рядом была, вот и всё.
Наверное, мне следует взять Дашу с собой на ужин? Она же типа теперь моя тёлочка, и не было лишним ещё раз сделать на этом акцент перед остальными мужиками. Я же теперь должен о ней заботиться? Чёрт, об этом я как-то не подумал.
Я был с ней строг и даже груб, но в то же время, в глубине души я надеялся, что Даша будет послушной и сделает всё, что я ей приказал. Она хочет стать солдатом? Глупость такая! Какой из неё боец? Тем более, что она девочка. Как же я смогу защитить её, если она рвётся на войну?
И, вместе с тем, я боялся, что она передумает и захочет уйти на волю. Разве я вправе держать её силой? А на воле что? Дашка охуеет, когда выйдет за ворота тюрьмы. Тогда с ней точно случится беда. Или её северяне пустят на износ, или она сама на панель пойдёт. Даже если у Даши есть путёвые родственники на воле, в сложившихся условиях, они ей не помощники.
А что могу я? Лэсю я не смог защитить. С чего я взял, что беречь Дашу у меня получится?
Бабам на войне не место. Даже медикам и шлюхам здесь делать нечего. Это чисто мужская жёсткая мясорубка. Здесь нет место слабости, жалости, а уж тем более любви.
Мне захотелось любви? Блять, это очень смешно. Какого хера тогда я с этой девчонкой связался? Скучно? Да вроде нет.
Я знал, что если оставлю Дашу рядом, то обязательно к ней привяжусь. Она и станет моей слабостью независимо от того, буду я её трахать или нет.
Уже оставил.
Тюрьма мне понравилась. Само по себе место было жуткое и мрачное, но тут было всё, что необходимо для жизни и быта. Если укрепить её периметр и подходы к территории, можно спокойно перезимовать. В стране был голод, это коснулось и заключённых, но запас продуктов, что достался нам вместе со всем прочим, был неплохим.
К вечеру я так выебся, что мне уже ничего и праздновать не хотелось. Я решил, что всё же поужинаю с остальными, толкну ободряющую речь, а потом пойду спать. С Дашкой? Может быть.
Придётся наплевать на усталость и хорошенько помыться и побриться ради такого случая.
Мне было очень любопытно, чем занималась Дашка в моё отсутствие. Вариантов было немного. Либо она постаралась мне угодить, либо хер положила на мои указания. Я шёл "домой" невольно надеясь на то, что Даша меня не разочарует. Церемониться с девчонкой мне лень, да и по статусу не положено. Если будет быковать, придётся выгнать её к чёртовой матери.
Подойдя к своей камере, я внутренне напрягся. Что происходило за дверью, я не мог видеть, но оттуда отчётливо слышалась весёлая музыка. Первое, что мне бросилось в глаза — девчонка, вальяжно развалившаяся на кровати. Своей кровати. Если сдвинуть койки вместе, получится неплохая двухспалочка.
Меня впечатлило не это. Дашка где-то надыбала кижанскую форму, нацепила её на себя, как будто так и надо. Кроме того, она распустила волосы и подкрасилась. Что это за маскарад, мне ещё предстояло выяснить, а пока что я понимал, что она меня снова выбесила.
Кто ей разрешил надевать форму? Я не разрешал. Потому что у меня никто и не спрашивал разрешения. Это не просто одежда, а знак принадлежности к армии, а пока что эта мелкая сучка не имела к ней никакого, даже отдалённого отношения. Я бросил рюкзак со своими вещами на пол и прошёл дальше.
— Привет, — увидев меня, Дашка села ровно, вырубила музыку на мобильном телефоне и отложила его в сторону.
— Фу, блять! — принюхался я. — Почему здесь куревом воняет?
У военных не было заведено курить в помещении, за исключением кабинетов высших чинов. Курили на улице, и это не обсуждалось. В камере было накурено, хоть топор вешай. Как здесь спать теперь?
— Это я. Простите, привычка, — виновато ответила Дашка.
Я приоткрыл дверь, чтобы помещение проветрилось, и снял бушлат. Оглядевшись по сторонам, я был приятно удивлён. Постель застелена заново, новым бельём. Полотенца, посуда какая-то на тумбочке. Мужские тапочки возле моей шконки и маленький половичок! Вешалка для одежды, прикрученная к стене, рядом картина.
Даша явно не сидела без дела. Теперь здесь можно жить.
— Нормально? — с надеждой спросила девушка, нервно заправляя волосы за ухо.
Я кивнул, повесил бушлат на вешалку, рядом автомат и устало присел на свою кровать. Места в помещении было катастрофически мало, поэтому Даша сидела на расстоянии вытянутой руки от меня.
Она смотрела мне в глаза внимательно и выжидающе.
— Как дела, Даша?
— Нормально. Во всех новостях только про вас и говорят, — восхищённо выдала девчонка. — Вы, значит, крутой?
— Покажи!
Дашка протянула мне телефон с открытой вкладкой. Сами статьи было лень читать, потому что меня насмешили даже заголовки.
"Самый страшный террорист за всю историю человечества", "Бесчеловечно убиты сотни женщин, попавшие под огонь сепаратистов", "За голову полковника Грэя назначена награда".
Моя слава бежала впереди меня! Пиар компания берлессов была великолепна!
Меня не удивили такие новости, поскольку в сети мелькала и большая дичь. Что ж, раз я теперь самый страшный террорист, могу я провести вечер с девушкой?
— Где ты взяла форму, Даша? — поинтересовался я, возвращая ей телефон.
— Выпросила у Коли. А чё нельзя было?
Это она так Миколу называла на берлесский лад? Интересно, где он сам? Почему оставил девушку одну?
Даша обхватила пальцами мобильник и потянула на себя. Я не отпускал телефон, и она испуганно вскинула на меня глаза.
— Где он?
— У себя, наверное. Я сказала, что мне не нужна нянька, и прогнала его.
Я разжал пальцы, и Даша с облегчением вздохнула. Телефон был ценной вещью для неё, вот она и разволновалась.
Выпросила форму, а потом спровадила пацана?
