Мы с невестой вам очень признательны.
– Не за что, Генрих, ты же мне словно внук, – осознав суть последних слов, женщина резко просияла и улыбнулась. – Невеста? Ты сделал Эрике предложение?
Мои щеки резко залились румянцем, а Генрих неловко почесал макушку.
– Д-да, фрау Зельда, сделал. Со свадьбой пока, правда, пришлось повременить, но…
– Какая радость, Генрих! – женщина подбежала и заключила нас в объятия. Крепкие во всю мочь, словно у матери, благословляющей ребенка и его половинку на совместное счастье. – Я очень рада за вас! А свадьба – дело наживное. Главное – чтобы вам самим было хорошо друг с другом. – Ослабив объятия, женщина дружелюбно пожала мне руку. – Теперь уж точно не стесняйся ко мне ходить и по хозяйству интересоваться. Чем смогу обязательно помогу! Даже вот взять мальчишку – мне не трудно будет посидеть с ним, если вам захочется побыть вдвоем или понадобится отлучиться.
Казалось, будто я сейчас сгорю от смущения. Ох, нужно срочно перевести разговор на другую тему!
– Спасибо на добром слове. Обязательно приду к вам за помощью, если понадобится. Но сейчас помощь куда больше нужна мальчику…
– Твоя правда, лечение ему предстоит усердное. Но главное, что спасли его такие добрые сердцем люди, как вы, а остальное уже приложится. Только не бросайте его, а то в одиночестве он долго не проживет.
Насчет последнего, к сожалению, я обещать ничего не могла. Очень хотелось бы, конечно, приютить ребенка к нам, но ведь не мне одной надо принимать такие решения!
– Мы обязательно подумаем над этим, фрау Зельда, – любезно добавил жених. – Вы можете идти домой, дальше мы справимся.
– Удачного вечера, ребятки. Не болейте, – старушка помахала нам на прощание и направилась к своему дому. Генрих закрыл за гостьей дверь и, оперевшись на нее, растерянно сжал губы. – Извини, что все так неожиданно вышло. Как-то забылся совсем, вот и…
– Все хорошо, так даже интереснее получилось, – я погладила руку возлюбленного и дружелюбно ему подмигнула. – Я так понимаю, ночевка спасенного пациента в твоем доме – это и есть та самая важная новость, о которой ты хотел мне рассказать?
Мы вместе присели на диван рядом со спящим гостем: я – на сидушку дивана, а Генрих – на подлокотник.
– На самом деле не только об этом. Я раздумывал о его возможной дальнейшей судьбе и хотел бы кое-что с тобой обсудить.
– Что именно?
– Немного неловко в этом признаваться, но вчера, во время разговора с целителем, я вновь нечаянно услышал твои мысли. Ты очень хотела, чтобы мальчишка остался под нашей опекой.
По спине пронесся мурашечный холодок, будто к коже приложили кусок льда. Меня удивляла сила дара жизни и при этом смущали собственные мысли.
– Было такое, но в первую очередь ты хозяин дома. Мои мысли – это одно, а решения всегда за тобой.
– Эрика, солнце, ты должна понять главное: ты моя невеста, и имеешь право на какие-либо решения касаемые нашей жизни не меньше меня, – его рука нежно погладила мое левое плечо, пройдясь большим пальцем по шрамам. – Я и сам подумывал над возможной судьбой мальчонки, поэтому буду не против приютить его. Не знаю, получится ли у нас его воспитывать и обучать, но, по крайней мере, у него хотя бы будет крыша над головой.
Я улыбнулась и, облегченно выдохнув, погладила спящего мальчишку по спине. Мысль о том, что теперь он тоже в некоем роде часть нашей семьи, немного волновала и заставляла сердце биться чаще.
– Мы же его совсем не знаем. Получится ли нам стать теми людьми, кто изменит его жизнь к лучшему?
– Я, конечно, не сильно знаю, что нужно нынешним детям, но это мы выясним позже. Как выздоровеет и сможет спокойно стоять на ногах, сходим на рынок и купим ему одежду, а там видно будет. Ты согласна со мной?
– Хорошо, так и поступим.
Оставив ребенка отдыхать, мы занялись каждый своими делами. Я стала пытаться готовить сытный ужин, а Генрих пошел во двор. Краем уха я слышала, как он косил траву и вскапывал клумбы. Душа моя будто пела, а где-то в груди разгорелось жаркое тепло надежды и счастья. Я и вправду невеста, теперь сомнений нет! А если повезет, то мы с женихом еще подарим счастье бездомному мальчонке!
В этот раз ужина я приготовила немного с лихвой на случай, если наш гость проснется, и не прогадала. Тихонько за трапезой мы обсуждали возможные перестройки и покупки в доме, как вдруг из гостиной послышался звук, похожий на топот. Ринувшись на проверку, мы обнаружили на коврике и виновника шума. Укутанный в плед мальчишка, проснувшись в незнакомом месте, видимо, захотел убежать, но ногах устоять еще не смог. Бедняга растерянно взирал на нас, едва не трясясь.
– Где я? Кто вы? Что вы со мной сделали?! – верещал он, окидывая комнату и нас взволнованным взглядом.
Я растерянно закусила губу, не зная с чего начать беседу. Перепуганный до трясучки ребенок – это не просто гость, которому можно спокойно объяснить все происходящее. К счастью, Генрих взял это дело в свои руки. Уверенно мне кивнув, он сел на ковер напротив мальчишки. Не будь этой темной повязки, то легко можно было бы подумать, как он сейчас настойчиво смотрит на маленького гостя.
– Я тебя помню, – недовольно буркнул пациент. – Я у тебя как-то карамельное яблоко утащил. И браслет, который ты отобрал.
– Меня ты узнал, уже хорошо, – шутливо съехидничал мой мужчина, указав на календарь. – А что случилось в день фестиваля помнишь?
Паренек растерянно отвел взгляд и обхватил голову руками в надежде вспомнить тот самый день жизни, который едва не стал для него последним.
– Может, это тебе напомнит? – Генрих подошел к столу и протянул мальчишке маленькую мясную колбаску, как две капли воды похожую на отравленную.
От одного лишь взгляда на возможную отраву ребенок затрясся и беспомощно пополз спиной назад, уперевшись в диван.
– Не бойся ты так, смерти я тебе не желаю. Да и кто в здравом уме будет совершать убийство в собственном доме?
– Тогда зачем вы меня сюда притащили? Наказать хотите? – недоверчиво буркнул маленький гость.
Я не придумала ничего лучше, как преподнести ребенку небольшой кусок ягодного пирога и чай в знак примирения.
– Мы нашли тебя умирающим среди безлюдных улиц и пришли на помощь. Не волнуйся, мы не навредим тебе. Угощайся.
Мальчишка внимательно осмотрел угощение со всех сторон и принюхался, словно выискивая отраву, которой, разумеется, там не было. Убедившись, что опасности нет, пациент осторожно принял тарелку и откусил кусок пирога.
