волос на моем кулаке. Тяжелая грудь в моих ладонях, когда прижал ее спиной к своей груди. Тонкая талия в моих руках, когда уткнул ее головой к дивану и вгонял младшего так, что мои бедра со звонкими шлепками ударялись об упругие ягодицы Таи.
В голове вот уже минут десять стоит туман. Выжатые до последней капли яйца находятся в собственной нирване легкости. Только младший поглядывает на меня с немым укором. Сегодня ночью вылет, а я так и не выполнил обещанную ему программу. Всю неделю целибата перед поездкой накидывал её от руки. Когда холодный душ не спасал с утра от стоящего колом младшего после ночных снов.
Одно теперь понятно, после такого фееричного отпуска — сколько Таю ни трахай, впрок не натрахаешься.
— Алекс, ты монстр, знаешь ведь? — очухалась моя девочка после минутной отключки.
— Догадываюсь, — мазнул губами по ушной раковине, — Вернемся в дом? Успеем перед вылетом в ванной монстра потискать.
Сплюснув ее губки в бантик, двинул бедрами, потершись снова твердеющим младшим по отшлепанным полушариям.
— Меч-леденец готов отдаться тебе полностью, — напоминаю я оральной динамщице.
Младший тоже проголосовал двумя яйцами «за». Он на эти губы с первого взгляда запал.
— От такого огромного леденца у меня диабет начнется! — как ошпаренная выпорхнула из моих рук Холодова.
Только ноги ее бесконечные мелькнули перед глазами и струящиеся по спине волосы до самой задницы. Сирена моя загадочная. Повстречалась на пути мне на погибель.
— Выруливай свой лайнер к отелю. Я обратно до пляжа не доплыву, — командует Тая, заворачиваясь в найденный плед.
Я немного торможу, обнаружив себя на полу в куче круглых диванных подушек. На полу, помимо подушек и пледов, пролитое вино, какие-то фруктовые чипсы и мои шорты. Натягиваю последние на задницу, радуясь, что хоть их нашел в этом бардаке. Не придется с мечом наперевес до дома бежать.
— Малышка, это как бы… не моя яхта, — округлив глаза и растрепывая пятерней шевелюру, признаюсь я.
Когда-нибудь я сфоткаю эти огромные глазищи цвета горького шоколада.
— Ч-ч-что? А чья? — заикаясь и давясь чужим вином, переспрашивает Тая и начинает озираться по сторонам.
Разбросанные нами диванные подушки, фужер в ее руке, декоративные элементы — все без фамильного герба Браунов.
— Понятия не имею, — пожимаю я плечами.
— Ты сумасшедший! Ненормальный! Дикий! — взрывается Тая, называя меня так, как никто в жизни не называл. Кайф!
Едва успеваю зажать ей ладонью рот, когда за тонкой обшивкой слышатся чьи-то голоса.
Мне казалось, что у очень богатых людей и с фантазией порядок. Яхта один в один как у Алекса! Белоснежная, огромная и сверкающая зеркальными стеклами. Внутри всё тоже глаз радует роскошью.
За время отпуска я так привыкла, что куда ни глянь — везде всё принадлежит моему Херру. Боже, какой бы стыд был, приди хозяева на десять минут раньше! Не успела всё возмущение выплеснуть на Алекса, и мне оставалось только злобно пыхтеть в его ладонь.
Затащив меня за боковую перегородку, Алекс убрал руку, выглядывая в маленькое оконце.
— Алекс, надо придумать адекватную отмазку, зачем мы сюда забрались! — в панике вцепилась я в его плечо. — Кто может забираться на чужие яхты без спроса?
Недоуменно шевельнув бровями, Алекс со своим убийственным спокойствием предложил:
— Пираты?
Голоса стали приближаться, и я тоже выглянула в окошко.
Первым двигался какой-то танк, ей богу. Просто огромный мужик. Автомат Калашникова, висящий на его плече, на его фоне выглядел игрушечным. За ним шла весьма колоритная парочка молодых людей. Мужик как будто сошел с экрана фильма про викингов — вьющиеся до плеч песочного цвета волосы, брутальная борода, высокий и крепко сложенный. В его огромной кисти покоилась маленькая ладошка его спутницы. Тоненькая как тростинка, темноволосая красотка...
Завершающим звеном в процессии был еще один мужик с калашом, увешанный ещё и дюжиной пакетов.
— Черное маленькое платье должно быть в гардеробе каждой любящей себя женщины! — расслышала русскую речь девушки, и в душе появилась надежда, что сумеем договориться.
Остановившись у шезлонгов, девушка принялась искать озвученный наряд.
— Ты обещала, что мы вернемся до заката, Соня! — пробурчал мужик, и я снова задрожала от страха, потому в его речи явно слышался акцент.
— Нас посадят! — тихо проскулила я, повернувшись к Алексу.
Хладнокровный гад был невозмутимо спокоен и уже потерял интерес к людям за тонкой металлической перегородкой, прижимая меня к ней же и протискивая руки под мой плед. Положив обе ладони на мои бедра, извращенец медленно прочертил по ним вверх. Его дыхание становится ближе, голова идет кругом от обволакивающего меня запаха моего мужчины. Ситуация совсем не располагала к интиму, но низ живота привычно налился тяжестью.
Наверное, от испуга я сама прижимаюсь к его губам, не с целью отдаться ему у стенки, а просто потому что мне это очень нужно. Нужно заразиться его спокойствием и уверенностью, почувствовать его жесткие губы и понять, что он меня не бросит, если дело дойдет до полиции.
Ничего не подозревающие люди тем временем продолжали свой разговор:
— Что-то из примерочной магазина нижнего белья ты не вырывался!
— Это единственная примерочная, где ты была очень убедительна! — грохочет голос уже совсем рядом.
Роняя сердце в пятки, я перехватываю взгляд Алекса, в котором снова ни один айсберг не сдвинулся в места.
— Руки за голову и медленно повернись! — монотонно приказывает танк, словно делает это сто раз на дню.
— Дуло опусти на сорок пять, дурачок! — разворачиваясь и загораживая мне весь обзор, рекомендует Алекс своим фирменным надменным тоном титулованного говнюка. — Одна царапина на мне
