После, дрожа, я отодвигаюсь от окна и сажусь на край кровати.
Он не заставляет меня долго ждать.
Не прошло и шестидесяти секунд, как он влетел в номер через дверь.
ГЛАВА 21
Джули
Киллиан толкает меня, отчего я падаю спиной на матрас, усаживается верхом и заводит мои руки за голову.
— Ладно, воришка, — рычит он, его глаза пылают гневом. — Будь по-твоему. Пять дней, договорились. Но когда все закончится, помни, что я дал бы тебе все, что бы ты ни попросила, если бы ты только подарила мне свое сердце.
И прижимается своим ртом к моим губам.
И, о боже, сладостный трепет пробегает по моему телу. Киллиан злится на меня, поэтому я уверена, что секс будет грубым, но меня это невероятно возбуждает.
Он разрывает поцелуй, перекатывает меня на живот, задирает мое платье до талии и стягивает трусики. До меня доносится звук, как он расстегивает ширинку джинсов. Затем Киллиан снова зажимает мои запястья, используя лишь одну руку.
Его член врывается в меня без всяких предупреждений, без проверок, готова ли я, и без лишних слов.
Я вскрикиваю, выгибаясь на матрасе.
— Да, — хрипит он. — Ты ведь этого хочешь, правда? Хочешь от меня только этого? Ты это получишь, воришка. — Его голос становится опасно низким. — Ты получишь сполна.
Удерживая меня на месте за бедро, он прижимает к себе и начинает трахать. При этом он бормочет по-ирландски сквозь стиснутые зубы.
Вряд ли слова любви. Это поток резких фрикативных звуков, фырканий и рычания, словно говорит на языке животного. Словно одно длинное, сложное проклятие. Киллиан толкается в меня, снова и снова, его рука крепко сжимает мои запястья, его дыхание проникает в грубые штаны.
Я кончаю так сильно, что начинаю всхлипывать.
Он мгновенно замирает. Отпустив мои запястья, Киллиан наклоняется и упирается локтями возле моей головы.
— О черт, — с болью в голосе шепчет он. — Прости меня. Я сделал тебе больно.
— Н-нет. Не сделал. Пожалуйста, не останавливайся.
Он убирает волосы с моего лица и нежно целует в щеку. Его дыхание тяжелое и неровное.
— Обещай, что тебе не будет больно. Я бы не выдержал, если бы это случилось.
— Обещаю. Клянусь.
— Ты мне скажешь в случае чего?
— Да.
— Ты не... ты не боишься прямо сейчас? Ты не просто пытаешься меня успокоить?
Я двигаю бедрами, тихо постанывая.
— Киллиан. Я обожаю это. Мне потрясающе.
— Тогда почему ты плачешь, любимая?
Любимая. О, как же больно. Так больно, как будто меч пронзил мое сердце.
Я закрываю глаза и утыкаюсь лицом в простыни.
— Ты знаешь почему, — сдавленным голосом говорю я.
Он по-прежнему пытается отдышаться. Глубоко внутри меня пульсирует его член, но Киллиан не обращает на это внимания. Он вновь целует меня в щеку и зарывается в мои волосы.
Затем выскальзывает из моего тела, переворачивает на спину и снова проникает в меня, обхватив мое лицо руками. Его глаза пылают, когда он шепчет:
— Скажи мне.
Его взгляд ошеломляет. Там нужда. Отчаянная тоска.
Я отворачиваю голову и судорожно втягиваю воздух.
Киллиан целует мою шею, подбородок, висок. Запускает пальцы в мои волосы и еще глубже прижимается ко мне, наблюдая за моим лицом, как будто от этого зависит его жизнь.
Я сцепляю ноги на его талии, обнимаю руками спину и закрываю глаза.
— Скажи мне, — повторяет он мне на ухо.
Я покачиваю бедрами и молчу. Уверена, что если открою рот, то из него вырвутся только рыдания.
— Скажи мне, ты плачешь потому, что понимаешь, что не сможешь вернуться к тому, кем была до нашей встречи? — шепчет он. — Как будто я смогу…
— Киллиан…
— Скажи мне, что это потому, что ты хочешь меня так же, как я хочу тебя, пускай это и не имеет смысла. Пускай это и невозможно.
Я не могу вдохнуть. Он внутри меня, на мне: его вес, его тепло, его интенсивность, и я обнажена во всех отношениях. Я не что иное, как бьющееся сердце и оголенный клубок из нервов.
— Скажи мне, что это потому, что ты знаешь, что ничто не сравнится с тем, что происходит.
— Пожалуйста, не будь милым, — умоляю я. – Мне не устоять против твоих сладких слов.
Киллиан склоняется к моим грудям и утыкается в них носом, облизывая мои твердые соски и нежно царапая их зубами.
Обезумев от удовольствия, я стону и выгибаюсь под натиском его рта.
Он начинает медленно, размеренно кружить бедрами, глубоко, но мягко толкаясь. Не в силах им насытится, я скольжу руками под его футболку и вверх по спине, наслаждаясь прикосновениями к его напряженным мускулам. Как же мне нравится их гладкость и тепло его кожи!
Он посасывает и облизывает то одну мою грудь, то другую, обхватывая их своими огромными руками. Я задыхаюсь. Потею. Отчаянно пытаюсь не рассыпаться на крупицы.
Когда я извиваюсь и дрожу на грани очередного оргазма, Киллиан чуть надавливает на мое горло и прижимает большой палец к яремной вене.
И начинает трахать меня сильнее.
Я выдыхаю его имя.
Он отрывает голову от моей груди и прижимается губами к моему уху. Его голос — мрачная команда, команда, которую нельзя игнорировать.
— Кончай.
Что я мгновенно и делаю.
Когда я начинаю биться в конвульсиях вокруг его члена, откинув голову назад и крича, Киллиан стонет. Мои ногти впиваются в мышцы его спины. Мои ноги сжимаются вокруг его бедер. Все еще теплые и влажные от его рта, мои соски пульсируют на прохладном воздухе.
Сделав плавное, медленное движение бедер, Киллиан вонзается в меня все быстрее и неистовее. Изголовье кровати снова и снова бьется об стену. Он стонет и трясется, сжимая хватку на моих волосах.
Затем замирает, издав звук, словно от сильнейшей боли.
Мои глаза распахиваются, и я вижу обреченное выражение на его лице.
— Что такое? — ахнув, спрашиваю я. — Что случилось?
