тоже. Успеется.
Дашу интересовало, буду ли я её трахать? Понятия не имел. После Машки у меня не было никого. Пацаны частенько пользовались услугами проституток, а я был к ним совершенно равнодушен. Из-за того, что случилось с моей сестрой, я не мог, как прежде, смотреть на женщин. Они все мне казались жертвами.
Так и было, по сути. Если бы не нужда, пошли бы девочки торговать собой? Продавали бы они себя также дёшево, даже не за деньги? В цене были продукты питания, горючее и алкоголь. У берлессов этого добра было завались, потому и с бабами проблем не возникало.
Даша вроде как не проститутка. Что мне мешало с ней развлечься? Ничего. Она уже поняла, кто тут главный, поэтому мне не откажет. Пусть не сию секунду, но потом обязательно раздвинет ножки, как миленькая, когда окончательно поймёт, во что вляпалась. Только хочу ли я этого?
Вроде бы и пора мне уже пар спустить, как мужику, а с другой стороны, как-то стрёмно. Не потому, что Дашка сиделица, а потому что принуждать её к этому не хотел через свой авторитет и превосходство. Как бы противно не стало от себя самого. Война когда-нибудь закончится, но ничего не забудется. А это же девочка.
Красивая девочка. Она сняла с головы платок, и теперь я видел её длинную косу. Глаза большие, выразительные, губы аппетитные. Как сказал бы Димон — рабочие. На остальное можно не смотреть. Попа, грудь — всё, как у всех. Молодое тело, оно и есть молодое — никаких изъянов.
Характер — пиздец, конечно. Полчаса, как мы познакомились с Дашкой, но она уже начала меня раздражать тем, что огрызается. Возможно, это защитная реакция на происходящее, но мне всё равно не нравилось её поведение. Я ожидал большего смирения и подчинения.
Зубы можно обломать, можно выбить, но она лишь сильнее озлобится от этого. Я искал в этой девочке девочку? Я бандит, она зэчка. Кого я тут обманываю?
— Я тебе не нравлюсь? — прямо спросил я.
— Нет.
Охуительно!
Она даже не пыталась ко мне подмазаться или заинтересовать меня своей полезностью.
Я поднялся на ноги и шагнул к Даше. Она сжалась и напряглась. Думала, я прямо сейчас её загну? В этой мерзкой камере?
— Наведи здесь порядок, Даша! Чтобы я сюда вернуться захотел. Поставь вторую шконку для себя. Я пришлю к тебе помощника. Ни на шаг от него не отходи, если не хочешь, чтобы мои красавцы тебя во все щели отымели!
— Я же сказала, что воевать хочу!
— Я слышал! Я не раздаю оружие тем, кто не умеет подчиняться. — Даша ничего не ответила. — Я не слышу!
— Хорошо, — нехотя выдавила она.
— Слушаюсь, товарищ полковник! — подсказал я ей правильный ответ.
— Слушаюсь, товарищ полковник! — сквозь зубы повторила она.
— Постарайся не попадаться на глаза сержанту Алексееву.
— Это тот, который мне нагрубил?
Непонятно, кто кому больше нагрубил, но это уже не важно. Мне было бы спокойнее, если бы девчонка реально прислушалась к моим словам. Для её же блага.
Будет лезть, куда не надо? Не мои проблемы. Я её предупредил. Мои бойцы не посмеют тронуть её, раз я дал понять, что сам имею на неё планы, но стопроцентной уверенности у меня не было ни в чём и ни в ком, даже в себе самом.
— Поставишь хоть раз свои интересы выше моих, и мы попрощаемся! Ты поняла меня, Даша?
— Так точно, товарищ полковник! — отчеканила девчонка.
Ну, вот. Другое дело, девочка моя!
Я послал к Дашке Малого в помощники, приставив к женщинам другого бойца вместо него. Парнишка казался мне самым безобидным и честным среди всех остальных. Я приказал ему охранять свою будущую сожительницу и внимательно следить за её поведением. Судя по характеру, от неё можно было ожидать всего, чего угодно. Также я порекомендовал Миколе занять одну из камер по соседству с моей, чтобы он был как можно ближе ко мне не только днём, но и ночью.
Доложив Кудряшову об успешном окончании операции, я выслушал его поздравления. Он искренне похвалил меня и приказал сегодня отдыхать. Наша задача на предстоящие сутки была простой — удерживать тюрьму. На этом всё. Нападать на нас никто не собирался, а если и соберётся, разведка предупредит.
Мы ещё вчера решили, как будем праздновать обретение собственной базы. Те, кому выпал жребий, останутся в карауле, остальным было разрешено воспользоваться услугами проституток и выпить спиртного.
Продажных женщин обычно вызывал Димон. Также у него был свой бессменный барыга, поставляющий ему шмаль. Запрещать что-то незаконное или аморальное бойцам я не мог. У них не так много поводов для радости, чтобы ещё и я рубил их маленькие слабости.
Ежедневно готовиться к смерти непросто. К этому нельзя привыкнуть, потому что несмотря на всю отвагу, жить всё равно хочется сильнее, чем героически погибнуть.
Некоторые берлессы вообще не просыхали, но это не мешало им воевать. Я не пил с начала войны ни капли. Моя больная потребность держать всё под контролем не давала мне расслабиться. Мне казалось, что стоит только мне напиться или крепко уснуть, как произойдёт что-то ужасное и непоправимое. Я буду корить себя за то, что был нетрезв, потому что будь я в адеквате, такой гипотетической херни могло бы и не случиться.
И вот она, допустим, случилась, а я в говно, как мразь последняя. Никогда себя не прощу после такого.
Первым делом я проверил, караул. Убедившись, что все бойцы на своих постах трезвые, я отправился на осмотр своих владений.
Дашка была бы мне полезной в этой экскурсии. Пришлось осматриваться самому. Я думал о девчонке весь день — так она меня зацепила. Отдавал приказы, слушал доклады бойцов, а сам не мог дождаться вечера, когда увижу её.
Не знаю, что бы я сказал или сделал при встрече с ней. Я просто хотел, чтобы она
