что это Багиров. Выйдя из палатки под знойное сирийское солнце, я приняла вызов.
— Привет, — несмотря на напряженность, я всегда была счастлива слышать его голос. — Ругаться будешь? — не испытывая при этом ни капли страха. Я чувствовала беспокойство Яра и точно знала, что он меня не обидит.
— Бесполезно тебя ругать, Алька. Пороть надо, — без злости. — Займусь этим в ближайшие дни, — загадочно прозвучала его фраза.
— Ты приедешь? — топая под дерево, чтобы хоть немного укрыться от солнца, я ждала ответа, затаив дыхание.
— Через несколько дней. Дождешься? — чувствовала, что настроение у моего командира замечательное.
— Да, — выдыхая. Мысленно уже принялась считать минуты до нашей встречи.
— Лично посажу тебя в самолет, а то тебя отсюда не выгнать.
— Мне не хочется с тобой расставаться. Легче принимать реальность, зная, что ты где-то рядом, — эти слова вырвались из глубины души. Наверное, я действительно боялась уехать далеко от Ярослава, боялась, что с ним может случиться что-то плохое.
— Ты даже не представляешь, как не хочется мне расставаться с тобой, — понизив голос, произнес Багиров. — Поэтому мы полетим в Москву вместе. Усажу тебя в самолет рядом с собой.
— Вам дали отпуск? — восторг так и плещется в груди, но я пока не позволяю ему меня затопить, нужно дождаться ответа моего командира.
— Да! — слышу улыбку в его голосе. Теперь от восторга мне хочется кричать. Все разрешилось даже лучше, чем я могла себе представить. Вместе… домой…
— Не знаю, что происходит в генштабе, но нас на днях обещали сменить, — продолжает Ярослав. — Для группы есть срочная работа в России…
Алеста
Не получилось у Яра через три дня вернуться на базу, как он планировал. Всегда найдутся те, кто меняет планы, отдает новые приказы, идущие вразрез с предыдущими. На ум приходят слова из басни Крылова: «Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет, и выйдет из него не дело, только мука...» Вот так и живем.
«Возвращайся без меня, как получится, сразу прилечу к тебе», — говорил Багиров, общаясь со мной по телефону, но обстоятельства сложились так, что улетали мы вместе. Без комфортных условий, грузовым бортом, но зато вместе со всеми ребятами.
Как я рада была видеть Лешку, Стаса, Батю, Мечника, Лиса… да всех. Багиров рычал на ребят, что они на радостях слишком крепко сжимают меня в объятиях.
— Боится, что мы тебе еще незажившие ребра переломаем, — усмехался Стас, но из объятий не выпускал.
Мне было интересно узнать все, что происходило на передовой за этот месяц. Засыпала ребят вопросами, от Яра ведь ничего толком не добьешься: «Все хорошо, все спокойно, переживать не о чем». Если бы я сама там не находилась, наверное, поверила, а так – сердцем чувствовала, что неспокойно на передовой. Ребята те еще партизаны, они словно дружно прошли у Багирова мастер-класс, как нужно отвечать на мои вопросы.
— Стас, не знаешь, зачем вас в Москву вызывают? — этот вопрос не давал мне покоя.
— Нет, но догадываюсь. Ты не переживай, там привычная для нас работа, — ответил так, что я ничего не поняла. Как я его ни пытала, больше ничего вразумительного Стас не сказал.
— Не знаешь, за что Яр Светку и Алину попросил перевести в другой город? — еще один вопрос, на который я хотела получить ответ. Вера не знала, у Борисыча спрашивать было бесполезно. Вера попыталась и получила нагоняй, чтобы не лезла, куда не следует. Он своего решения менять не собирался. Старшая пыталась объяснить, что не собиралась оспаривать его решение, но глав даже слушать не стал.
— Аль, нахрен тебе это знать? Ну, суки бабы, о них даже вспоминать не стоит, — бросил он, злясь. Значит, точно знает.
— Ну, Стас…
— Аль, противно даже думать, что есть люди, которые так низко могут опуститься из-за бабской мести. А мы ведь на одной стороне воюем.
— Ты думаешь, что теперь я успокоилась? Это ведь мне они что-то хотели сделать…
— Аль, мне нужно помочь ребятам вещи в самолет загрузить, — свинтил друг, оставив меня без ответов.
До правды я все равно докопалась. Лешка – мой герой. Не болтун, но настоящий друг. Взамен я обещала честно заценить его татуху на ягодице, когда он ее набьет.
Прав был Стас, не нужно было мне этого знать. Мерзко так стало на душе. Они с Алиной хотели мне слабительное в еду подсыпать. Со сломанными ребрами, вся в бинтах, я бы добежать до уборной не успела. В то время я и не вставала еще. Наверное, им казалось, что мой конфуз оттолкнет от меня Багирова, а эту историю еще долго можно было бы перетирать, но на их беду Яр услышал разговор.
Ну разбирайся ты с мужиком, который тебе ничего не обещал, а ты позволяла собой пользоваться и лелеяла какие-то надежды. Выясняй отношения, требуй. Или имей гордость, сделай вид, что он тебе никогда и задаром был не нужен.
От Лешки я узнала, что Ярослава Стас с парнями еле удержали, когда он узнал о моем ранении. Возле меня первые два дня, оказывается, Леха с Батей были. Докладывали каждый час о моем состоянии. Батя себя сильно винил и переживал, что не уберег. Даже уйти из отряда хотел. Уже когда я пошла на поправку, два командира поговорили. О чем, Лешка не знает, тут остается только догадываться.
Яр перед отъездом с передовой разговаривал с Олесей. Просил ее уже все оставить и вернуться к мирной жизни. Упрямая коза не послушалась. Так ее Леха назвал, не я. Очень хочу с ней еще встретиться…
Прощание с коллегами вышло долгим и слезливым. Я успела многих из них полюбить, привязаться. Особенно к Вере и Борисовичу. Самолету уже пора было взлетать, а я все уйти не могла. Багиров решил вопрос. В самолет Ярослав заносил меня на руках. Я уже отлично передвигалась, почти без болей, но Багиров и слушать не стал.
— Репетируешь? — крикнул кто-то из парней, его поддержали дружным смехом.
— Когда свадьба? — продолжали смеяться парни.
— Пригласим, — ответил мой командир,
